Пока у нас горячо обсуждают запрет частным вузам преподавать на русском языке, российская просвещенная прослойка негодует из-за лишения аккредитации Московской высшей школы социальных и экономических наук, в просторечии Шанинки. Аккредитации ее лишили в тот же день — 21 июня — когда латвийский Сейм в окончательном чтении принял фатальные для русского языка поправки к закону о вузах.
Шанинка — тоже частное заведение. Репрессии против нее — не разовая акция: полутора годами раньше государство в лице Рособрнадзора отозвало лицензию у негосударственного Европейского университета в Петербурге. В России было три занимающихся социологией вуза, известных и уважаемых в мире: два из них — как раз Шанинка и Европейский университет (еще — Высшая школа экономики, Вышка). Разгром российским государством лучших тамошних высших учебных заведений — акция, примерно равная по полезности и дальновидности изничтожению государством латвийским одного из главных здешних экспортных ресурсов в области образования.
Наши рассерженные публицисты любят помянуть Национальный план развития Латвии к 2020 году, где одним из приоритетов названо стимулирование экспорта образования. Добрая треть студентов частных вузов, включая множество иностранцев, учится здесь на русском. Теперь лавочку прикрыли. Так и стимулируем.
В обеих странах государство прессует частные высшие школы и в обоих случаях это выглядит заведомым беспримесным вредительством. При этом в Латвии ни для кого не является секретом причина здешнего запрета. Да, националистическое государство исповедует принцип "язык твой — враг мой"; да, из образования — школьного и высшего, государственного и частного — русский вычищается целенаправленно и злорадно. Тем более в предвыборную пору. Универсальные правила, вроде "деньги не пахнут" или "ученье свет, а неученье тьма", в Латвии действуют с существенной поправкой. От российских денег — за ВНЖ, за финансовый транзит, за учебу в вузе — мы легко отказываемся, даже сидя на бобах. Назло бабушке по фамилии Путин мы готовы не только отморозить уши — мы готовы отпилить их сами себе тупым ножиком.
А вот мотивов российских запретителей не понимает толком никто. Аккредитацию у Шанинки и лицензию у Европейского университета отобрали по чисто формальным причинам. Грубо говоря, за неточности в оформлении документов. Причем перечень бумажек, требуемых у вуза тамошними проверяющими органами, настолько длинный и запутанный, что безупречно отчитаться не может вообще ни одно заведение. То есть потенциальные жертвы — все.
Ничего нового тут нет — законы в России именно таким образом и пишутся. То, что в стране в принципе невозможно вести бизнес, не нарушая каких-нибудь законов или нормативов — давным-давно секрет Полишинеля. Стандартное — и в целом верное — объяснение: так бюрократы и правоохранители получают неограниченные возможности для произвола и вымогательства. Вот только с вузами закавыка — даже критически настроенные по отношению к власти комментаторы признают: у них нет свидетельств того, что проверяющие из Рособрнадзора требовали или получали прямые взятки. Лучшие гуманитарные заведения страны громят, руководствуясь более общими причинами. Тут и потребность любого неконтролируемо разрастающегося бюрократического полипа доказывать свою полезность и эффективность — а она у паразита может быть только деструктивного, запретительного свойства. И недоверие государства ко всему частному, а следовательно, опасно независимому. И даже понятная враждебность менее компетентного преподавателя к более компетентному — ведь эксперты Рособрнадзора это тоже сотрудники вузов, только далеко не лучших: так, диссертация Светланы Никоновой, подписавшей заключение против Шанинки, оказалась плагиатом.
При всем при том никто не говорит, что российской высшей школе вообще не нужны ни нормативы, ни проверки, ни даже отзывы аккредитаций. В стране полно слабых, коррумпированных вузов, раздающих дипломы и научные степени невесть кому и невесть за что. Беда не в том, что репрессируют — беда в том, что репрессируют не тех. Вырезают не пораженные раком органы (не только их), а здоровые, причем жизненно важные.
Так ведь и в Латвии — та же история. Кто сказал, что нашей высшей школе не требуется хирургическое вмешательство? Требуется. Только запретом на русский язык в частных вузах наши чиновники отчекрыжили не то, что стоило, а то, что болталось на виду.
В Латвии при ее численности населения (еще и беспрерывно падающей) слишком много вузов — разговоры об этом ведутся как минимум со времен министра Килиса. Ровно год назад ректоры ЛУ и РТУ заявили, что количество высших учебных заведений в стране неплохо бы сократить в несколько раз: то ли до семи-восьми, то ли вообще до трех-четырех. В этом они полностью поддержали министра Шадурскиса, оценившего тогда же количество латвийских вузов словами "До абсурда много". И количество тут явно не соответствует качеству: в мае британское издание Times Higher Education опубликовало рейтинг вузов развивающихся стран (Emerging Economies University Rankings). Оба лучших латвийских вуза — те самые ЛУ и РТУ, законно не опасающиеся сокращений — попали только в последнюю сотню. Всего в рейтинге 350 позиций на 42 страны. Латвийский университет, наш национальный чемпион, идет в нем следом за Kasetsart University из Таиланда. В Тай со всего мира едут за дешевыми сексуальными удовольствиями, но из Латвии туда, выходит, можно ехать и за образованием — оно у тайцев лучше.
Тем не менее, Латвия продолжает экспортировать высшее образование, зарабатывать на иностранных студентах. Не сказать чтоб у нас тут было много козырей, но один из них — русский язык, понятный приезжим с огромного постсоветского пространства: полтора десятка государств с 300 миллионами населения. Причем конкуренция за молодежь не из ЕС среди наших соседей по ЕС немалая: русские программы есть в вузах не только Литвы и Эстонии, но и Польши с Чехией.
Ну и что же сделало латвийское министерство образования, прекрасно, судя по словам Шадурскиса, понимающее необходимость реформировать, упорядочивать и — да, отчасти репрессировать местную высшую школу? Что реформировало, что упорядочило?.. Зато мы знаем, что оно уничтожило — очередной наш экономический ресурс. Пополнив длинный список упущенного и убитого — под внешним давлением или совершенно добровольно и радостно. Как то: нефтяной транзит, банковские услуги для нерезидентов, инвесторский ВНЖ — ну да все это перечислялось многократно.
Реформа высшей школы — дело сложное. Тут нужна не только компетентность в соответствующей сфере, но и политическая воля, талант, характер — пробивать сопротивление лоббистов (а у Балтийской международной академии или Даугавпилсского университета лоббистские мощности, разумеется, не сравнимы с теми, что в распоряжении крупных вузов без всяких русских программ), не дать схарчить себя сородичам по правительственному и парламентскому террариуму. А что делать, если ты такой же бездарный и трусливый бюрократ, как 90% этой латвийской привилегированной касты — но не желаешь судьбы своего предшественника Килиса (которого как раз таки схарчили с урчанием)? Правильно — устраивать показательные расправы над вражеским языком, неизбежно получая одобрение и политических кругов, и избирателя-националиста.
Да и крупным вузам без русских программ радость — удар по их конкурентам в борьбе и за иностранных студентов, и за местных (чье поголовье неуклонно сокращается вместе с населением страны).
Ольга Павук, перечислявшая в своей статье потенциальный вред латвийской экономике от свежих поправок к закону о вузах, написала: "Во взаимосвязи политики и экономики… определяющую роль играет Ее Величество Экономика. От нее зависит и благосостояние самих депутатов, но они этой связи не видят".
Да в том-то и дело, что не зависит. То есть зависит, но в общем, абстрактном смысле. А в конкретном и практическом их благосостояние зависит от возможности усесться в сеймовское или министерское кресло. Но для этого готовить и принимать популистские ксенофобские законы куда полезней, чем делать сложную и непопулярную (пусть нужную стране в целом) работу. Как бы плохо ни чувствовала себя — даже в перспективе и при пессимистичном прогнозе — латвийская экономика, прокормить не такую уж большую в абсолютных цифрах прослойку депутатов и крупных чинуш она вполне сможет. Ну ладно, деньги нерезидентов, экспорт образования. Зато вон леса у нас много и продается он, кстати, хорошо. И чем меньше народу в стране, тем больше леса.
И латвийский бюрократ, запрещающий русский язык в частных вузах, и российский, отзывающий лицензию у Шанинки, руководствуются личной выгодой и чиновным инстинктом. Их поведение вполне рационально — как бы иррационально не выглядел результат с точки зрения интересов общества в целом. Если выгода чиновника противоречит задачам развития и просвещения — тем хуже для просвещения. Потому что власть — у чиновника, а не у преподавателя.
И главная опасность тут — не экономическая катастрофа, пока не слишком вероятная, а то, что страна (Латвия, Россия — подставить по желанию) лишается будущего. Просвещенного, цивилизованного, достойного. Дремучий лес с малочисленными аборигенами, нищими и невежественными, и с упитанными бюрократами — в такое будущее мы на данный момент движемся.
Кажется оно кому-то светлым? Думаю, да. Бюрократам.
