Это рассказ о десяти годах из жизни Карлиса Улманиса перед Первой мировой войной. Улманис провел это время в метаниях по учебным заведениям Европы и едва не стал гражданином США. Эти десять лет не только сформировали личность Улманиса, но и проявили особенности его поведения, которые в свое время привели к развалу и потере государственности Латвийской Республики.
Начиная рассказ об учебе Улманиса за границей, надо помнить, что он не закончил Елгавское реальное училище. Это помешало ему получить высшее образование. Он пытался учиться в европейских вузах, но дважды выбывал задолго до окончания учебы. Причем выбранные им программы высшего образования — скорее академические сельскохозяйственные курсы, а не серьезная учеба на бакалавра. Выписки об успеваемости Улманиса показывают, что он слишком увлекался свободно выбираемыми предметами, оставляя большинство обязательных на более позднее время, которое так и не наступало.
В 1902 году 25-летний Улманис уехал в Швейцарию, где поступил в Цюрихский политехникум. Он проучился только один курс из трех и вернулся в Латвию. Цюрихский политехникум был симпатичен Улманису тем, что в него принимали учащихся без диплома о среднем образовании. Правда, таким студентам по окончании учебы не выдавался диплом и не присваивалась академическая степень. Возможно, практичный Улманис считал, что полученные знания будут иметь ценность и без диплома.
Летом 1903 года Улманис находился в Латвии, а осенью поступил в Сельскохозяйственный институт Лейпцигского университета, где он проучился до конца лета 1905 года. Выбранная в Лейпциге программа тоже не давала никаких академических степеней. Она скорее напоминала курсы для сельскохозяйственников, в завершение которых их участники сдают экзамен, чтобы обобщить свои знания. Улманис выбирает эту программу либо потому, что хочет получить лишь практические знания, либо ему кажется привлекательным отсутствие регулярных экзаменов. Как бы ни было, но честолюбивый Улманис явно хочет иметь академическую степень, ибо в своих опубликованных в Латвии статьях самовольно присваивает себе степень агронома — "cand.agr.", которую на самом деле, даже при всем желании, получить не мог.
Летом 1905 года Улманис — вновь в Латвии, где публикует статьи и ведет практические курсы для крестьян на такие популярные темы как свиноводство и производство творога.
Увлеченный революционной деятельностью, 22 ноября 1905 года Улманис в журнале Lauksaimnieks публикует антироссийскую статью. Его арестовывают, но вскоре выпускают. Не похоже, что эта статья превращает Улманиса в серьезного революционера и политического активиста, которому из-за своих убеждений приходится отправляться в изгнание. Так как власти продолжают расследование, Улманис решает покинуть пределы Российской империи. Он не объявлен в розыск, поэтому совершенно легально через Псков отправляется в Петербург, Хельсинки и далее из Стокгольма — в Германию.
То, что по прибытии в Германию Улманис не поступает в какой-либо университет, свидетельствует и об отсутствии денег, и о том, что на сей раз он покинул Латвию надолго — 29-летнему Улманису приходится думать, как прокормить себя. Из Германии Улманис мог бы отправиться в Швейцарию и присоединиться к другим эмигрантам, но прагматичный сельчанин, вероятнее всего, не ощущал призвания к политически активной жизни в изгнании. Пожив некоторое время у своих знакомых по учебе в Лейпциге, он нашел работу в небольшой сельскохозяйственной зимней школе.
Год прожив в Германии, он по-прежнему остается человеком без определенных занятий. Где-то в это время Улманис начинает планировать переезд в Америку. По всей вероятности, почти 30-летний Улманис не видит никаких перспектив ни в Германии, ни в России, и, как и миллионы других искателей счастья, решает начать новую жизнь в США. Так как денег на дорогу у Улманиса нет, он занимает их у Каугурского сельскохозяйственного общества, которому на тот момент уже должен 200 рублей. Со стороны каугурцев это довольно большой риск, поскольку нет ни малейших гарантий, что деньги будут возвращены. Но, так как предполагается издать книгу Улманиса о сливках и твороге, деньги он получает.
Позднее, во время "Бермонтиады", Ригу посетит американец Артур Рул (Arthur Ruhl "New masters of the Baltic", New York, E.P.Dutton & company, 1921), путешествующий по неспокойному Балтийскому региону и описывающий новорожденные государства. В Риге Рул встретится с Улманисом, о котором напишет, что у него, как у многих других людей, проживших какое-то время в Америке, непринужденные манеры, широкий кругозор и более терпимый взгляд на мир. Так, Улманис непринужденно рассказывал Рулу свою легенду — во время революции 1905 года он бежал в Америку, где стал преподавателем сельского хозяйства в университете Небраски, и мог бы даже стать профессором.
Улманису нравилось рассказывать о своей академической карьере в Америке. Однако без ответа остается вопрос: зачем он вернулся в Российскую империю в 1913 году, когда идея независимости Латвии была еще далека? Либо Улманис был уверен, что воплотит свои замыслы в Латвии, либо он просто бежал от трудностей Америки.
Официальная биография Улманиса рассказывает нам об активисте революции 1905 года, который бежал в изгнание в Америку, успешно учился в нескольких учебных заведениях, руководил несколькими предприятиями и вернулся домой после амнистии 1913 года.
Как уже было сказано выше, назвать Улманиса революционером трудно; его решение перебраться в Америку также не похоже на отчаянное бегство. Когда в начале лета 1907 года Улманис сошел с корабля в Нью-Йорке, он стал одним из 1 285 249 иммигрантов, прибывших в том году в США. Улманис не задержался в больших индустриальных городах восточного побережья, среди которых своей большой и активной латышской общиной выделялся Бостон. Он отправился в поля средней полосы США — штат Небраска, где и сегодня можно купить открытки с фотографией теленка и надписью "Небраска — животноводческий штат".
В этом выборе проявился подлинный Улманис. Он — крестьянин, избегающий чуждых ему космополитических народных котлов, политических изгнанников и интеллектуалов. Местами своего пребывания за границей он всегда выбирал маленькие городки, подальше от латышских активистов в изгнании. Возможно, именно эта черта характера объясняет его будущую неприязнь к политикам демократической Латвии. Гораздо ближе нестабильной и полной ошибок демократии Улманису кажется модель сельского хутора, в которой хороший, но строгий отец автократично определяет порядок вещей.
В Небраске Улманис сначала нашел работу на ферме — очевидно, как простой сельскохозяйственный рабочий, затем поступил на работу на молочный завод. Вскоре он физически переутомился и, изможденный тяжелой работой, заболел. Одно дело — писать о проблемах сельского хозяйства, сидя на университетской скамье, другое — самому работать на тяжелых сельских работах.
Не вполне ясно, чем заболел Улманис, но похоже, Великий Земгалец не был создан для простого сельского труда. В итоге Улманис снова бежал в академический мир. Выйдя из больницы, он принял решение махнуть рукой на молочные заводы и масляные лаборатории и выбирал более безопасный для здоровья род занятий — учебу в университете Небраски на зимних сельскохозяйственных курсах.
Улманис концентрируется на специфических предметах — молочное хозяйство, животноводство, бактериология. В качестве предметов по свободному выбору он осваивает риторику и политологию. В этот момент Улманис, вероятнее всего, еще не думает о практическом применении этих знаний на политическом поприще, а просто выбирает предметы, недоступные в репрессивных условиях царской России.
11 ноября 1909 года университет Небраски принял его на работу на шесть месяцев лектором по молочному хозяйству. В задачи Улманиса входит чтение лекций о молочных продуктах и сыроварении, а также ассистирование в практических работах студентов. Все это выглядит как подкинутая отзывчивым профессором работенка на зимние месяцы — никакая серьезная академическая карьера Улманису "не светила".
Английский язык Улманиса не был свободным, в академическом багаже — только недавно полученный диплом бакалавра. Улманис никак не мог из недоучившегося бакалавра и временного лектора стать профессором. Для этого необходима более основательная академическая подготовка. Он, разумеется, не может признаться в этом ни себе, ни другим, поэтому создает сказку о возможной профессорской карьере. В одном из писем он пишет: "Я считаю, что профессорское дело в Америке — ничто. Сейчас мне предлагают пару хороших мест, но я займусь кое-чем совсем другим. Я пойду и арендую усадьбу и займусь молочным хозяйством. Попытаюсь сам делать то, чему так долго учил других, и я чувствую и надеюсь, что не стану посмешищем". (Стр.70)
Несмотря на бравурные заявления, Улманис начал предпринимательскую деятельность не так быстро. По окончании работы в университете он год проработал руководителем молочного завода у некоего Й.Р.Робертса. Накопив денег, Улманис начал претворять в жизнь свой план.
Надо признать, Улманис умел нравиться людям и убеждать их в своих планах. И временная работа в университете, и одалживание денег свидетельствуют, что Улманис обладал даром убеждения и харизмой, которые позднее использовал в своей политической деятельности. Не вполне ясно, у кого и сколько он одолжил для начала своего бизнеса. При поддержке профессоров он занял 1000 долларов (по тем временам, сумма весьма значительная) в местном банке, 500 долларов — у своего прежнего работодателя Уорнера, а также неизвестные суммы у самих профессоров и Й.Р.Робертса. Этих средств Улманису хватило, чтобы летом 1911 года купить молочный завод в Хьюстоне, штат Техас.
Одним из первых бизнес-решений Улманиса в Техасе было уволить чернокожих работников и принять на работу белых. Это явно расистское решение. Действительно ли Улманис был расистом, не смог сработаться или думал, что такие действия позволят ему лучше вписаться в хьюстонское общество — мы можем только гадать. С экономической точки зрения это решение оказалось очень невыгодным, поскольку принятым на работу белым рабочим приходилось платить зарплату белых людей.
1912 год — катастрофический. Улманис угнетен бременем долгов и кредитных процентов. Надо платить зарплату, производить предоплату поставщикам. Можно предположить, что после покупки молочного завода у Улманиса не осталось свободных средств на обеспечение повседневной бизнес-деятельности. Часть неудач, возможно, надо списать также на отношение местных фермеров — поставщики не стеснялись обманывать чужеземного владельца молочного завода.
Обладающий книжными познаниями, но без опыта самостоятельной предпринимательской деятельности и знания местных условий, Улманис принимает ошибочные решения. Через полтора года, примерно на рубеже 1912/13 годов, предприятие Улманиса обанкротилось и должно было перейти в собственность кредиторов. Конечно, это еще не конец света. Благодаря своему опыту Улманис, несомненно, мог бы найти сравнительно хорошо оплачиваемую работу на одном из молочных заводов и прийти к компромиссу со своими кредиторами о постепенном возврате долгов. Однако свидетельства того, что Улманис реально взвешивал такие возможности, не сохранились.
Когда весной 1913 года 35-летний Улманис получил известие об амнистии политических активистов в России по случаю 300-летия Дома Романовых, он решает вернуться домой. Фактически, это бегство от долгов. Не вернув деньги ни своим кредиторам, ни банку, в июле 1913 года Улманис уже снова в Валмиере.
Эти десять лет жизни Улманиса важны, ибо в значительной мере они сформировали его личность. Через год началась война, а с ней и общественная деятельность Улманиса, продолжавшаяся до конца его жизни. За десять лет он многое начал и многое не закончил. Это, конечно, можно было бы объяснить стечением обстоятельств и трудностями, но более вероятной представляется версия о том, что именно таким был характер Улманиса. Он брался за дела, которые в тот момент казались ему интересными, не особенно задумываясь, чем все это кончится. Улманисом руководили честолюбие и самоуверенность, которые со временем менялись на слабость и отсутствие интереса. Все, чего он достиг, он сам же и уничтожил — демократию, диктатуру, государство.
Проект демократической Латвийской Республики был интересен ему лишь до тех пор, пока он играл в ней первую скрипку. Когда времена изменились, Улманис, по примеру соседей, отказался от демократии и взял власть в свои руки, но не смог защитить ее от советских танков. Именно этот оппортунизм мешал ему бороться за какую-либо идею до конца: он всегда надеялся, что появится какая-то более выгодная, легкая возможность. Его девиз — не "Свобода или смерть!", его девиз — "Оставайтесь на своих местах". Наивно, безответственно, эгоистично.
Публикуется в сокращении Полная версия.
Все цитаты взяты из книги "Жизнь Карлиса Улманиса: путник, политик, диктатор, мученик", Эдгар Дунсдорф, издательство Daugava, Стокгольм, 1978.