Я просматриваю фотографии 2001 года, на которых Белла Ахатовна читает свои стихи в Зале Вагнера, прогуливается с Борисом Асафовичем Мессерером (супругом) по Старой Риге, общается с публикой . Тогда ее голос упрямо пробивался сквозь отголоски дискотеки в клубе "Пепси-Форум" и шум проезжающих по улице Вагнера грузовиков.
Ее недолгая прогулка по январской "Старушке" — это прикосновения к стенам архаичных рижских амбаров под восторженные вздохи впечатленного архитектурной мудростью этих строений художника-мужа. И частые "передышки" в теплых кафешках, (в том числе и "кафейнице" Дома журналистов), где рижский бальзам наливают в миленькие рюмочки и на закуску предлагают, конечно, малюсенькие пирожки со шпеком. Ее шаг — медленный, словно плывущий где-то вдали корабль, устанавливал непривычный, располагающий к разговорам ритм. Так удобней дышать и говорить, наблюдать и видеть, повернув голову, заглянуть в глаза собеседнику.
Именно так, смотря в глаза и подолгу разговаривая с каждым, кто желал подписать книгу, она провела два с половиной часа после своего выступления в Зале Вагнера.
На фотографии цветы на первом плане, Белла Ахатовна подняла указательный палец, и счастливая дама улыбается ей в ответ. Чуть поодаль, за спиной Беллы, стоят наши журналисты Андрей Шаврей и Егор Ерохомович. Справа — очередь из цветов, рук и книг.
Она говорила с каждым и писала, писала, писала… Каждому — Имя-отчество, личное пожелание. Это совсем разные тексты, пожелания, откровения.
Она написала и мне. Вернее, дочке — маленькой Сонечке. На ходу, маленькое стихотворение про трогательного Поросенка, который красоты ради на ночь завивал свой хвостик на бигуди.
Я сейчас думаю не только о том, что не стало поэта, сильного человека, легендарной личности. Я думаю о Борисе Асафовиче Мессере — мужчине, который так сильно ее любил, так тщательно оберегал, так страшно переживал за свою Беллу последнее время. Мы виделись месяц назад в Москве в его мастерской на Поварской. И в его уставших глазах, нервных жестах чувствовалось крайнее напряжение и страх. Он был, как всегда ужасно занят (надо было срочно сдавать книгу Беллы), наша встреча продлилась не дольше пятнадцати минут. Но и за это короткое время можно было почувствовать что-то очень серьезное, трагичное, невозвратимое.
Кто знает — вечность или миг
Мне предстоит бродить по свету.
За этот миг иль вечность эту
Равно благодарю я мир.
Что б ни случилось, не кляну,
А лишь благословляю легкость:
Твоей печали мимолетность,
Моей кончины тишину.
1960.
Эти строки Белла Ахатовна посвятила писателю Венечке Ерофееву.
Пусть сегодня они будут посвящены поэту, женщине с нежным голосом и жесткой волей, — Белле Ахатовне Ахмадулиной.
Она больше не приедет в Ригу…
Текст опубликован в блоге Илоны Яхимович на DELFI.
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
