Впрочем, признает Дзинтарс, процесс делатышизации уже имел место быть: "Большая волна миграции на российские земли была ощутима в середине XIX века. В основном уехавшие латыши весьма скоро обрусели". "Противоположностью этому можно назвать Латвию улманисовского времени, когда патриотическое воспитание и роль истории в системе образования имели приоритетное значение. Например, многие латыши как экономические беженцы отправились в Бразилию, но очень большая часть из них все же вернулась на родину. Не менее приятный пример — эмиграция латышей, уехавших во Вторую мировую войну, с высокоразвитой латышской культурной жизнью, традициями, литературой, организациями. Хотя существует мнение, что зарубежный латыш не всегда может объективно следить за внутриполитическими событиями в Латвии, однако латышский дух и традиции в среде изгнанников чаще выраженнее, чем в Латвии".
Равнодушием эмигрантов новой волны к поддержанию своей "латышскости", по мнению Дзинтарса, грозит коварно воспользоваться ЗаПЧЕЛ, создавшее свое отделение в Великобритании. "Только ли охота за голосами? — размышляет лидер Visu Latvijai! — Кому выгодно то, что латыши уезжают и теряют связь со своим государством? На места уехавших латышей уже алчно засматриваются возможные иммигранты с Востока. В свою очередь, в Латвии их ждут политические силы соответствующей ориентации". Райвис Дзинтарс заканчивает свой материал словами жалобной песенки: "Помоги, Боже, всему латышскому народу! Собери его домой на берега Даугавы!"
А ваш автор, со своей стороны, может припомнить историю своей собственной семьи: прадеда–латыша, который прожил в Сибири 18 лет, участвовал в создании Иркутского университета, а потом вернулся в Латвию. В страну, которая только–только создалась — и была поистине землей обетованной. В ней было прежде всего ИНТЕРЕСНО, потому что тогда, в 20–е, все здесь было впервые. Теперь же коренное население ЛР голосует ногами против своей реинкарнированной государственности. Люди массово проявляют свое нежелание участвовать в гальванизации мертвого тела под названием "Латышская Латвия". По существу, единственное, что им нужно от этого государства, — это синий паспорт, чтобы свалить.
"Ирландская латышка в Нью–Йорке будет бороться за титул супермодели", — кричала вчера первая полоса газеты Neatkarīgā. 14–летняя Теодора Сутра: "Мама девочки Зане рассказывает, что Ирландия более приспособлена к развитию молодых людей, в Латвии и Риге никто их не ждет".
Еще одна семья, потерянная для новогоднего поздравления Вайры Вике–Фрейберги. Обидно, правда?