Для тех, кто в танке, напомню в 1919 году, 11 ноября, войска молодой латвийской республики отразили нападение войск Бермонта-Авалова на Ригу. Тогда же было решено учредить боевой орден Лачплесиса, а через год, к годовщине независимости, был принят устав ордена и его девиз — "За Латвию". Честно говоря, награждать им можно было как победителей, так и побежденных, поскольку многие из них были сынами одной земли.
Нападение Бермонта-Авалова многие юные граждане воспринимают как нашествие инопланетян. Между тем, это была, скажем так, партия крупных олигархов, опиравшаяся на поддержку немецкой части "Евросоюза" образца 1919 года. Однозначного в этой истории мало. Безусловно, в армии Латвийской республики было больше местных, и защищали они идею независимости своей страны. Но и в западной добровольческой армии местных было очень много. Немецкие промышленники, немецкие землевладельцы, даже немецкие мастеровые не могли смотреть, как их Балтийская родина, беснуясь, убивает сама себя.
В рядах немецкой партии 1919 года в Латвии хватало и латышей. Образованных и обеспеченных, понимающих, что потеряла эта земля с приходом хаоса революции, и стремящихся противостоять ему. Слышали такое страшное слово — Ландсвер? Это те, кого советские и нынешние официальные латвийские историки называют "палачами свободы" и прочими громкими именами. Ландсвер — это те же самые балтийские немецкие добровольцы, пошедшие в ополчение, и никак не способные определиться, за кого они в той войне — за царскую Россию, за кайзеровскую Германию, или за независимость. Объединяло их (как и многие другие военные добровольческие формирования на территории Латвии) стремление навести порядок. Интересная цифра, которая проскальзывает и официальной истории латвийской армии — в марте 1919 года в Ландсвере из 4 500 солдат и офицеров 1 400 — латыши. Вот неожиданность, правда?
Бермонт-Авалов — это та же история. Деньгами его снабжал тот же немецкий кайзеровский генерал фон дер Гольц, что способствовал созданию Латвийской республики, и даже выделил на нужды правительства несколько сотен тысяч оккупационных марок. Помимо фон дер Гольца в победе Бермонта-Авалова были заинтересованы крупные промышленники и землевладельцы.
До хаоса революции Рига была одним из передовых технических городов Европы. После — столицей бедного, но независимого государства. Мы больше не производили ни автомобилей, ни броневиков, ни аэропланов. AGFA и Olympus, когда-то бывшие в одной корпорации с немецко-балтийской фабрикой VEF, перестали быть рижскими торговыми марками. Пятерка евреев, придумавшая гениальное название рижскому шоколаду Laima, продала свое предприятие за копейки и бежала на чужбину, прихватив с собой рецепты и формы для литья конфет. Потом эти формы всплывут при создании палестинской шоколадной фирмы с не менее гениальным названием Elitе. Долгое время Рижская Laima и израильская Elite имели похожий вид и вкус.
В общем, в Риге, да и в Латвии были люди, с глубоким неодобрением относившимся ко всякого рода национализациям, аграрным реформам и прочим видам государственно отъема имущества у обеспеченных граждан.
Основным врагом Бермонт-Авалов считал большевиков. Через Ригу он хотел пройти без военных действий, чтобы попасть на фронт войны с большевиками. Однако Рига не только не пропустила его, но и практически уничтожила его "западную добровольческую армию". Сыны крестьян, и рижских рабочих под руководством латышской интеллигенции разбили на голову сыновей лавочников, фабрикантов и землевладельцев под руководством русского генерала и немецких офицеров. Кому стало жить лучше? Очень спорный вопрос. Равно как и другой вопрос — кому было бы лучше, если бы победил Бермонт-Авалов?
В гражданских войнах не бывает победителей. Вот уже несколько лет бытует миф, что благоразумных латышей, да и русских прибалтов невозможно раскрутить на смертоубийство. Мол, тихие мы, интеллигентные. Максимум — поругаемся в трамвае. Хочу напомнить, что сто лет назад здесь царила такая кровавая баня, до которой далеко даже Донецку с Луганском. В России гражданская война из 130 миллионов жителей выкосила 25 миллионов, то есть пятую часть. У нас в Латвии гражданская война забрала треть населения. Хуже трагедии в нашей истории не было. И мы, к сожалению, совершено забыли об этом. Уместно ли бряцать оружием в такой день? Уверен — нет.