— Еще в апреле прошлого года в Евросоюзе введена норма, разрешающая в продуктах питания наличие не более пяти микрограммов бензопирена на килограмм. Нормы однозначно нужно соблюдать. И все же не могу исключить, что сигналы из двух стран сразу могут быть заказом. Кому это выгодно? Судите сами. Датчане хотят получить латвийские квоты на кильку для собственной рыбной муки. У них крупные мукомольные заводы по ее производству. Если уменьшится поставка кильки на наши предприятия, рыбаки, естественно, больше станут поставлять ее датчанам. Упадет и цена кильки — мы покупаем ее по более высоким ценам.
— Сигналы поступили на четыре латвийских предприятия, но Продовольственно–ветеринарная служба заявила, что проверит все 20, выпускающих шпроты. Не боитесь, что и у вас обнаружат бензопирен?
— Бензопирен образуется при довольно высокой температуре, и существует немало факторов, которые способствуют его появлению. Один из них — печи для копчения. У каждого предприятия — индивидуальные печи. У нас когда–то тоже была эта проблема, но мы многое поменяли, и нам нечего опасаться. Хотя есть небольшие предприятия, которые используют примитивные печи. Допускаю, что кому–то придется заменить печи.
— Когда–то торговой маркой Латвии в других республиках Советского Союза были шпроты. Как сегодня?
— Самые качественные шпроты на постсоветском пространстве по–прежнему выпускают в Латвии. Соответственно, они и котируются выше, хотя шпроты выпускают и в Литве, и в Эстонии, и в самой России. Впрочем, в России из свежей кильки шпроты выпускают только в Калининграде и в Петербурге, в других местах — из мороженой рыбы. Качественные шпроты из нее не сделать. В Калининграде производится много шпрот, но даже там заказывают нашу продукцию. Потому что качественные шпроты — деликатес.
— Не преувеличиваете? Сегодня на праздничном столе шпроты увидишь нечасто, а от потребителей приходится слышать, что качество их снизилось.
— Дело вот в чем. Производители поставляют на рынок шпроты через посредников, а те зачастую выкручивают предприятиям руки — просят, чтобы продали дешевле. Чтобы пойти на это, производители должны сэкономить на масле, на рыбе, на технологическом процессе, на процессе укладки. В результате снижается качество. К нам тоже часто обращаются с требованиями снизить цену.
Мы на это не идем и полностью отказались от производства дешевых во всех отношениях шпрот. Если предложим сотрудникам работать по двойным стандартам, изменится их психология — они закроют глаза на качество.
— В Латвии масса предприятий, выпускающих шпроты. Есть ли какой–то знак, позволяющий отличить качественную продукцию?
— Солидные фирмы не стесняются крупно показывать свой товарный знак — им нечего скрывать. А есть производители, которые ставят еле различимое название, которое чуть ли не с лупой можно прочитать. Стоит обращать внимание и на цену. При розничной цене в магазине ниже 40 сантимов качество трудно выдержать. Лучшими считаются "Царские шпроты". В них идут специальные купажные масла, лучшая килька, которая ловится зимой.
Есть, впрочем, такая проблема, как фальсификация. В Москве, например, немецкие производители пользовались брендом "Ригас шпротес", который имеется на наших баночках. Их застукали, но до суда дело не дошло. Они сами ушли с рынка.
— Пару лет назад в России призывали к бойкоту латвийских товаров. Наезд был и на шпроты. Отразилось ли это на экспорте?
— На нашем — нет. На экспорт влияют другие процессы. Например, в России сейчас очень популярна рыбная кулинария. Но в кулинарии есть консерванты, а в термически обработанных классических консервах нет ничего, кроме соли. Впрочем, российский рынок для наших производителей будет медленно сокращаться.
— Есть ли альтернатива?
— На Западе искать нечего. У них консервы ассоциируются с бедностью. Мол, продукты нищих. Заблуждение. Та же мороженая рыба, которую там любят, по питательной ценности уступает шпротам. Будем искать другие рынки. Успешно, повторюсь, работаем с Китаем. Изучаем Африку, Латинскую Америку. Южане любят пикантную копченость.
— Латвийский рыболовный флот, по сути, отдал концы. Кто поставляет вам сырье?
У нас особые требования к сырью — салака должна быть только свежей. Причем нам нужно 40 тонн кильки в сутки. И все же проблем с поставкой нет. Хватает местных рыболовных хозяйств, иногда перехватываем свежую кильку и у эстонцев. Сейчас работаем на полную мощность, штат 700 человек, выпускаем 4 миллиона банок в месяц, из них — 2 миллиона шпрот. Так что мы самый крупный налогоплательщик и работодатель Лимбажского района.