С тех пор прошли годы. В советское время официально была принята версия о том, что церковь уничтожила немецкая артиллерия. Но версия гитлеровской пропаганды оказалась весьма живуча и в наши дни обрела новую жизнь. Все чаще теперь приходится слышать о "жестоких русских поджигателях" как о непреложном историческом факте, "признанном всеми серьезными историками". Уже некоторые современные гиды повествуют об этом несведущим туристам как о неоспоримой истине. Еще немного, и данный факт вполне может войти в учебники истории, и тогда будет крайне трудно его оспорить. Но порой правду тяжело утаить, особенно если за этим стоит больная совесть. Дело в том, что еще в 1975 году в западногерманском журнале Baltische Briefe (№ 5/75) была опубликована заметка "Tatsachen", в которой ветеран вермахта Герд фон Хомейер описывает гибель рижской церкви Св. Петра, свидетелем которой он стал в 1941 году. Предоставим же слово очевидцу: "Тридцать четыре года прошло с тех пор, как наша часть, переброшенная из Мемеля, быстрой атакой вышла к Риге. Переправа через Двину не удалась. Все мы: разведывательное подразделение, которым командовал известный тогда наездник Хассе, группа велосипедистов и наш отряд тяжелой артиллерии застряли на левом берегу реки. Прошло уже немало времени, и столько всего произошло с тех пор, что я даже не могу вспомнить номер этого артиллерийского отряда. Я был тогда молодым лейтенантом, назначенным наблюдателем во вторую батарею 15–см гаубиц.
Перед глазами проплывают картины, как в немом кино: вечер на берегу Двины, красный закат, силуэт города над потоком реки. Кругом тишина, из камыша около берега слышится кваканье лягушек. Вдруг на той стороне появляется светящийся красный шар сигнальной ракеты, следует штурмовая артиллерийская атака на наш берег, по которому мы гуляем, как в мирное время. Через несколько минут опять тишина. Где же сидит вражеский наблюдатель, который вызвал этот огонь?
И снова картинка: на следующее утро мы лежим с рациями на рампе железнодорожного моста. Шум выезжающих из города колонн; поток беглого огня русских, по–видимому, хорошо направляемый. Наблюдатель, вероятно, сидит в одной из галерей башни церкви Петра. Железнодорожное полотно и сам мост находятся под обстрелом. Переход невозможен, одна из бронемашин остается расстрелянной в поле огня. Наблюдатель должен быть устранен из башни. Наша попытка разрезать фитиль подрывного заряда на мосту не удается. Значит, необходим обстрел церкви, расстояние до нее примерно три тысячи метров. Следует всего несколько выстрелов, и вот уже нет произведения искусства — башня и шпиль разрушены. Как мало в те часы думали мы о том, что тогда разрушаем… Ночью нашу батарею сменили, чтобы через местами уничтоженную электростанцию "Кегумс" обеспечить переход через Двину.
Спустя несколько недель я как раненый опять оказался в Риге, в одном лазарете южнее Двины. Город я не смог увидеть. Латышский доктор принесла мне клубнику и особый вид выпечки, что–то вроде кренделя, который, как она сказала, можно попробовать только в Риге" (Пер. Я. Клешанец).
Заметка эта сопровождается редакционным комментарием, в котором говорится, что война — это бездумные разрушения, и, конечно, можно найти оправдание действиям немецких солдат, что, впрочем, не снимает с них вины. Хороший, честный, справедливый материал. Однако в следующем выпуске издания в разделе "Форум" появляются комментарии другого рода. Журнал публикует возмущенные письма иных "очевидцев", которые с гневом и возмущением опровергают рассказ офицера–артиллериста, непосредственно участвовавшего в обстреле башни! Поражает уровень их аргументации: "Этот офицер ошибается", "Он все забыл и перепутал", "Весь город знал тогда, что это русские подожгли башню!" и т. д. и т. п.
Как говорил сатирик, высшая форма спора — это спор без аргументов, но на эмоциях, переходящих на оппонента. Спор о вкусе кокосов с человеком, который их ел… Казалось бы, какие могут быть сомнения? Мучимый переживаниями ветеран кается в грехе. Он участвовал в разрушении Храма и теперь хочет облегчить совесть этой короткой исповедью. Казалось бы, какие тут могут быть вопросы?! Однако и сегодня, тридцать лет спустя, находятся те, кому не нравится такая правда. Почему–то этим господам гораздо милее считать себя жертвой "этих злых русских", более того, они пытаются воспитывать на этой мысли новые поколения. Но я надеюсь, что правда восторжествует и публикация этих материалов раз и навсегда расставит все по своим местам.