Поправки подразумевают удалить 235 пункт, а в 236 оговорить то, что опекуном может стать 1) родственник ребенка, 2) тот, кто живет с ним общим хозяйством, 3) тот, кто поддерживает с ним эмоциональную связь 3) и приемная семья (не путать с усыновителями!). Таким образом, круг потенциальных опекунов замыкается. На примере младенца, от которого отказалась мать, и родственники которого являются неблагополучной семьей (типичный случай для Латвии) видно, что такому ребенку придется отправиться в детский дом, так как эмоциональную связь он еще не успел ни с кем установить в силу того, что только родился. А приемная семья, как правило, не склонна брать младенцев, так как по определению является только временным пристанищем малыша, и потому не может брать детей, требующих уход 24 часа в сутки. Это означает, что Поправки, разработанные якобы в интересах детей, на самом деле действуют прямо противоположно, увеличивая шансы младенцев, не подлежащих усыновлении, быть обреченными на детские дома. Далее, проведя несколько лет в учреждении, дети очень часто начинают отставать в развитии и к тому времени, как их можно было бы усыновлять, ими интересуются только иностранцы. Таким образом, Поправки, очевидно, принимаются не в интересах ребенка. Тогда кого же?
Новый фильм французского режиссера Франсуа Озона заставляет задуматься. Кинокартина "Новая подружка" наделала много шума, мнения зрителей разделились. В стороне остались лишь влюбленные парочки, штурмовавшие в день Святого Валентина кинотеатры и желающие, обнявшись в темноте, ощутить себя героями не менее нашумевшей экранизации "50 оттенков серого". Что ж, им простительно, у них все в первый раз, и еще нет детей. А потому им не надо беспокоиться о том, что в наше время ребенку приходится мириться со всем тем, что родители называют правами на самовыражение.
Фильм "Новая подружка" рассказывает историю мужчины, рано оставшегося вдовцом с младенцем на руках. Дети, как известно, в наше время являются тяжелым испытанием для свободолюбивых индивидуумов с плотным расписанием в ежедневнике. Их (детей) тяжело пристроить между йогой и суши-баром, они (дети) довольно плохо вписываются в жизнь с кредитами и спа-выходными, с ними (детьми) затруднительно жить в ногу со временем и, следуя совету психологов, менять партнеров при первых сигналах о том, что очередные отношения не удались.
Поэтому можно понять главного героя, который тяжело переживая смерть жены, начинает переодеваться в женские платья, носить женскую обувь и называть себя мамой своей грудной дочери. Можно понять и лучшую подругу ушедшей из жизни женщины, которая умирая со скуки в своих серых офисных буднях, решает все ближе узнать свою "новую подружку", пока все грани между полами героев наконец стерты и уже не понятно, кто мужчина, а кто — женщина, кто отец, а кто — мать.
Героям фильма "Новая подружка", очевидно, сочувствуют и должностные лица, ответственные за соблюдения прав детей в нашей страны. Так, например, руководитель Инспекции по защите прав детей (Инспекция) Лайла Риекста-Риекстыня в программе "900 секунд" утром 16 февраля открыла нам механизм принятия законов на сегодняшний день. Напрасно мы полагали, что законы принимаются как некая норма, призывающая нас стать лучше, как механизм, служащий усовершенствованию действительности, как мерило нравственности и отражение идеала, которому мы хотели бы соответствовать.
Госпожа Риекста-Риекстыня всех нас успокоила, сказав, что изменения в законе призваны лишь отразить сегодняшнюю ситуацию. Это значит, что, возможно, в скором времени мы сможем сэкономить средства, уходящие на поимку педофилов. По всей видимости, надо лишь дождаться пока их станет достаточно много для того, чтобы внести соответствующие поправки в Уголовном законе. Мы сошлемся на то, что такова современная ситуация, когда все больше мужчин хотели бы вступать в сексуальные отношения с малолетними детьми, и, назовем это нормой.
Следуя логике госпожи Риексты-Риекстыни, то, что сегодня является проблемой, легко поправимо Так, говоря о предстоящих поправках к Гражданскому закону, которые вызвали немалый резонанс в обществе, госпожа Риекста-Риекстыня, признает, что в Латвии все еще много детей, нуждающихся в семье (в детдомах находится около 2000 детей). Однако поскольку наше общество, по словам представителя Инспекции, категорически отказывается взять их в свои семьи, нам приходится отдавать их заграницу, иностранным приемным родителям. Безусловно, поднятие мотивации у латвийцев, финансовая поддержка желающих взять на себя заботы о приемном ребенке, поиск тех, кто хотел бы стать опекуном для нуждающегося в родителях малыша — все это тяжело и хлопотно. У работников сиротского суда и так много дел, а у Инспекции — и подавно. Вывод напрашивается сам собой, а именно: все было бы гораздо проще, если бы этих детей просто не было.
Таким образом, поправки к Гражданскому закону рождаются очень кстати: как можно более сузить круг тех, кто мог бы стать опекуном для ребенка, для того, чтобы за неимением законных альтернатив он мог бы поскорей отправиться в детский дом, а оттуда — за границу на усыновление. Нам, конечно, очень совестно, как признается руководитель Инспекции, что в Латвии эти дети никому не нужны, но что остается? Что-то же с ними надо делать.
Франсуа Озон иронизирует на тему ребенка, выросшего среди измученных Эго взрослых, снимающих с себя всю ответственность за то, кем этот ребенок станет. Режиссер смеется над идеей, что маленький человек может быть счастлив в мире, где под вывеской интересов ребенка узакониваются интересы взрослых. Мы видим, что мужчина может считать себя женщиной, надев женское платье. Но его ребенок в этот момент теряет и мать, и отца. Мы можем считать, что меняя закон, действуем в интересах детей. Но они, однажды оставшись без семьи, теряют еще и родину.