— За последние несколько лет состав моих клиентов сильно изменился, — рассказывает психотерапевт Лада Столыгво. — Во–первых, ко мне приходит все больше совсем молодых людей, от 19 до 30 лет. Во–вторых, с каждым месяцем все чаще обращаются люди, у которых, по идее, не должно быть особых проблем. Это серьезные бизнесмены, которые по тем или иным причинам стали трудоголиками. В короткий отпуск, если он вообще есть, они берут вечно пищащие мобильники и продолжают работать. У женщин еще одна беда — они устают больше, так как параллельно работе еще растят детей. Еще приходят женщины, достигшие определенного профессионального уровня, но запустившие личную жизнь. И одиночество дает симптомы, сильно напоминающие депрессию. Но все это лишь реакция на стрессовую ситуацию. Ведь что такое стресс? Любая перегрузка, вызывающая определенные ответы организма.
Сгоранию больше подвержены те, кому по ходу работы приходится общаться с людьми. Любой начальник — группа риска, у него есть подчиненные. В группе риска менеджеры, учителя, медики, фармацевты, полицейские. Все те, кому нужно улыбаться, что бы там ни было на душе, улыбаться, даже если тебя только что кто–то обгавкал. Если человек на подобном месте не обладает чувством своей успешности, нет четких границ рабочих обязанностей — возникает очень неприятная ситуация в коллективе. И обычно если начинает сгорать в коллективе хоть один человек, то горят синим пламенем практически все остальные. Сгорающий начальник начнет срываться по мелочам на подчиненных, и рано или поздно какие–то жалобы появятся у них. Иногда к синдрому сгорания присоединяется невроз или реактивная депрессия.
Одна моя клиентка работает в детсадике. У нее заведующая — одинокая женщина и желает полностью контролировать весь процесс, причем напрямую, считает, что разбирается абсолютно во всем. Мало того, что заведующая болеет сама — не психически, а вполне телесно, у нее масса болячек, — начал болеть весь коллектив. У моей клиентки приступы паники, навалившаяся вторичная депрессия плюс заболевание, которое, вероятно, можно считать психосоматическим, — это гипотериоз, болезнь щитовидки.
Снотворное для трудоголика
Одинокие женщины и мужчины, которые начинают воспринимать работу как смысл жизни, но не получают особого вознаграждения, чувствуют себя разочарованными и уже ничего не хотят в жизни. Особо усугубляют ситуацию конфликты в профессиональной среде — интриги, подсиживание, неконструктивная критика. Возникает ощущение изоляции и одиночества. И первое, что начинает меняться, это сон. Люди несколько раз просыпаются среди ночи, видят тревожные сны или вообще не могут заснуть — вереница мыслей не дает отключиться. Кто–то втихаря начинает потреблять спиртное. Масса людей из активного слоя населения — и наемные работники, и бизнесмены — для того чтобы заснуть, начинают выпивать. Но потом и это не помогает.
Человек посещает семейного врача, жалуется на тревогу, на то, что не может расслабиться, и врач выписывает конкретный препарат — снотворное или транквилизатор, вполне современный. И либо не предупреждает, что препарат вызывает привыкание, либо пациент это как–то пропускает мимо ушей. Я имею в виду бензодиазепины и в меньшей степени истинные снотворные — они реже дают привыкание. Для контроля доктор предлагает зайти через месяц. К семейному врачу так просто не попасть, и человек, у которого закончилась заветная пачка лекарства, снова чувствует тревогу. Вместо того чтобы записаться на две недели вперед к врачу, он просто находит ту аптеку, где ему продадут новую порцию транквилизатора. Всегда можно зайти в некоторые аптеки — думаю, не скажу ничего неизвестного для людей, — где транквилизатор за большую цену можно купить без рецепта. И люди — вместе с алкоголем, а иногда и без него — начинают поедать таблетки горстями: чтобы не трясло, чтобы успокоиться и выспаться. Есть целый ряд молодых, социально активных клиентов, которые приходят ко мне уже с ярко выраженной медикаментозной зависимостью. И такому клиенту нужна помощь не только психотерапевта, но и нарколога, и групп поддержки для зависимых людей. Но вначале надо разобраться в главном: а почему он начал глотать таблетки?
Например, одна моя клиентка, бухгалтер, в одиночку растит ребенка и, чтобы его обеспечить, обслуживает пять предприятий. Естественно, начала усиленно сгорать. Я ей назначила лечение, полгода мы честно разговаривали — по выходным ей нужно отдыхать, она и так растеряла всех подруг. В процессе лечения женщине стало легче, и она обрадовалась: о счастье, можно взять еще 2 предприятия! Но через полгода на фоне всей назначенной терапии она пришла ко мне в том же состоянии, с которого мы начали. Если человек не поменял ничего в своей жизни и относится к себе, как к машине, это закончится трагедией. Даже у металла есть предел прочности — так называемая усталость металла. Человеческая психика намного более хрупкая, а мы относимся к себе бесчеловечно. Мы не умеем себя баловать или делаем это кошмарно — за вечер съедаем целый торт. Это не баловство, это вредительство. Побаловать — это разрешить себе сходить на шейпинг, в бассейн, в театр. По–человечески посидеть с друзьями — и о работе ни слова. Мы никогда не заработаем всех денег и не переделаем всех дел.
Кто из нас мужчина?
И еще большая группа клиентов — люди от 30 до 40 лет, переживающие кризис середины жизни. В этом возрасте человек переоценивает то, что делал до сих пор. И часто понимает, что это вовсе не то, что ему на самом деле необходимо. Жертвы неправильно поставленных целей — одинокие женщины от 27 до 35 лет. Их становление произошло на эпохе слома. Женщина, вокруг которой рушился мир, поняла, что у нее простой выбор: или она найдет мачо, который будет ее защищать, но займет подчиненное положение, или сама станет мачо. И вот сегодня многое достигнуто, но трудно сформировать отношение со сверстниками. Мужчины этого поколения или состоялись, или оказались за бортом. А такого женщина принять уже не может, считает, партнер должен быть сильнее. И возникает внутренний кризис: того, кто рядом, дама не считает за мужчину, а другого нет. Популяция людей в Латвии и так мала, и искать партнера состоявшейся женщине сложно. Она начинает искать счастье за границей. А заграничным джентльменам наши мачо в юбке не нужны, там своих хватает. Они потому к нам и бегут, что в 70–х годах дамы отодвинули их на второе место. И они ищут покорную русскую женщину, которая будет стоять у плиты, смотреть ему в рот и видеть в нем мужика, несмотря на массу его недостатков. И наши бизнесвумен возвращаются из–за границы с глубоким разочарованием. А у тех, кому сейчас 20—22 года, совершенно иная ориентация — на более вечные ценности: сначала на семью, потом на карьеру. Дамы постарше к этому этапу подошли лишь сейчас, когда их профессиональная жизнь состоялась. Вообще молодежь, которой от 20 до 27 лет, — новое поколение, которое свободно обращается не за психиатрической, а за психологической помощью. Они поняли, что последние 10 лет жизни гнались не за тем, чего хотели, а за тем, что им навязывали общественные стереотипы. Например, человек не хочет жить в огромной квартире в городе, а хочет жить в сельском домике в ста километрах от Риги и каждое утро смотреть, как восходит солнце. Так жили его предки, это голос его сердца. Если средства позволяют, то надо менять жизнь. В это же время возникают и конфликты в семьях — оказывается, один супруг настроен на одни ценности, другой — на противоположные. И люди понимают, что не смогут их совместить. Это трагедия, и нужна помощь, в том числе медикаментозная. И хорошо бы ее оказать еще до того, как возникло какое–то заболевание.