Благоприятная для сторонников независимости Латвии ситуация образовалась благодаря расколу элиты Компартии. Защитники «перестройки» боролись против «старой гвардии», виднейшим представителей которой в Кремле был Лигачев. В Латвийской Компартии тоже было два крыла — лидералы Горбунова и Кезбера и консервативные сторонники Рубикса. Если кто-то думает, что в 1987-1988 годаз латыши только и грезили о независимости, он сильно заблуждается. Помнится, что такие мысли кружили лишь в головах небольшой части латышского народа. К счастью, большая часть интеллигенции думала иначе и не стремилась следовать примеру группы «Хельсинки-86», которая открыто выступала за полную независимость. Сначала постепенно росло самосознание латышского народа. Сидя в Москве, Горбачев представлял латышских демократов как сторонников своих реформ и защищал их от нападок рубиксовцев, которые стремились не допустить утраты партийного контроля над происходящим.
Хотя умеренность латышской интеллигенции и Народного фронта в те годы не вызывала у меня симпатий, надо признать, что тактика была правильной. Только в 1989 году ЛНФ открыто призвал полностью восстановить независимость Латвии. Даже такой, казалось бы, запоздалый призыв вызвал в латышской среде неоднозначную реакцию. Многие считали, что не следует дергать льва (медведя) за усы. Но Горбачев так увлекся борьбой с противниками «перестройки», что любого, кто на словах его поддерживал, считал своим союзником. В результате в ходе кремлевской междоусобицы потонули и Компартия, и СССР. Истории о том, что страна развалилась в результате объективных экономических процессов, оставим западным теоретикам. Можно взглянуть на Китай, где рука коммунистических лидеров на площади Тяньаньмэнь не дрогнула. Теперь же они наступают на пятки многим странам Запада. В свою очередь, сказки о тайном договоре Горбачева и Буша оставим любителям теории конспирации. Но к чему нам этот экскурс в историю?
Сейчас в Латвии, как и в СССР во время «перестройки», имеет место борьба между, условно говоря, консерваторами и либералами. Часть СМИ ежедневно ругают правительство, критикуют все мыслимые и немыслимые учреждения, распространяют о Латвии нелестные высказывания. Проще говоря, они пытаются ослабить государственную власть. Мотивы в данном случае не важны. Возможно, в этом не было бы ничего плохого, если бы государство дрейфовало в спокойных политических и этнических водах. К сожалению, многие факты показывают, что уровень лояльности русских низок и продолжается снижаться. Об этом говорят и упомянутые Грутупсом публикации в русской прессе.
Пока латыши воюют между собой, выходят на собрания, где звучат призывы разогнать законно избранный парламент, русские наращивают мускулы самосознания. Как тут не вспомнить перестроечные демонстрации в России, где звучали призывы к запрету Компартии. Эти демонстрации разрушали государственную власть. Латышам это, конечно, было выгодно. Многие участники тех акций сегодня кусают локти и сожалеют о том, что позволили советской империи развалиться. В Латвии все было по-другому, так как наша мотивация была в свержении русского ига. Сегодня в Латвии многие русские ощущают такое же этническое иго. Латыши эту истину признавать не хотят и считают, что русские обязаны любить Латвию и без возражений признавать первенство латышей. В свое время такие же убеждения были и у немцев и у русских. Помню, какой шок испытали русские, когда 14 июня 1988 года десятки тысяч латышей заполнили центр Риги. До этого русские жили в святом убеждении, что латыши думают так же, как они, гордятся советским флагом, гимном и победами на Олимпийских играх. Сейчас же большинство латышей думают, что латышскому первенству ничего не угрожает. Им кажется, будто латвийской государственности больше всего угрожают разные буки вроде «хозяина Облаков», хунты, соросевцев, лоскутовцев и так далее. Эти химеры создаются сознательно, чтобы получить вполне ощутимую выгоду — осознание материальной или духовной власти. Реальные факты никого уже не интересуют. На первый план вышли аргументы почти религиозного характера — «я верю в честность Лоскутова», «я не верю Генеральной прокуратуре».
Пока латыши спорят о том, кому верить, а кому нет, русские себя этими сомнениями не отягощают. Они выдвинули для себя лозунг, который, видимо, по глупости повторяют даже некоторые латыши: «я люблю эту страну, но не люблю это государство». Короче говоря, мне нравятся рижское взморье и прогулки у озера, но мне совершенно наплевать на латвийское государство. К счастью, для большинства латышей это только слова, а в глубине сердца они — патриоты. О значительной части русских этого сказать нельзя. Им действительно противно это государство, которое они считают противоестественным образованием. Эта мысль исходит от практически любого русского СМИ в Латвии. Не хотелось бы пережить шок, который испытали русские 14 июня 1989 года и в более поздние годы. Спустя 20 лет русские наконец стали очухиваться. И происходит это, в большой степени, из-за латышской междоусобицы. Рост русского самосознания на фоне распрей между латышами может привести к неприятным последствиям. Для латышей настал последний момент, чтобы заключить некий пакт о солидарности. Пусть и неписанный. Очень может быть, что потом будет уже поздно.
Перевод Delfi