Перевод решения на латышский язык будет доступен только в начале ноября. Пока текст не будет получен всеми экспертами (подчеркиваю роль чиновников и судей в этом процессе), неверно рассуждать об интерпретации решения и развитии событий. В этой статье я хотела бы коротко обобщить сказанное в решении по делу Сливенко; выразить свое мнение о некоторых комментариях, прозвучавших в масс-медиа и представить, чему это решение нас может научить.
Итак, 9 октября 2003 года, после процесса, длившегося почти 5 лет, суд огласил приговор по делу "Татьяна Сливенко и другие против Латвии". Это дело рассматривалось в Большой палате суда на основании 30 статьи Европейской конвенции по правам человека, предусматривающей, что Большой палате следует передавать дела, "затрагивающие серьезные вопросы, относящиеся к интерпретации Конвенции или ее Протоколов".
Мы не можем наверняка знать причины, лежащие в основе этого судебного решения. По-моему, такое решение было принято потому, что суду в первый раз пришлось оценить, насколько требования Конвенции отвечают интерпретации договора о выводе войск. Таким образом, обстоятельства дела Сливенко рассматривались в более широком контексте, и это связано с восстановлением независимости Латвии в 1990 году и дальнейшими процессами по ее укреплению.
Что решил суд?
Большая палата суда 11 голосами "за" и 6 голосами "против" признала, что, выслав семью Сливенко из страны, Латвия чрезмерно вмешалась в частную жизнь Татьяны и Карины Сливенко, а также в право на жилье, нарушив, таким образом, 8 статью Конвенции. То есть истицы были высланы из страны, с которой у них установились прочные личные, социальные и экономические связи, являющиеся неотъемлемой составной частью личной жизни каждого человека. В дополнение к этому, выселив подательниц жалобы из их квартиры, государство вмешалось в их право на жилище.
Суд не признал, что в этом случае могло произойти вмешательство в семейную жизнь подательниц жалобы. Суд не усмотрел достаточных оснований для признания Татьяны Сливенко и ее пожилых родителей общей семьей, поскольку истицы не смогли доказать, что родители Татьяны Сливенко зависят от нее. Суд признал, что вмешательство в частную жизнь Татьяны и Карины Сливенко и в их право на жилище произошло на основе закона, который был им доступен и достаточно ясен. Суд признал также, что латвийские суды поступили в соответствии с законом, обосновав свое решение о лишении Татьяны и Карины Сливенко статуса постоянных жителей и высылке из страны договором о выводе войск, заключенным Латвией и Российской Федерацией.
Суд заключил, что меры, принятые в отношении Сливенко, следует рассматривать в более широком контексте, который включает в себя поправки к латвийским актам конституционного права и международным обязательствам после восстановления независимости в 1990 году. Суд также отметил, что дислоцировавшиеся в Латвии войска бывшего СССР перешли под юрисдикцию России, когда Латвия и Россия стали независимыми государствами. Таким образом, суд посчитал, что, заключив межгосударственный договор с Российской Федерацией о выводе армии, Латвия старается защитить интересы своей безопасности.
Суд отметил, что соображения о безопасности государства в меньшей мере относятся к членам семей военнослужащих, а также — к отставным военнослужащим, и поэтому большее внимание следует уделять их личным интересам. Суд отметил, что при решении вопроса о статусе Татьяны и Карины Сливенко Латвия не оценила, влияет ли на ситуацию факт, что Николай Сливенко был уволен со службы. Суд также отметил, что латвийские власти не оценили, угрожают ли Татьяна и Карина Сливенко безопасности государства. Суд подчеркнул, что применение законодательных актов способом, не позволяющим учитывать особенности индивидуального случая, противоречат 8-й статье Европейской конвенции прав человека.
Суд посчитал, что у Татьяны и Карины Сливенко возникла прочная связь с Латвией, поскольку они прожили здесь почти всю свою жизнь, работали в гражданских учреждениях; что, проживая на служебной квартире, а не в казармах или в какой-либо отграниченной зоне, они ежедневно сталкивались с другими гражданскими жителями. Таким образом, суд посчитал, что подательницы жалобы достаточно интегрировались в Латвии.
На основании вышеприведенных соображений суд посчитал, что Латвия превысила предоставленную границу свободы действий и несоразмерным образом вмешалась в частную жизнь Татьяны и Карины Сливенко и в их право на жилище, нарушив этим 8 статью Конвенции. Суд постановил, что для возмещения морального ущерба Латвия должна выплатить компенсацию Татьяне и Карине Сливенко в 10 000 евро каждой.
Признал ли суд факт оккупации Латвии?
Перечитав решение несколько раз, я по-прежнему считаю, что делать такой вывод было бы слишком смело. Суд признал, что действия Латвии при укреплении своей независимости после 1990 года, в том числе — и при заключении договора о выводе войск чужого государства, — преследовали законную цель, и что эти действия логично вытекают из ситуации, когда какое-либо крупное государство распадается, и одна из новообразовавшихся стран принимает ответственность за войска более не существующего государства, выводя их с территории другого новообразовавшегося государства. Таким образом, суд оценивал вовсе не события 1940 года, но события, произошедшие после 1990 года.
Рассматривал ли суд вопрос защиты прав национальных меньшинств?
Ответ на этот вопрос однозначно негативный. Этот вопрос может быть поднят в контексте 8 статьи Конвенции (в вопросе о правах национального меньшинства на частную жизнь), 14 статьи (запрещение дискриминации) или Всеобщей конвенции по защите национальных меньшинств Совета Европы.
Сущность жалобы о возможном нарушении 8 статьи не затрагивает вопроса о праве на частную жизнь национального меньшинства, как уже упоминалось выше, суд не усмотрел необходимым рассматривать, произошло нарушение 14 статьи Конвенции, и, наконец, суд не обладает компетенцией рассматривать соблюдение норм Всеобщей конвенции по защите национальных меньшинств (вообще уже не говоря о том, что Латвия этот документ не ратифицировала).
Насколько правдива предоставленная Россией информация о том, что в суд направлено около 100 жалоб на нарушения, сходные со случаем Сливенко?
На 21 октября 2003 года правительству Латвии сообщено о 9 жалобах на возможные нарушениях 8-о статьи Конвенции в контексте иммиграции. Из них одно дело уже отклонено, по одному делу (Сливенко) вынесено решение суда, еще два дела (Сысоевы, Шеванова) приняты к рассмотрению по существу, и по семи делам не принято решений о принятии жалобы к рассмотрению по существу. Необходимо добавить, что обстоятельства дел Сысоевых и Шевановой довольно существенно отличаются от обстоятельств дела Сливенко, как и большинство остальных семи дел.
Что делать дальше? Стоит ли искать виновного?
Недавно один журналист спросил меня, не рассматривает ли мое бюро возможности потребовать, чтобы какого-либо чиновника призвали к ответственности за нарушения, констатированные Европейским судом по правам человека. Это было бы довольно сложной задачей. Чтобы человек мог подать иск к Латвии в Европейский суд по правам человека, ему или ей необходимо пройти все национальные правозащитные механизмы, и это означает, что по делу было принято далеко не единственное решение.
Кого нужно призвать к ответственности — того чиновника (судью), который принял первое решение, или того, кто принял последнее? Нарушения, констатированные Страсбургским судом, фактически вскрывают ошибки в процессе принятия решения, которые необходимо рассматривать в более широком контексте, и поэтому ответственность за него необходимо принять государству в целом.
По моему мнению, наибольшее внимание следует уделить исполнению решения и устранению сходных нарушений. Такую ответственность следовало бы принять на себя не какому-нибудь отдельному учреждению (например, Управлению по делам гражданства и миграции или суду), но ряду учреждений сообща, с анализом находящихся в силе нормативных актов, подхода чиновников к решению вопросов, применения законов в суде и т.д. Это позволит нам решить проблему, не перенапрягая ни одно учреждение ни в смысле человеческих ресурсов, ни в смысле бюджета.