Нехватка детских психиатров наблюдается во всей Европе, и каждого врача с таким сертификатом вербуют для высокооплачиваемой работы в богатых европейских странах. Единственный лучик света в этой сфере — генная инженерия, которая позволит изменить гены зависимости. Но это еще в далеком будущем.
В медицине есть лишь три сферы, в которых я не смог бы работать. Врачей этих специальностей я считаю честью и гордостью медицины. Это детский паллиативный уход, детская онкология и детская психиатрия. Нет ничего более сложного, психологически травмирующего и приводящего к выгоранию, чем работа в отделении, где умирают или лечатся дети с тяжелыми ментальными нарушениями. В основном, там врачами работают женщины. Мужчины к такой работе не готовы.
Работать в таких сферах сложно еще и потому, что слишком часто приходится ощущать не поддержку и благодарность общества, а агрессию и непонимание. Ни родители, ни общество, ни журналисты не могут принять болезнь и смерть ребенка, поэтому винят врачей.
В Айнажской психоневрологической больнице лечатся дети со сложнейшими и тяжелейшими ментальными диагнозами — шизофренией, эпилепсией, нарушениями развития. Лишь треть из них выросли в семьях. Большинство — из детских домов, школ-интернатов.
В прошлом году из больницы выписаны 253 ребенка, у 111 из них в качестве сопутствующего диагноза была наркомания. Не стану объяснять вред наркомании и токсикомании читателю, который не в состоянии это представить. В детском возрасте влияние подобных веществ на мозг намного, намного сильнее, чем у взрослых. Бред и галлюцинации, сильнейшее стремление любыми способами искать и находить следующую дозу — пропорционально больше. Возможные действия — еще менее прогнозируемы. Конечно, всегда найдутся люди (на хорошо оплачиваемой работе, в удобных офисах), которые с умным видом скажут, что этих детей надо лечить добрыми словами и здоровым питанием, а не детоксикацией, которая (по крайней мере, сначала) возможна, если ребенка обездвижить.
Айнажская больница — замечательная, насколько замечательным может быть столь сложное медицинское заведение. Айнажской больнице не хватает детских психиатров, и этот вопрос министерству надо было решать уже давно. Дети в больнице лечатся долго, по несколько месяцев. В одной палате здесь находятся пациенты с разными диагнозами, с болезнями разной степени тяжести, по пять человек. Палаты оборудованы так, чтобы уменьшить риски. Стул в спальне рано или поздно превратился бы в орудие для метания. Поэтому стульев нет.
По словам ведущих латвийских психиатров, персонал в Айнажи профессиональный. Особенно хвалят реабилитационный отдел и эрготерапию. В больнице есть бассейн, куда все не могут и не должны ходить одновременно. Внимание персонала — прежде всего.
Такая больница — это не санаторий. За койку на день государство на ребенка выделяет чуть больше 30 евро. В эту сумму входят проживание, коммунальные платежи, расходы на персонал, питание, медикаменты, все остальное. В Латвии редко найдешь место в гостинице за 30 евро, хотя гостиница не предусматривает лекарства и лечение. Надежда, что Айнажская больница превратится в учреждение, где рядом с каждым ребенком в режиме 24/7 будет один или два педагога плюс медики, — пока утопия. По крайней мере, с точки зрения бюджета.
Опекуны и родители — особый разговор. Многие лишены родительских прав, или такая ситуация хотя бы рассматривается. Присутствие таких родителей в процессе лечения детей иногда нежелательно. Даже профессиональному психиатру было бы трудно оценить, на что способен конкретный родитель — похитить ребенка из больницы, настроить против персонала, дать алкоголь. Особенно сложно, если этот родитель судится за ребенка с бывшим супругом. К сожалению, такое есть и будет. Не всех родителей и опекунов в тяжелых психиатрических больницах будут допускать к ребенку. Даже если они будут писать жалобы во все надзирающие инстанции, мобилизуя всех возможных защитников.
В Айнажскую психоневрологическую больницу регулярно приезжают родители пациентов и сочувствующие, которые пытаются вывести "плохих" медиков на чистую воду. Они звонят, выдают себя за работников прокуратуры и полицейских, встречаются с ответственными лицами, они обивают пороги Инспекции здравоохранения, Минздрава и Общества врачей. Больше половины жалоб в медицине приходится на психиатров. Более того, психиатрию пытаются стигматизировать, вспоминая советские годы, когда людей, возможно, действительно лечили принудительно.
В реальности всю работу с пациентами в Айнажской больнице проводила одна врач, которая днем работала, а вечерами заполняла документацию. Бюрократия вынуждала ее по каждому действию заполнять разные журналы, карточки, таблицы и анкеты. Чиновники в правоохранительных органах и министерстве ликуют — вот, мол, нашли виноватого, ведь врач не оформила все бумаги. Шумиха или атака на Айнажскую больницу определенно закончится тем, что психиатрам придется заполнять дополнительно еще несколько журналов.
Суматоха вокруг Айнажской психоневрологической больницы напоминает мне фильм о Чапаеве из детства, в котором советские герои с воплем бросались на ужасного врага. Были привлечены все более или менее знающие контролеры. Была отстранена от должности председатель правления (одновременно — врач, педиатр). Машины с надзирателями одна за другой неслись в Айнажи. Вся документация фотографировалась и копировалась, устраивались слезливые пресс-конференции, короче, — суета и имитация бурной деятельности.
Всегда возникает вопрос — в чем была причина нападения на детскую психоневрологическую больницу? Заглянул в международную литературу, где описаны частые попытки вломиться в подобные заведения и выпустить оттуда детей. Такие случаи нередко приводили к смерти "освобожденных". Ведь у них, в основном, нет ни родителей, ни опекунов, ни возможности добраться до своего детдома.
В мире описаны случаи, когда целые сообщества и движения активно (нередко скрываясь под религиозными взглядами) борются против использования в детской практике каких-либо психоневрологических препаратов. Как только ребенка выписывают, тут же находятся "доброжелатели", которые отправляются к родителям и уговаривают прекратить прием лекарств. Тяжелее всего это обычно заканчивается для маленьких больных эпилепсией, у которых возвращаются приступы, а затем наступает эпилептическое состояние — постоянные судороги. Порталы вроде нашего "О чем вам не расскажут врачи" утверждают, что от всех детских психических заболеваний помогает "терапия животными", аюрведа, изменения климата или щелочная диета. Не буду отрицать какой-либо из этих методов, но все они могут быть лишь вспомогательными, да и то — в руках знающего специалиста. Даже если тяжело больного ребенка на целый день оставить под присмотром дельфина, надежды на его излечение весьма сомнительны.
И все же — почему случились нападки на Айнажскую психоневрологическую больницу с активным участием омбудсмена, министерства, прессы, депутатов Сейма и социальных сетей? Несколько лет назад все та же Илона Балоде, которую сегодня обвиняют в том, что она пытала и морила голодом детей, была удостоена Креста Признания за выдающийся, благословенный для Латвии труд. Минздрав не раз признавал Айнажскую больницу лучшей в своей отрасли, чествовал коллектив, аплодировал амбулаторной службе, возможностям реабилитации.
Я не верю в блуждающие по интернету теории заговоров, например, что кризис в Айнажи спровоцировали соросовцы, которые таким образом вынуждают Латвию подписать Стамбульскую конвенцию. Не хочется верить историям о международном феминистском движении, которое наседает на бюро омбудсмена Юриса Янсонса, вцепившись в горло его работницам и сводя счеты с лишь ему одному известными злоумышленниками.
Если заглянуть в письма с жалобами, которые дошли до Инспекции здравоохранения, мы увидим, кто выступает против больницы. Мать, осужденная за убийство, все время жалуется на больницу, хотя сама ни разу там не побывала. Она и не может там побывать, так как находится в более надежном месте. Разведенные молодые родители, которые живут в разных странах и не могут поделить ребенка. Они во всем винят больницу. В оскорблении чести и достоинства больницу винит отец, который удочерил маленькую девочку с тяжелыми ментальными дефектами. Но она, будучи уже подростком, в больнице призналась, что постоянно подвергалась использованию. Я не следователь, но авторы писем и жалоб, по крайней мере, судя по орфографии, кажется, не являются сливками общества.
И все же, в больницу попадают дети не только из неблагополучных семей, не только дети спившихся родителей. Есть там и дети из состоятельных, даже успешных семей. В основном, больница получает благодарности. Сама ситуация — ментально больной ребенок — для семьи настолько ужасна, что она волей-неволей ищет виноватых. И больница может оказаться виноватой, если не смогла вернуть ребенка, который отправится в престижную гимназию и окончит ее с золотой медалью. Как и каждому такому учреждению, Айнажской психоневрологической больнице приходилось выслушивать от родителей угрозы и агрессию. В том числе обещания уничтожить больницу руками омбудсмена. Кажется, среди несчастных или недовольных родителей были такие, кому удалось создать негативизм и развести активность. Только непонятно, зачем было лгать и шантажировать, чтобы доказать, что все плохо.
Я отлично понимаю, что при попытках самоубийства детей фиксировали и будут фиксировать. Даже если в законе написать, что привязывать ребенка — это преступление против человечества. Увы, каждый год у нас десятки детей совершают самоубийство или предпринимают такую попытку. Самые тяжелые случаи с "голосами" лечатся в Айнажи. Действительно, лучший метод — обездвижить такого ребенка, а не ждать, что он выпрыгнет в окно, или наблюдать, как он пытается перерезать себе горло шампуром, найденным в соседском дворе.
Я отлично понимаю, что в помещениях нет тумбочек, ведь они все сломаны. В этом омбудсмен прав. А вот что детей морят голодом — это ложь. Полная ложь также — "болезненные прививки" в качестве наказания. Детям в больнице делают инъекции. К сожалению, в наши дни без такой агрессии не обходится ни одна больница.
В Латвии нет и не может быть идеальных условий для 80 детей со столь тяжелыми диагнозами. Согласно нормативным актам в больнице должен быть одни врач на десять больных детей. Фактически было двое. Должен быть дежурный врач по ночам, а фактически доктор Илона Балоде работала в режиме 24/7, носясь в больницу каждый вечер и каждую ночь, как только возникала необходимость. До сих пор не пойму, как она не сгорела еще до атаки на больницу?
Но почему в больнице было так мало врачей? Все просто: зарплата врача-специалиста (детского психиатра) — немного больше тысячи до уплаты налогов. В реальности это означало бы, что врач, который ежедневно ездит в Айнажи, потратил бы на бензин половину оклада. Не говоря уже о том, что ему пришлось бы работать на самой тяжелой должности и при этом выслушивать негатив.
Каковы же роль и место Минздрава во всей этой саге? Решение госсекретаря отстранить Илону Балоде от исполнения обязанностей я оцениваю лишь как попытку внедрить свои прежние земледельческие знания и в сферу медицины. Мол, если нельзя вспахать землю маленьким плугом, берем большой. Если не помогает и большой — оставляем поле незасеянным. Возможно, именно так и закончится история с Айнажской психоневрологической больницей — детей переведут в филиал Детской клинической университетской больницы на улице Юглас 20, в "детский Гайльэзерс". Эту больницу планировалось закрыть, а профильные отделения перенести на Виенибас гатве.
В свою очередь 80 айнажских сестер, эрготерапевтов, санитаров, педагогов останутся без работы. Больницу, построенная в 2010 году на деньги европейских структурных фондов, сдадут под оптовую торговлю алкоголем. Куда ж еще эстонцам ездить за водкой, если не в Айнажи.
Будет ли детям лучше в Риге? С точки зрения ухода — вряд ли. С точки зрения психиатрического лечения, — думаю, да.
Перевод DELFI. Оригинал здесь
