9 октября 2014 года после жарких и многолетних баталий эстонский парламент поддержал Закон о сожительстве с минимальным перевесом голосов — 40 против 38. Инициатор этого документа, депутат Рийгикогу Имре Соояэр побывал в Риге на дискуссии, посвященной продвижению аналогичного закона в Латвии.
На вопрос Delfi, можно ли назвать дискуссией мероприятие с участием лишь одной стороны и почему не пригласили многочисленных оппонентов, ведущий обсуждения руководитель партии Latvijas attīstībai ("партия Репше" — прим. Ред.) Юрис Пуце ответил: "Думаю, у них есть возможность высказываться в других форматах. Информация о мероприятии была открытой, но специально мы их не звали".
В итоге все собравшиеся — ректор ЛУ Марцис Аузиньш, предприниматель Байба Рубеса, философ Илмарс Шлапинс и руководитель Центра ресурсов для женщин "Марта" Илута Лаце — сошлись во мнении: закон о сожительстве нужен. Портал Delfi рассказывает о том, как проходила эта дискуссия, и все же предоставляет трибуну и оппонентам инициативы — заочно.
"У меня не было личного интереса в принятии такого Закона, — признался Delfi Имре Соояэр. — Я не собирался регистрировать сожительство. Я не считаю себя гомосексуалистом, гетеросексуалом или бисексуалом… Я просто человек, который не хочет засовывать себя в какую-то коробочку с биркой. Да, я был счастлив в браке три с половиной года. Но это не исключает того, что я хочу быть свободным с своем сознании".
В 2011 году Имре Соояэр был единственным в Эстонии политиком, который вписал в свою предвыборную программу, что будет бороться за равные права для всех пар Эстонии: "Президент (Ильвес) сказал, что с таким топиком мне не светит попасть в парламент, но у меня получилось". Сооаар подчеркивает, что необходимость Закона о сожительстве — это не вопрос геев: "В Эстонии в "гражданском браке" живет около 170 000 человек, из которых, по статистике, лишь около 300 — представители секс-меньшинств. У них есть дети, имущество, недвижимость, которые никак не охраняются законами. Если один из партнеров умирает или случается иное несчастье, у второго нет никаких прав. И это — не правильно". По мнению Соояэра, понятие семьи за последнее время сильно поменялось, а в законе эти перемены отражения не нашли: "В Конституции с советских времен осталось не определенным понятие "семья", а понятие "брака" — лишь как зарегистрированный союз мужчины и женщины".
Закон о сожительстве в Эстонии, по словам Соояэра, столкнулся с яростным противостоянием ("особенно с восточной стороны"). Началось с того, что консерваторы (Союз Отечества и Res Publica) фактически похоронили закон и пошли против поддержавших его коллег по коалиции — социал-демократов и либералами. Тогда Соояэр создал межпарламентскую группу, в которую пригласил "сочувствующих" депутатов всех партий. Параллельно активизировались оппоненты — в 2013 году они разработали Петицию о защите традиционной семьи, призвав граждан встать на защиту традиционных ценностей. По сведениям Соояэра, сотни тысяч евро на противодействие пришли "с востока".
Весной прошлого года правительство пало, ему на смену пришло новое, созданное социал-демократами и либералами и получившее название "Розовая коалиция". Тем не менее, сбор подписей в поддержку Закона о сожительстве шел вяло.
Переломным моментом стало выступление экс-премьера Эстонии, комиссара ЕС Андруса Ансипа. Тот поведал стране трогательную историю своей живущей в Канаде кузины, к которой в свое время не пошел в гости, узнав, что она живет с женщиной. Позже он все-таки встретил "эту любящую пару, все с ними обсудил и почувствовал себя виноватым". Именно с того момента число сторонников нового Закона стало стремительно расти.
Оппозиция также активизировалась. По словам Соояэра, в некоторых пор угрозы стали поступать в адрес всех подписантов: "И меня угрожали убить не раз! Я получал угрожающие письма. В том числе из Москвы". Неожиданно пришла поддержка и со стороны традиционных семей. "Встали две известные крепкие семейные пары, которые сказали "защитникам": спасибо, мы не нуждаемся в вашей защите". Свое одобрение инициативе высказали многие эстонские знаменитости — актеры, спортсмены, профессора вузов. Многие выкладывали видео в поддержку закона на YouTube. "В итоге, вместо обещанной акции протеста в 50 000 противников Закона, к которой полиция готовилась неделю, вышли около тысячи человек, — вспоминает Имре. — А 3 сентября в поддержку нашей инициативы в своей таллинской речи высказался Барак Обама".
Тем не менее, чтения в парламенте проходили со скрипом — работу блокировали кибер-атаки компьютерной системы. На второе чтение ушло два с половиной дня — его завершили в 5 утра. Днем победы Имре Соояэр называет 9 октября, когда Закон приняли с минимальным перевесом голосов 40 к 38, а президент его тут же подписал. В то утро вся площадь перед парламентом была покрыта ковром из цветов от благодарных людей. Новый документ вступает в силу в 2016 году. Для его реализации надо внести изменения в 93 других закона, где фигурируют понятия жены, мужа и брака.
"Я осознаю, что этим шагом мы открыли своеобразный ящик Пандоры, — признает Имре Соояэр. — Следом за этим возникает множество деликатных вопросов, которых все боялись, но теперь их надо решать. В том числе и однополые браки. Но посмотрите на общества, где в данный момент существуют гей-браки! Все это весьма консервативные королевства — Швеция, Дания, Великобритания, Голландия… Руководство этих стран думает о будущем. Мы стали первой постсоветской страной, которая сделала первые шаги навстречу будущему. Надеюсь и Латвия начнет шагать в этом направлении".
"Эстафету президентства ЕС у нас перенимает Люксембург, чей премьер-министр Ксавье Беттель сегодня женился на своем партнере архитекторе Готье Дестене, — проиллюстрировал ситуацию в Латвии один из инициаторов местного Закона юрист Юрис Пуце. — Допускаю, что 30 июня супруги вместе приедут в Ригу, чтобы перенять президентство у очень консервативного и разведенного премьера Латвии Лаймдоты Страуюмы… Очень бы не хотелось прослыть последним государством гомофобов".
По мнению Юриса Пуце, если в повседневной жизни мы одинаково относимся к зарегистрированным в загсе парам и "гражданским супругам", то с точки зрения законодательства последние явно подвергаются дискриминации: им отказывают в посещении "супруга" в медучреждениях, в оформлении документов на жительство в стране "супруга", в праве решать судьбу неоформленного ребенка… "Наглядный пример тому — история Золитудской трагедии, когда жене спасателя отказали в компенсации по потере кормильца лишь на том основании, что союз не был зарегистрирован".
Как подсчитал Юрис Пуце, чтобы компенсировать несовершенство законов Латвии в отношении людей, живущих вместе де-факто, такая пара должна подписать 14 отдельных договоров на разные темы. И конечно, большинство этим не занимаются, просто живут вместе, пока жареный петух не клюнет. "Мы хотим законы не для того, чтобы держаться за прошлое, а чтобы помогать людям. Мир меняется, люди выбирают создавать союз, не регистрируя его, — рассуждает Пуце. — Почему наши законы держатся за прошлое? 110-й пункт конституции, говорит о том, что государство в равной мере защищает всех детей. Но ведь у детей, рожденных вне брака (а таких — больше половины), прав значительно меньше. Это не гуманно".
Предложение Пуце — принять Закон о сожительстве, подобный эстонскому. "Мы выбрали определенную систему западных ценностей, которая уважает свободу и разнообразие людей, — говорит он. — Надо продолжать двигаться в том же направлении". Впрочем, пока Юрис Пуце не взялся определить количество латвийских депутатов, сочувствующих его инициативе.
Двигаясь в эстонском ключе, латвийские инициаторы закона собрали свою авторитетную поддержку. Ректор Латвийского Университета Марцис Аузиньш (на фото) сообщил, что к нему лично этот закон никак не относится, но инициатива кажется ему вполне логичной, а "если бы латвийское общество было более толерантным, то многие вопросы решались бы проще. В том числе и межнациональные".
В качестве иллюстрации, как должно функционировать высокоразвитое общество, профессор Аузиньш привел историю, случившуюся во время его поездки в университет Беркли (США). "Сидели мы на террасе студенческого кафе с американским профессором-физиком. Мимо шел с тележкой человек, явно без определенного места жительства. Он поинтересовался у моего коллеги: "Как дела?" К моему удивлению, тот дружелюбно поддержал беседу, сообщив, что дела не очень — урезали на 8% зарплату. Человек также мирно поведал о своих проблемах. Когда они разошлись, мы продолжили беседу о физике. А мне подумалось, как хорошо, если бы и в нашей стране люди не делились на первый, второй сорт. Да, они могут быть разными, но ни один не хуже и не лучше. Именно поэтому, я поддерживаю эту инициативу".
Руководитель Центра ресурсов для женщин "Марта" Илута Лаце рассказала, что восемь лет назад уже обращалась к депутатам Сейма с предложением законодательно урегулировать отношения фактически живущих вместе людей — гетеросексуалов или гомосексуалистов. "Ни одного политика это не заинтересовало", — возмутила г-жа Лаце. О проблемах "гражданских пар" правозащитница знает не понаслышке: в Центр "Марта" часто обращаются женщины, которых гражданский муж при оставил фактически у разбитого корыта, забрав имущество и детей. "Для этих женщин было большим сюрпризом, что закон их никак не защищает. Пять лет назад мы начали сбор подписей на портале manabalss.lv, чтобы добавить во все законы, связанные с живущими в браке людьми, также "де-факто" сожительство".
Предприниматель и общественный деятель Байба Рубеса призналась, что сама 16 лет живет с мужчиной, не расписываясь. Закон сделает их жизнь более защищенной. Рубеса считает, что латвийские политики до сих пор "не избавились от советского образа жизни — думать одно, говорит другое, делать третье. "У нас проблемы с тем, чтобы выслушать инакомыслящих и толерантностью. Но это проходит. В канадском Онтарио и Восточной Германии было не менее консервативное отношение, но и они прошли этот путь. Онтарио сегодня руководит лесбиянка, у которой есть вторая половинка — женщина. И рано или поздно нам придется принимать их в гостях".
Философ Илмарс Шлапинс сообщил, что его жизнь данный закон мог бы облегчить. Прожив 13 лет в браке, он формально оформил развод: "К тому времени мы уже давно не жили вместе. У меня и бывшей жены были другие спутники жизни. Каково же было мое удивление, когда родившегося через 11 месяцев после развода ребенка зарегистрировали на меня. По закону. Потом пришлось оформлять отказ от дочки и переписывать ее на биологического отца".
Шлапинс заявил, что ему в принципе не очень нравится тенденция законов-запретов — то школам запретят аморальные учебники, то курить на балконах не позволят: "А ведь предназначение законов — облегчать жизнь людей и расширять возможности. Именно таким мне видится новый Закон о сожительстве, который покажет, что не индивид должен служить государству, а государство — индивиду".
Главные страхи оппонентов Закона о сожительстве связаны не столько с оформлением гражданских отношений взрослых людей (гетеро- и гомосексуальных), сколько с будущим детей в таких союзах.
Должно ли государство с демографическими проблемами поддерживать брак, как союз мужчины и женщины, хотя бы с той точки зрения, что это единственный вариант, в котором рождаются дети? Ответ Юриса Пуце одному из журналистов прозвучал категорично: "Прогресс достиг такой фазы, когда для рождения детей половой акт не обязателен. А вот четко знать, кто несет ответственность за детей в случае развода или смерти одного из партнеров — надо".
По сведениям Имре Соояэра, на сегодня эстонские законы не разрешают усыновлять детей со стороны людям, состоящим в гражданском партнерстве. "Эстонское общество к такому не готово. Но у нас есть четыре или пять схем адаптации, связанные с детьми одного из партнеров. Например, у одного из партнеров есть биологический ребенок, и он не против того, чтобы его партнер (не являющийся биологическим родителем) усыновил этого ребенка — это возможно. Тут надо исходить из интересов ребенка, чтобы в случае смерти биологического родителя его мог воспитывать человек, который фактически этим и занимался".
Депутат выразил надежду, что со временем эстонцы решат и более щекотливые вопросы, проанализировав опыт стран, где законы об усыновлении детей со стороны гражданскими партнерами, в том числе и однополыми.
"В западном мире есть очень много позитивных примеров, — рассказал Delfi Имре Соояэр. — Если посмотреть на бедные или больные эстонские или латвийские семьи, в которых родители потребляют много алкоголя и живут в ужасных условиях — разве это лучшее место для воспитания детей? И почему любящие и заботливые родители, пусть даже однополые, будут худшим вариантом? В однополых семьях дети, обычно вырастают более толерантными и понимающими, нежели в обычных. И вовсе не обязательно такой ребенок вырастет гомосексуальным".
О том, как продвигается идея Закона о сожительстве, в том числе однополых партнеров, в Латвии, можно подробно прочитать здесь.
Оппонентов у Закона много. Один из самых активных — латвийская общественная организация Mūsu bērni, которая в октябре провела Марш за традиционную семью, собрав около 500 человек.
По мнению активистки Mūsu bērni Татьяны Печуриной-Берзини, "продвижение закона о партнерстве, по сути, это шаг к легализации однополых браков, которые запрещены Сатверсме. Да, инициаторы прикрываются "благими" намерениями для всех пар, но ясно, что такой опцией будут пользоваться именно гей-пары. Это происходит даже сейчас, хоть гей-браки у нас и незаконны. К примеру, руководитель отдела по политике СМИ Министерства культуры Роберт Путнис прописал в своей декларации о доходах в качестве своего мужа (laulātais) некоего Дмитрия Маркова".
Больше всего Татьяну Печурину-Берзиню волнует не сама регистрация однополых отношений, а "усыновление гей-парами детей, которое, по ее словам, уже поставлено на поток и пропагандируется в СМИ". При этом все чаще появляются сведения о том, что дети в таких семьях несчастливы, утверждает Печурина-Берзиня: "Об этом говорят исследования ученого Марка Регнеруса. Статистика смертности у гей-пар очень высокая, остро стоит вопрос верности партнеру, у девочек, адоптированных мужчинами, рождается комплекс неприятия себя, ведь "папы" не принимали женщин… Проблем хватает, но социальные службы предпочитают не связываться с гей-родителями, чтобы их самых не обвинили в нетолерантности".
Активистка напоминает, что далеко не все гей-пары уверены в том, что они такие же, как традиционные семьи: "В прошлом году итальянские модельеры-гомосексуалисты Дольче и Габана высказались против усыновления детей однополыми парами и искусственного оплодотворения. Но гей-сообщество тщательно блюдет свои интересы — продукции модельеров тут же объявили бойкот".
По мнению Печуриной-Берзини, защитники прав гей-пар ущемляют права представителей христианства, которым "зачастую даже не дают усыновлять ребенка из-за их религиозных воззрений по поводу гомосексуализма. В Латвии активно обсуждается необходимость "партнерских отношений", в то время как традиционные семейные ценности и институт семьи никак не укрепляются на политическом уровне. Разве с нашей статистикой разводов и демографической ситуацией можно так просто навязывать новые модели? Без должных исследований и оценок заграничного опыта?"
