Было бы жаль потратить всю жизнь, экспериментируя с непонятной или ошибочной государственной идеей. Поэтому давайте вместе задумаемся — где мы ошиблись в своих представлениях о государстве?
Чем мы гордимся
Во время Атмоды многие защитники независимости (и я в том числе) были уверены: производство, в котором занята ввезенная рабочая сила, и сырье не дают Латвии никакой пользы — продукцию отправляют за пределы Латвии, оставляя здесь только вред для экологии, мешающих чужаков и очереди на квартиры длиной в жизнь. Независимость государства означала свободу сказать "нет!" такой неприятной ситуации.
Латыши не гордились тем, что в Латвии в свое время производили поезда, трамваи, автобусы, мопеды, радиоаппараты, телефоны и электротовары. Не гордились развивавшейся в советские годы авиацией и рыболовством в далеких морях. Да и сегодня мы не ценим людей, главным образом, приезжих, которые посвятили свою жизнь развитию науки, техники и производства в Латвии. На наш взгляд, эти люди не совершили ничего ценного и достойного внимания. Мы догадываемся, что такое отношение не стоит демонстрировать открыто, однако эти замалчиваемые чувства заметны в том, как понимается государственность Латвии. Популярно мнение, согласно которому наибольший вклад в Атмоду и современную Латвию внесли, главным образом, представители культуры, в том числе и те, кто в расцвете своих сил работал при СССР. Создается впечатление, что именно эта часть интеллектуалов пронесла через чужую власть видение своей страны, и всегда знала, что для Латвии правильно, и что — нет.
Само собой разумеется, что у советских военных специалистов, которые служили в Прибалтийском военном округе, нет никакой связи с латвийской государственностью. Возможно, советские военные были умелыми инженерами в космической отрасли, танкистами или военными врачами. Возможно, среди них были яркие личности и интеллектуалы. Но определяющее все же то, что они — солдаты не нашей латвийской армии, и потому их навыки сегодня не достойны быть отмеченными публично.
В кругу заметных лиц сравнительно мало тех, кто занимается естественными или техническими науками, а также народным хозяйством. Проведенное в 2005 году социолингвистическое исследование показало, что отрасли экономики в Латвии отличаются с точки зрения языка, который в них используется. "Русские" отрасли — это строительство, энергетика, газовое хозяйство, водопровод и производственные отрасли, а также транспорт, логистика, бытовые услуги. В этих отраслях в среднем 20% занятых на работе общаются только на русском языке, и там очень редко можно найти работников, которые не владеют русским хотя бы на минимальном уровне. "Латышскими" отраслями, где по меньшей мере 25% занятых говорят только по-латышски, являются сельское и лесное хозяйство, рыбная ловля, а также юридические услуги, консультации и информационные услуги.
Нравится это или нет, но "русские" отрасли играют существенную роль в экономике Латвии, занятости, экспорте товаров и международной конкурентоспособности страны. Производство в данный момент даже важнее, чем оборона Латвии. Свою безопасность наша страна в известной мере делегировала другим странам НАТО, тогда как производство экспортных товаров делегировать невозможно. Поэтому было бы логично уважать вклад "русских" отраслей в Латвию и признать, что квалифицированные профессионалы из этих отраслей полностью принадлежат к элите латвийского общества.
Политики раскалывают
В производственных и технических сферах рабочий язык не меняется так быстро, как того хотелось бы тем, кто формирует государственную идеологию. Для укрепления латышского языка необходима целенаправленная политика в сфере образования, которая направлена не только на "латышизацию" отраслей, но и на подготовку необходимой для предприятий рабочей силы, сохранение накопленных знаний и укрепление конкурентоспособности на внешних рынках. Сегодня сложно представить нападение на Латвию, которая является членом ЕС и НАТО. Тогда почему у "влиятельного" фланга латвийской элиты не исчезает чувство страха и растет желание "латышизировать" традиционно "русские" отрасли экономики?
С одной стороны, именно латышская часть элиты обладает уникальной ценностью, поскольку она поколениями сохраняла государственное сознание и сама символически воплощает смысл государственности. Она поддерживает латышскую среду коммуникации, в которой общество живет своей государственной жизнью — дискутирует по актуальным вопросам, принимает законы и формирует справедливые социальные отношения. Поэтому латышский язык служит всем жителям Латвии в качестве государственного. С другой стороны, консервативная часть латышской элиты заботится, в основном, о самосохранении, не проявляя интереса к экономическим вопросам. Недостаток интереса и отчужденность не уменьшают даже успехи нелатышского населения в освоении латышского языка. Возможно, говорящих по-латышски нелатышей консервативная часть латышской элиты воспринимает как нежелательных для себя конкурентов в деле воплощения латышской государственности. В качестве платы за свою уникальную историческую ценность они по-господски требуют престижные, высокооплачиваемые государственные посты, на которых при этом не могут принимать государственные решения.
Непонятно, кто рискнет на государственном языке открыто и конструктивно говорить об объективных противоречиях в интересах, и кто и как на государственном уровне объединит разные и отчужденные группы интересов — хранителей государственного сознания и большинство экономически активных жителей страны, которое этим хранителям не нужно. Для тех, кто сводит государственную идею до символов, это сложная задача. Это хорошо понимает евродепутат от Национального союза Роберт Зиле: "Объективно, Национальный союз после объединения с Visu Latvijai! сейчас в обществе больше ассоциируется с решением языкового вопроса. Само по себе это неплохо, но этого недостаточно. Поэтому здесь очень важен вопрос, как Национальный союз будет развиваться в будущем, останется ли он партией одной идеи или сможет выдвинуть предложения по другим вопросам, в том числе экономической и социальной политике".
Очевидно, что партия "одной идеи" упустила 20 лет существования государства и по закономерным, а не случайным причинам не сможет предложить обществу видение развития страны. Многие сторонники национально консервативной Латвии не станут государственными лидерами, так как считают, что за Латвию должна отвечать не латышская элита, а русские, которым из благодарности следует позаботиться о благополучии латышской элиты.
Конфликт интересов между "достойной частью" интеллектуальной элиты Латвии и "остальными, тоже образованными" долго назревал в терпеливой сдержанности, но теперь стал громким и публичным. Мировой экономический кризис привел к большей зрелости во внутриполитической жизни Латвии. В роспуске 10-го Сейма и сборе подписей за признание государственного значения русского языка проявилось наша общая убежденность, что в условиях кризиса двойные стандарты неприемлемы — "значительной" части элиты больше не полагается большая часть власти в стране, а также благодарное почтение и престижное благополучие за невыполненную работу по формированию государства.
Укрепление ответственности, понимания и взаимного уважения казалось мелочным "идеологам государственности" слишком тяжелым, невыгодным и ненужным. В течение 20 лет лидеры "значимых" рядов скандировали, что "латыши — правые", а "русские — левые", что каждый должен голосовать "за своих", а быть с "чужими" — неприлично.
"Латышские" партии не вели целенаправленную конкуренцию за голоса латвийцев, а запугивали своих избирателей тем, что в политику "идут русские". В свою очередь боевой клич "Русские идут!" на короткое время позволил мобилизовать русских избирателей, но в долгосрочной перспективе задержал формирование понимания, уважения и государственной ответственности. Надо сменить отношения, опасные для благополучия и будущего жителей Латвии. Определять развитие и хозяйствовать в Латвии будут те, кто сформирует в обществе надежные отношения.
Надежды на "партию власти"
После долгих лет тщательного анализа ситуации могу сделать вывод, что противоречие в интересах назрело не между латышами и "нелатышами", а между разными представлениями о латвийской государственности. По одну сторону — "самоуверенные, харизматичные, но государственно непрактичные силы", а по другую — "экономически активные, прагматичные, но эмоционально приниженные силы". На левой стороне — "значимая" часть элиты, которая ради своих личных интересов создает все новые "патриотические" мелкие партии и призывает второго персонажа за них голосовать. В свою очередь справа — более широкий средний класс, который в современной Латвии очень стремится получить образование и принадлежать к интеллектуальной элите. Средний класс с 1934 года полагался на обещания "носителей смысла государственности" и не был постоянной движущей силой в создании значимых партий. За эти 78 лет мы убедились, что без влиятельных и долгосрочных политических партий Латвия не могла существовать как независимое государство, где власть чувствуют себя ответственной по отношению к интересам населения.
В латвийском государстве нет "лишних" и "враждебно настроенных". У каждого есть своя уникальная положительная роль, своя ценность, а также особые политические интересы. Смысл и будущее страны находятся под угрозой, если персонажи не осознают себя, стараются играть роль, несоответствующую их сути, или придают своей роли чрезмерное значение.
Жизнь вынуждает, и "русские идут" в политику. Есть положительные признаки, что в Латвии могут появиться именно партии латвийского государства, а не партии "латышей" и "русских". Например, среди жителей Латвии растет ощущение общности — большинство встречает Новый год по латвийскому времени. Возможно, в Вентспилсе Новый год встречают также по "местному времени", но разнообразие чувству общности не мешает. В Латвии так же нет ни одного политического лидера, который считал бы второй государственный язык реально достижимой и необходимой целью. Депутат Европарламента от "социалистического крыла" ЦС Альфред Рубикс тоже считает, что "второй государственный язык в Латвии не нужен, поэтому я, как руководитель Соцпартии, (…) на референдум не пойду".
Характерно, что некоторым сторонникам "символизации" государственности идеология единения кажется вредной и как минимум преждевременной. Но только время покажет, поверим ли мы, что самое важное для лидеров этнических общин — богатая страна и сильный средний класс.
* Автор — член социал-демократической партии "Согласие", однако в статье содержится его личное, а не партийное мнение.
Перевод DELFI. Оригинал здесь