Итоги-2016. Главные книги года: от Гениса и Иванова до Янагихары и Гарри Поттера  (4)

2016-й в России — год пермяка Иванова ("Географ глобус пропил"). Его прошлогоднее "Ненастье" претендует на премию "Большая книга", его документально-исторические "Вилы" — о пугачевском бунте — стали одной из главных книжных премьер осени, а всего пару месяцев спустя вышла первая часть титанической эпопеи "Тобол". Вторую (под названием, естественно, "Мало избранных") он обещает примерно через год.

Иванов — вообще автор эпического склада: размашистые исторические полотна с приключениями, натурализмом, мистикой удаются ему всегда. Правда, оба предыдущих эталонных образчика — "Сердце Пармы" и "Золото бунта" — были о любимом и великолепно знакомом Иванову Урале. В "Тоболе" же, как видно из названия, писатель переместился в Сибирь. Не столько по собственному желанию, сколько по инициативе телепродюсеров, задумавших масштабный сериал про отдаленные времена и места, с выпуклыми характерами и лютыми страстями (эдакую русскую "Игру престолов") — и правильно выбравших на роль сценариста Иванова. Тот помимо сценария взялся написать еще большой роман и исторический нон-фикшн (называется "Дебри", выйдет к концу зимы). Действие "Тобола" происходит в петровские времена на пространстве от Петербурга до Китая, персонажей великое множество, от государя императора до вогульских шаманов, и даже условно главных героев — не меньше трех: сибирский губернатор Матвей Гагарин, картограф и архитектор, строитель тобольского кремля Семен Ремезов и охотница-остячка Айкони.

К Франзену ("Поправки"), одному из главных современных американских прозаиков, относятся как представителю ценного краснокнижного вида. Этот вид — Большой Писатель старой, чуть ли не 19 века, модели: недаром Франзена сравнивают с Львом Толстым. Пишет он долго, по многу лет, зато каждый его роман становится событием и не без основания трактуется как осмысление целой эпохи в общественной жизни Америки.

Самый свежий из них, "Безгрешность" (на английском вышедший в прошлом году, на русском в этом) — он об эпохе социальных сетей и разоблачительных сайтов. Сразу двое главных героя книги занимаются разоблачениями: уроженец ГДР Андреас Вольф, некая помесь Ассанжа и Сноудена, и американский журналист Том Аберант. Хотя назван роман по имени третьей героини — Пьюрити (Purity, что на русский перевели возвышенно-абстрактно), молодой американки, занятой поисками неизвестного ей отца. В "Безгрешности" вообще неожиданно много (неожиданно — для претенциозного, утонченного Франзена) почти бульварных мотивов: поиски потерянных родителей, похищение ядерных боеголовок, бегство от спецслужб в дебри Боливии.

У Быкова на данный момент три больших биографии больших русских поэтов 20 века — и все три были предметом бурного обсуждения. "Пастернак" и "Окуджава" вышли в серии "ЖЗЛ", "Маяковский" вроде бы тоже предназначался для нее, но почему-то остался сам по себе. Даже на обложке — портрет не Владимира Владимировича, а Дмитрия Львовича. Это, впрочем, по-своему оправдано: "Тринадцатый апостол" — не просто книга о Маяковском, а именно книга Быкова о Маяковском.

Не то чтобы фигура автора здесь заслоняла героя, но и в тени она не остается — как вроде бы велят законы биографического жанра. Однако "Апостол" и впрямь далеко не традиционная биография: это скорее эпопея. Как и положено эпопее, она крупнотоннажна (800 страниц), густо населена и многоголоса; как и положено, через индивидуальные судьбы в ней раскрывается судьба страны и народа.

Букеровский лауреат Барнс ("Предчувствие конца") — один из самых статусных современных британских писателей. Дмитрий Шостакович — один из самых прославленных советских композиторов. Неудивительно, что книга первого о втором привлекла к себе всеобщее внимание, и особенно пристрастное — в России. Там ее, кстати, быстро перевели — так что "Шум времени" стоит искать в списках и британских, и российских главных книг 2016 года.

"Шум" — фикшн, но максимально приближенный к исторической реальности. Обстоятельства и персонажи здесь по большей части не вымышлены, хотя внутренние монологи Шостаковича, на которых построена книга, все-таки сочинены Барнсом. Англичанин тесно опирался на известное "Свидетельство" Соломона Волкова — но с тем ведь тоже нет ясности: то ли композитор правда надиктовал Волкову воспоминания, то ли журналист многое присочинил. Впрочем, "Шум" следует судить по законам художественной литературы и учитывать, что противоречивая биография Шостаковича для Барнса — повод задуматься об отношениях творческого человека с тоталитарной властью.

Бывший рижанин Генис работал с самыми разными подвидами нон-фикшна, подбирался к мемуаристике то с одной, то с другой стороны — но настоящую масштабную автобиографию выпустил только в этом году. Авторская манера, темперамент, "словесное щегольство" (так характеризовали прозу Сергея Довлатова, но к книгам его доброго знакомого Гениса определение тоже подходит) — все это в "Обратном адресе" узнается сразу. Как и многие герои — особенно из числа третьей эмиграции: фигурировавшие, например, в "Довлатове и окрестностях". И все-таки "Адрес" в богатой библиографии Гениса выделяется — причем не только жанром. Взяв длинный разбег, начав с предков, описав с несвойственной себе обычно подробностью собственную жизнь — детство и юность в Риге, эмиграция в Нью-Йорк, работа в "Новом американце" и на радио "Свобода", знакомство, а то и дружба с большинством самых ярких фигур "третьей волны" — Генис создал почти эпическое полотно. И даже в таком солидном неповоротливом жанре умудрился сохранить фирменную балетную грацию.

Вторая книга 30-летнего научного журналиста Аси Казанцевой подтверждает, что не зря автору в позапрошлом году дали премию "Просветитель". Казанцева занимается именно что просвещением, не боясь растолковывать премудрости буквально на пальцах. Ее просто и азартно написанная книга, разоблачающая популярные псевдонаучные теории и расхожие предрассудки — эдакий интеллектуальный витамин, который стоит прописывать, как аскорбинку зимой, в наши невежественные времена. Ведь в 21-м столетии человечество вовсю пользуется достижениями науки, вроде интернета, оставаясь так же подвержено слухам и суевериям, как в Темные века. Причем черпает эти слухи и суеверия сплошь и рядом из того же интернета. И зачастую — под маркой "научных сведений". И если вы, как и многие, полагаете, что ГМО вредны, а гомеопатия полезна, что креационизм это полноправная научная теория, а пропаганда гомосексуализма может сбить кого-то с пути истинного — то вам точно стоит почитать Казанцеву.

В Британии Мартин Эмис ("Лондонские поля") сейчас уже, пожалуй, не менее авторитетный писатель, чем его отец, букеровский лауреат Кингсли Эмис. "Зона интересов", последний на данный момент роман Мартина, на английском вышла два года назад и сразу замелькала в списках главных книг о нацизме — вместе с "Банальностью зла" Ханны Арендт и "Благоволительницами" Джонатана Литтелла.

Эмису-младшему про нацизм писать не впервой: его четвертьвековой давности "Стрела времени" была про концлагерного врача. В "Зоне интересов" действие снова разворачивается в нацистском лагере — в самОм Аушвице. Все три героя, от лица которых ведется повествование — участники процесса массового уничтожения людей: какое бы положение они ни занимали. Один, Пауль Долль — комендант, другой, Ангелус Томсен — племянник Бормана, нацистский офицер, влюбленный в жену Долля, третий, узник лагеря еврей Шмуль — старший в зондеркоманде, препровождающей соплеменников в газовые камеры в обмен на более комфортные условия отсидки.

Жительница снобского Нью-Йорка с биографией хипстерши из глянцевых журналов (специалист по PR, сотрудник Conde Nast Traveler, замредактора престижнейшего T Magazin) выпустила в прошлом году чернушный роман о нью-йоркских хипстерах. Как это? А вот как: описания редакций модных изданий, ужинов в модных заведениях, модных выставок — а еще сексуальных перверсий, растлений малолетних, разнообразного насилия, плюс обильная нецензурщина. Начинается все как история покорения Нью-Йорка четырьмя друзьями (юристом, художником, архитектором и актером), но довольно быстро превращается в перечень детских, юношеских и взрослых травм, разочарований и комплексов. Это так понравилось хипстерам, снобам и модникам свободного мира, что славословия тексту, чуть не отхватившему Буккера, не утихают там до сих пор, а определения "самая важная книга года" и "новый великий американский роман" в статьях о "Маленькой жизни" мелькают не реже, чем мат и сексуальные сцены — в самой книге. С тех пор, как она вышла на русском (в этом году), о ней так же дружно галдит модная российская публика.

Джоан Роулинг не соврала, и поттериана ограничилась семью романами — по роману на год обучения Гарри в Хогвартсе. Но писательница никому ничего не обещала относительно пьес — так что в этом году свершилось то, о чем так долго говорили поттероманы: цикл получил продолжение. В конце июля 2016-го в Лондоне состоялась премьера спектакля "Гарри Поттер и Проклятое дитя", а день спустя пьеса вышла в виде книги (по-английски, разумеется). Сюжет ее придумала Роулинг, диалоги написал в основном драматург Джек Торн, а поставил пьесу режиссер Джон Тиффани. И театральную, и книжную премьеры сопровождал ожидаемо грандиозный ажиотаж. Но если посмотревшие спектакль на сцене в основном восторгались, то прочитавшие книгу были в основном разочарованы. Оценить лондонскую постановку могут, увы, немногие, но книга доступна даже рижским поттероманам: либо на языке оригинала, либо в пиратском переводе из интернета. Так дело обстоит на момент написания обзора, но еще до конца года обещано официальное русское издание.

Со времен действия последнего, седьмого романа прошло девятнадцать лет, взрослый Гарри отправляет в Хогвартс младшего сына Альбуса. У того, однако, школьная судьба складывается совсем иначе, чем у знаменитого отца: он попадает на факультет Слизерин, не обнаруживает ни малейших способностей к квиддичу, и единственным его другом оказывается Скорпиус Малфой, сын Драко, столь же мало похожий на отца…