"Ну как там с реформой-то?" — этот вопрос сегодня в Латвии волнует даже тех, кто не имеет к школе ни малейшего отношения. И если год назад он обсуждался лишь в контексте различных гипотез, прогнозов и предположений (надо сказать, весьма противоречивых), то сегодня мы уже можем подвести некоторые итоги.
"МК-Латвия" задалась целью определить положительные и отрицательные стороны введения в средней школе преподавания на государственном языке и таким образом выставить реформе предварительную оценку. А точнее, в зависимости от обозначившихся за год плюсов и минусов определить ее полярность.

Первые "подопытные кролики" школьной реформы снова сели за парты. Сегодня те, кто в прошлом году "попал" на 60%, учатся в 11-х и 12-х классах. Сегодня им уже не так страшно: что такое реформа, о пользе и губительности которой столько говорили, они знают не понаслышке. Так, может, и не так страшен черт, как малюет его Штаб защиты русских школ? "МК-Латвия" отправилась в школы столицы и самого русского региона — Латгалии.

В итоге получаем "ноль"

Начать наше исследование с Даугавпилса решено было не случайно — самый русский город страны, по мнению многих, должен был почувствовать реформаторские удары самым болезненным образом. Однако здесь не все так однозначно, как может показаться. Накануне введения пресловутой пропорции "60 на 40" практически все двинские школы рапортовали о своей готовности удовлетворить реформаторский зуд правительства. "Впереди планеты всей" в этом смысле была как раз 6-я средняя.

Перед тем как побеседовать с директором даугавпилсской 6-й средней школы Ларисой Кожевниковой корреспондент "МК-Латвии" стал свидетелем интересной сцены. Два парня упрашивали Ларису Юрьевну взять их в двенадцатый класс. До того они учились в другой школе, но оставаться там почему-то не пожелали. Причина этого их поступка выяснилась, когда директор посмотрела на успеваемость вновь прибывших. По итогам окончания одиннадцатого класса у одного из юношей было три неудовлетворительных оценки, а у другого — четыре. Причем последний имел троечку по латышскому языку. В конце концов ребят решено было взять, правда, с испытательным сроком.

- Как же он будет учиться с таким слабым знанием латышского языка? — последовал логичный вопрос, когда парни удалились, ведь тема беседы прямо касалась идущей уже год в старших классах реформы образования.

Вопрос о двенадцатикласснике, не знающем латышского, не застал директора врасплох. Дело в том, что нынешние двенадцатые классы еще учатся по старой программе и реформа на них как бы не распространяется. Но это в теории. На практике же, конечно, этому ученику предстоит столкнуться с очень большими сложностями, и это признает Лариса Кожевникова. В остальном, по ее словам, в руководимой ею школе полный порядок.

- Если брать за основу успеваемость в девятых классах до реформы и в тех же классах, ученики которых перешли в прошлом году в десятые, то большой разницы нет. Нельзя сказать, что успеваемость сильно упала. Те дети, которые хорошо учатся на родном языке, обязательно будут хорошо учиться и на государственном. Если же есть проблемы с успеваемостью в принципе, то они останутся и при обучении на латышском языке.

С классными журналами в руках мы проследили еще за одним аспектом — успеваемостью в "дореформенных" десятых классах и тех, которые столкнулись в прошлом учебном году с нововведениями. К огорчению ревнителей исключительного преподавания в национальных школах на родном языке, можем констатировать — тенденций к ухудшению знаний по предметам у школьников не обнаружено. Но нет и улучшения. На кой нам тогда такая реформа, которая не несет в себе изменений к лучшему? В чем ее плюсы?

- Самый главный плюс в том, что дети готовятся к сдаче централизованных государственных экзаменов на государственном языке, — уверенно заявляет Лариса Юрьевна. — И если сейчас ребенок еще может выбирать, на каком языке ему сдавать экзамены после 12-го класса, то эти дети выбирать уже не смогут. Но проблемой для них это не будет являться.

Позволим себе здесь сделать маленькую ремарку. Если достижением считать решение искусственно созданной проблемы (лишение детей права сдавать экзамены на родном языке), то тогда это, безусловно, бо-о-льшой плюс!

Второй плюс, обозначенный директором школы, действительно заслуживает внимания. Особенно применительно к Даугавпилсу.

- Школа сейчас по сути становится единственным местом, где дети говорят по-латышски. В семьях этого нет, да во всем городе практически отсутствует латышская языковая среда.

Еще один положительный момент, по мнению г-жи Кожевниковой, касается педагогов — они обрели уверенность и поняли, что не так страшна реформа, как ее малюют. Постепенно стала исчезать разница в преподавании ими своих предметов на родном языке и на государственном.

Итак, в "зачете" мы имеем три плюса. А минусы?

- Минусы мало связаны с проблемой обучения на неродном языке. Они больше касаются организационных вопросов, — говорит руководитель школы. — Хотелось бы, чтобы были более качественные учебники. Чтобы все эти реформаторские нововведения не были такими резкими и скоропалительными, хотя нельзя сказать, что для подготовки к обучению в старших классах на госязыке не было времени. Ну и, конечно, нельзя отрицать, что работы теперь значительно прибавилось как у учеников, так и у учителей.

Справедливости ради заметим, что количество учащихся, подающих документы после девятого класса в среднюю школу, здесь не уменьшилось, как и не было уволено ни одного педагога в связи с "новыми веяниями". Итак, разделив плюсы на минусы, мы получаем в итоге приблизительно ноль. Но это касается лишь наиболее подготовленной к реформе школы. А в Даугавпилсе есть и такие учебные заведения, которые еще пару лет назад открыто решились заявить: "Мы к переходу на латышский язык не готовы".

Кто над нами вверх ногами?

- Меня несколько удивили мои коллеги из других школ, говорившие во время официального опроса, что они полностью готовы к реформе, хотя в кулуарах шли совсем другие разговоры, — откровенно говорит директор Даугавпилсской 17-й средней школы Иварс Шкинчс. — В принципе, по замыслу, реформа неплохая, но она не подготовлена. Ведь для того, чтобы что-нибудь строить или создавать, нужен какой-то базис, основа. В данном случае — это финансовая и материальная составляющие, которых, в общем-то, нет. Но худо-бедно реформа все-таки пошла. Минус ее в том, что мало свободы для школ. Если мы хотим часть детей оставить на обочине, то это одно, а если целью является повышение общего уровня знаний учеников, то надо было применять более гибкий подход. А не приказывать: "От сих до сих!"

Если руководствоваться сухими цифрами, то успеваемость в руководимой Иваром Шкинчсом школе, исходя из вышеупомянутых критериев, осталась примерно на прежнем уровне. Правда, по его личному мнению, знания, получаемые школьниками в десятых классах, за прошедший год стали хуже.

Ведь цифры можно повернуть по-разному. Например, сравнить оценки за разные по сложности контрольные работы и сделать "правильные" выводы. Но вот в чем действительно убежден директор, так это в том, что реформа начата не с того конца.

- Нет преемственности. Сначала мы реформировали высшую школу, потом взялись за среднюю, теперь обратились к основной и только потом мы дойдем до начальной. Хотя, на мой взгляд, это все должно быть с точностью до наоборот.

Поставить все с ног на голову — это в лучших латвийских реформаторских традициях. При этом иногда напрочь забываются интересы тех, для кого, непосредственно, и делаются-то изменения. Г-н Шкинч не без труда выделил плюсы взявшей в прошлом году старт, реформы образования.

- В городе, где нет латышской языковой среды, дети, приходящие в школу и вынужденные учиться на латышском языке, испытывают действительно большие сложности. Из-за этого у нас произошел значительный отсев на вечернем отделении. Ученики оказались к этому не готовы. Есть единичные случаи ухода школьников и из дневных классов.

Но могу честно сказать, что знания государственного языка у детей явно улучшились. Это плюс реформы. Ну и еще я бы отметил меняющееся отношение детей к получению образования. Оно уже становится для них определенной ценностью. Школьники понимают, что им надо учиться, и надо учиться на латышском языке, чтобы чего-то достичь.

Поэтому они не боятся переходить из девятого класса в десятый, чего, кстати, больше опасаются их родители. Но, с другой стороны, нельзя не обратить внимания на большое количество молодежи, уезжающей за рубеж. Эта тенденция уже отражается на наборах в классы вечерней школы. Но это уже несколько другая тема.

КУДА ТЫ, РЕФОРМА, МЕНЯ ЗАВЕЛА?

Александр Зельцерман, педагог, преподаватель экономических основ бизнеса, считает, что прокрустово ложе пропорции 60 на 40 (60% предметов должно вестись на госязыке, 40% — на русском) вынуждает директоров школ буквально выкручиваться. Надо соблюсти пропорцию и при этом пять предметов обязательно изучать только на латышском. В результате они должны жертвовать какими-то предметами, которые, согласно логике и здравому смыслу, надо бы преподавать на родном языке, а их вынуждены вести на латышском.

- У нас такой жертвой пала физика. Математику мы преподаем на двух языках. Надо бы и экономические дисциплины давать детям на родном языке, но пропорции не позволяют. Каждая школа выбирает сама, как в них вписываться. Кто-то пытается английский втиснуть в пропорцию преподавания на латышском.

Что касается преподавания предмета на двух языках, то здесь преподаватели вынуждены буквально извращаться. Например, математики теорию дают на русском языке, а когда ребята решают задачи, то они переводятся на русский. На русском решают, а затем снова переводят на латышский. Часов для занятий и так не хватает, а тут еще время теряется на перевод.

- Материал школьники не успевают усвоить. Я читаю свой предмет на латышском. Экономические основы бизнеса и без того сложный предмет, так еще ребята не знают терминов. Приходится часто им переводить. В конце прошлого учебного года итоговая работа по моему предмету была на латышском языке, и 25% учащихся с ней не справились. Ребята объясняют причину такого фиаско в непонимании условий задачи. В целом, на балл-полтора идет снижение успеваемости.

Если раньше у меня дети успевали на семерку, то сейчас они борятся за шестерку. И я понимаю, что это происходит из-за того, что они слабо владеют латышским языком. Конечно, они изучают язык, но осваивать термины в ту программу не входит. Там Чака, Райниса надо пройти, поэтому они не знают многих слов, которыми нужно оперировать в сфере бизнеса.

Я ввожу в 8-м классе терминологию. А в 9-м классе у нет этого предмета, есть даже такие предметы, у которых два года разрыв в изучении. Дети все забывают, поскольку долго не пользуются на практике этой терминологией. И в латышской среде они не общаются, тем более такой специфической, где подобная лексика в ходу.

Провал или победа?

Чего же добились наши реформаторы подобным недальновидным и бездарным навязыванием преподавания на госязыке? Прежде всего отвращением у молодых к латышскому языку. Они не хотят на нем учиться, они не хотят здесь оставаться.

- У меня с прошлого выпуска из 23 человек человек только 7 осталось в Латвии. Пять человек уехали в Европу, а десять — в Россию. Поступили учиться в институты Москвы, Санкт-Петербурга — учатся в Высшей школе экономики, в МГУ, МФТИ, — говорит Александр Зельцерман.

Сами школьники разделились на две категории: одни понимают, что им нужен больше английский, немецкий, а другие делают ставку на русский. Они связывают свою судьбу либо с Евросоюзом, либо с Россией. А может, так и было задумано?!

Наталья КЛЮЧНИКОВА Евгений ПАВЛОВ

МНЕНИЕ "ПОДОПЫТНЫХ"

Реформу в действии больше остальных школьников почувствовали на себе бывшие десятиклассники. Как они оценивают свою учебу в минувшем году? "МК-Латвия" встретилась с одиннадцатиклассниками 22 рижской школы.

Антон: - Не заметил особых изменений. Лучше, точно не стало, но и хуже тоже. Учебники стали на латышском языке. Но лично для меня качество образования не понизилось. Учителя помогают, в любом случае, если надо. И у нас есть право говорить на русском языке. Не так все критично, как заявлялось оппозицией.

Рита Зайцева: - Мне и так не слишком легко учиться, а на латышском тем более! Поэтому постоянно приходится искать литературу на русском языке. Я не скажу, что я знаю хуже всех латышский в классе, но мне тяжело. Кто — то долго-долго пишет конспект на латышском или долго парится со словарем.

Кто -то пытается за педагогом записывать. Что — то понимает из сказанного, что — то — нет… Остальные у него, как есть, так и скатывают. И что из этого получится?! Тратиться обалденно много времени, чтобы перевести, разобраться, что к чему. Я уже не говорю о том, что на личные дела времени просто нет. Даже подумать о том, кем ты в этой жизни хочешь стать, некогда.

Даниэль Марьяш: - Я вообще латышский язык не учил, жил с родителями заграницей. Так что я его не знаю. А как выхожу из этой ситуации? Я просто сижу за одной партой с девочкой — с Ритой, которая вам сейчас давала интервью, и списываю у нее. А как буду сдавать экзамены?… Наверное, опять сяду в Ритой.

Лина Савило: - Прошлый год для меня был несколько тяжелее, чем предыдущие. Я по складу ума больше математик, а не гуманитарий. Переход на латышский язык обучения снизил мое восприятие предметов. Я хорошо понимаю и говорю по -латышски, но при чтении огромнейшего текста на латышском, ускользает смысл. По истории мне сложнее подготовиться, я тогда захожу в Интернет, ищу тексты по теме. То есть, учебники на латышском мне больше не нужны, потому что я все равно не понимаю смысла прочитанного. Мне кажется, что это большая глупость, когда русские учителя русским детям преподают на латышском.

Михаил Чугунов: - Учебники на латышском — самая большая ошибка реформы. Учителя пусть как хотят, так и говорят, как-нибудь разберемся, поймем. А вот учебники такие для меня лишняя работа, лишнее напряжение при чтении и ускользающий смысл. Мне, как и остальным, приходится искать материал по теме на стороне и тратить на это лишнее время.

И, таким образом, мы получаем материал может быть не на таком качественном уровне, как если бы эти латвийские учебники были на русском языке. И сейчас я сделал для себя вывод, что зря разбирался с этими латышскими учебниками, пытался понять смысл. У меня только все смещалось в голове. Просто каша одна! В этом году я просто буду игнорировать латышские учебники и искать темы в других источниках, более мне понятных, на родном языке.

ПЛЮСЫ (правда, плюс некоторых плюсов — под вопросом)

В течении всего года дети готовятся к сдаче централизованных государственных экзаменов на государственном языке.
Школа сейчас становится единственным местом, где русскоязычные дети говорят по-латышски.
Преподаватели привыкают к работе на родном языке и на государственном поочередно.

МИНУСЫ Нет качественных учебников.
Нет терминологических латышско-русских словарей.
Реформаторские нововведения происходят резко.
Нет преемственности. Сначала мы реформировали высшую школу, потом взялись за среднюю, теперь обратились к основной и только потом мы дойдем до начальной. Хотя на это все должно быть с точностью до наоборот.
Нет латышской языковой среды вне школы, дети испытывают большие сложности.
Школьники не успевают усвоить материал.
Тратиться много времени, чтобы перевести.
На балл  — полтора идет снижение успеваемости.

Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!