Без барист и спринг-роллов. Как идеи Центра госязыка вредят бизнесу и бьют по каждому латвийцу  (88)

За 24 года существования Центра государственного языка в публичном пространстве не был опубликован ни один официальный отчет об экономическом влиянии его деятельности. Между тем, и логика, и зарубежный опыт подсказывают: запрет конкретного слова может иметь совершенно конкретные экономические последствия.

Ни в коем случае не ставя под сомнение функциональную важность работы учреждения, портал Delfi взял на себя смелость восполнить информационный пробел и попытался представить, что может означать запрет "меренги", "баристы" и других иностранных слов — с точки зрения частного бизнеса.

Поскольку никакой статистики или исследований по теме влияния языковых ограничений на частный бизнес нет (а бизнесмены не готовы говорить об этом под диктофон), мы можем лишь смоделировать некоторые ситуации и представить, что они могут означать.

Финансовая нагрузка на бизнес. Вводимые Центром госязыка запреты на употребление отдельных терминов находят прямое отражение в бухгалтерских отчетах предприятий. Например, чтобы осуществить требуемый законом переход от одного французского слова "меренга" к другому, не менее французскому "безе", владельцы кондитерских, кафе и ресторанов должны поменять ценники, меню, перепрограммировать кассовые аппараты. Если воздушное печенье выпекалось в производственных масштабах, то к сумме расходов нужно добавить замену упаковки и разработку нового дизайна.

Искажение рынка конкуренции. Достаточно открыть любой кулинарный сайт, чтобы обнаружить существенную технологическую разницу в изготовлении "голубцов" и "спринг-роллов". Для предпринимателей, занятых в сфере общепита, данные различия выражаются в технических и материальных затратах. Нет смысла добавлять в кондитерский крем "шантильи" дорогой коньяк, если в меню заведения, согласно новым требованиям Центр госязыка, он будет значиться как банальные "взбитые сливки".

Дезинформация потребителей. Латвийское законодательство не требует от владельцев кафе и ресторанов указывать точный состав ингредиентов блюда. Следовательно, ликвидируя мелкое деление в терминологии, Центр госязыка лишает потребителя доступа к части важной информации. В случае с уже упомянутым примером "взбитых сливок", теперь включающих в себя и крем "шантильи", становится возможной ситуация, при которой маленьких детей накормят продуктом, содержащим алкоголь. Блюдо "голубцы" для большинства людей ассоциируется с начинкой из мясного или овощного фарша, завернутой в капустные листья. "Спринг-роллы", которые теперь в Латвии также зовутся "голубцами", могут быть завернуты и в лист из теста: для людей с непереносимостью глютена подобная замена ингредиентов может быть чревата.

Проблемы с международным признанием квалификации. Опрос владельцев кофейных заведений, проведенный гастрономическим порталом dining.lv, свидетельствует, что лишних слов в языке не бывает. Термин "бариста", против которого ополчился Центр госязыка, имеет международное признание и отвечает определенным квалификационным стандартам. Если латвийские специалисты по варке кофе начнут за рубежом именовать себя просто "барменами", как требует того местный надзирательный орган, то им придется работать не с кофейными напитками, а с алкоголем.

Налоговый недобор. Трудно представить, чтобы иностранные туристы отказались от поездки в Латвию только потому, что Центр госязыка запретил использовать на указателях языки других государств. Зато вполне реалистичным выглядит предположение, что оборот латвийских магазинов и салонов красоты мог быть выше, если бы зарубежные визитеры (особенно, зимой и в темное время суток) понимали, что прячется за фасадом с названием veikals или frizētava.

Портал Delfi решил заглянуть в недалекое прошлое и напомнить, кому еще досталось от ЦГЯ. Перед вами 10 самых ярких и запоминающихся решений чиновников от языка.

Наш топ открывает случай, приключившийся еще в 2007 году. Тогда специалист по рекламе и общественным отношениям Латвийского Национального симфонического оркестра была оштрафована за то, что в афишах оркестра была использована буква "ō" — в написании латышских слов "simfōnija", "sezōna" и "mažōrā". Оштрафовали ее за нарушение требования 1 части 23 пункта Закона о госязыке, предусматривающей, что при официальном общении латышский язык должен использоваться согласно литературным нормам.

Задолго до того, как Латвия перешла на евро, еще в 2004 году, Центр государственного языка решил, что он умнее Комиссии по терминологии Латвийской академии наук и постановил: говорить и писать "eiro", а не "eira", как настаивали ученые. И — таки да, в 2016-м году зарплаты у нас в eiro.

В 2013 году, накануне перехода на единую европейскую валюту ЦГЯ запретил Министерству финансов распространять информационные материалы о перехода на евро по-русски. Даже при том, что они уже были напечатаны тиражом 200 тыс. экземпляров.

"Государственные учреждения, в том числе и Министерство финансов, всю подобную информацию имеют право распространять только на государственном языке", — пояснил заместитель директора языкового учреждения Агрис Тимушка. Центр позволял высылать газеты только в том случае, если жители сами этого попросят, обратившись в Минфин.

В прошлом году ЦГЯ запретил слово "Мāксла", которое использовал Лиепайский музей для рекламы выставки скульптора Эгона Першевица. Ведомство сочло, что обыгрывать слова из латышского языка нельзя. В музее, впрочем, сочли вмешательство языковых инспекторов цензурой.

Шантильи не единственная кулинарная жертва ЦГЯ. В июле прошлого года ведомство решило, что спринг-роллы, или так называемые скрутыши (блюда, приготавливаемые путем заворачивания, скручивания), надо будет называть голубцами. Почему языковые инспекторы ополчились на это блюдо — не уточняется.

Топ-5 открывает "бодание" Рижской думы и Lattelecom с ЦГЯ в ноябре прошлого года. Тогда ведомство запретило использовать надпись "Riga — European Capital of free Wi-Fi". По мнению инспекторов надписи на английском языке о Wi-Fi нарушают принцип, что латышский язык является защищаемой конституцией ценностью.

Поведение Центра госязыка стало объектом для иронии со стороны мэра Риги Нила Ушакова. "Я думаю, что ЦГЯ в этом случае недорабатывает. Почему они не требуют немедленно перевести на латышский само слово Wi-Fi? Эта английская аббревиатура явно угрожает принципу, что государственный язык является защищаемой конституцией ценностью. Поэтому — никакого Wi-Fi. А только Vaj-Fajs", — заявил он.

В феврале 2013 года ЦГЯ запретил Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией размещать в публичных местах плакаты против взяточничества в медицинской системе — на том основании, что информация на них была размещена не только по-латышски, но и по-русски.

Как заявил изданию Diena представитель ЦГЯ Антон Курситис, "нарушение не в том, что плакаты на двух языках, но они не могут находиться в общественно доступных местах". Курситис заявил, что информация на иностранном языке может быть доступна, но только по отдельному запросу. Таким образом, о двуязычных плакатах не может быть и речи. "Ни один нормативный акт не запрещает размещать информацию и на иностранном языке. Но здесь другая проблема — русский язык не может быть "равнее" языков других меньшинств", — сказал он.

Представитель предприятия Яна Приедниеце рассказала, что из центра получено письмо, в котором не разрешено использовать английские слова. В частном секторе это допускается, что в муниципальных и государственных предприятиях, к которым относится и Pasažieru vilciens, закон это строго запрещает. Исключение — в пунктах международного отправления.

Одним из самых памятных скандалов с участием ЦГЯ стала история с рестораном в здании Латвийской национальной библиотеки. Его хотели назвать Kleever, умно обыгрывая английское слово "clever" но в ЦГЯ вмешались и заставили изменить на "более латышское". Вернее, "технически" он не мог заставить руководство библиотеки его сменить, но высказанное им "особое мнение" фактически сыграло решающую роль.

Битва за чистоту языка происходит не только в Латвии. В прошлом году языковой скандал разгорелся в Литве: комиссия по госязыку не одобрила инициативу вильнюсского общественного транспорта ввести двуязычные таблички на маршрутах автобусов, которые едут в центр и в аэропорт. Столичные власти хотели использовать помимо литовского языка также английский, отмечая, что во многих европейских городах, включая Брюссель, такие билингвальные образцы разрешены.

В Эстонии в 2004 году местная Языковая инспекция обратилась в Совет по топонимике в связи с неправильным написанием в русскоязычных СМИ названия столицы. В ходе специальной проверки выяснилось, что в большинстве русскоязычных изданий слово "Таллинн" писалось с одним "н", что противоречит существующим в Эстонии принципам написания названий. Между тем, "холивар" вокруг названия столицы Эстонии на русском языке продолжается уже не первое десятилетие. Интересно, что баристами у северных соседей Латвии все в порядке - есть даже такая ассоциация. В Литве барист предлагают называть "баристас" (мужчина) или "баристе" (женщина).

Спорные ситуации вокруг топонимики вообще характерны для стран, которые ранее входили в состав СССР. Хрестоматийный пример — использование предлога "в" или "на", когда речь идет об Украине. Власти Украины настаивают на том, что нужно писать "в Украине", поскольку речь идет о независимом государстве (соответственно, вариант "на Украине" носит уничижительный по отношению к украинской государственности оттенок), российские лингвисты и писатели склоняются к варианту "на Украине". И обосновывают свою позицию канонами русского языка. Не стоит забывать также о Беларуси / Белоруссии, Молдове / Молдавии и других ситуациях, когда разговорные обозначения географических объектов расходятся с их официальным наименованием.

В остальных странах Европы языковые трения на официальном уровне, в основном, касаются вопросов защиты торговых прав. В Евросоюзе действует специальный реестр традиционных продуктов с охраняемым указанием географического происхождения. Самые известные запатентованные бренды — итальянский сыр Mozzarella, испанская ветчина Jamon Serrano, бельгийское фруктовое пиво Kriek и т.д.