Лес в паутине окопов
Окопы в лесу близ болота не может скрыть время. Не спрячут их ни ели своими мохнатыми лапами, ни густые кусты, основательно мешающие идти путешественникам, ни ковер густого мха, стелющийся между корнями деревьев по земле… Здесь, если просканировать территорию металлодетектором, легко найти обрывки колючей проволоки, снаряды, гильзы, даже гранаты, соединенные возле самой земли тонкой проволокой. Шаман–поисковик Рей, с которым ваш автор отправился сквозь болото к землянке Бориса Тиничева, по пути рассказывал, как однажды действительно нашел в лесу неразорвавшуюся гранату, от которой тянулась скрытая в траве проволока, причем случайно оторвал кольцо, но, досчитав до десяти, понял: "Пока еще поживу на этом свете…"
Сколько в годы войны было в лесу и вдоль кромки болота блиндажей и мест, где когда–то находились землянки, наверное, теперь уже и не подсчитать… Со стороны станции Ремине во время Второй мировой действовала большая группа партизан, контролировавших железную дорогу из Риги в Эргли и трассу в Мадону. А с противоположной стороны Лиелкангару были немецкие позиции.
Несколько раз фашисты пытались пройти сквозь болото, но потеряли чересчур много людей, утонувших в топи, и потом проводили операции лишь по краю трясины и в лесу.
Случайно или нет, но именно среди немцев, повернутых на мистике, прошел слух, будто бы те, кто в средневековье зарыл на таинственном острове клад, наложили страшное проклятие на болото… Впрочем, это лишь легенда, и в нее вряд ли верит Борис Тиничев, ждавший нас на небольшой полянке в лесу. По крайней мере, прожил он в здешних местах три года и ничего сверхъестественного не наблюдал. Зато вот история тут действительно оживает.
В чаще на холмике до сих пор стоит мраморная мемориальная плита с именем партизана Валдемара Эзерниека. Немцы его ранили где–то на краю болота, и Эзерниек, стараясь отвести нацистов подальше от партизанского лагеря, прошел, истекая кровью, аж до местечка Сунтажи, где фашисты его схватили и вскоре казнили… "История и впрямь достойна героя!" — с нажимом в голосе говорит Борис.
Чистое сердце в груди "дикаря"
— Сейчас кругом все заросло, но когда я здесь жил, пространство было открыто, лишь на островках в болоте торчали редкие низенькие елочки и березки… Эти места мне напоминают родину — Вологодский край — окрестности деревеньки Маэкса, где я прожил до семнадцати лет, — рассказывает Борис Тиничев. — Только потом я уже перебрался в Латвию, где окончил машиностроительный техникум и прошел школу молодого десантника. Правда, в ВДВ я не служил, не прошел по зрению.
Девять лет назад Борис создал фирму, занимающуюся сантехникой. Однако жизнь в столице с каждым годом становилась все стремительнее, а общество — все технократизированнее. О какой гармонии с природой, к которой с детства привык Борис, здесь может идти речь! Ведь большинство людей уже не видят красоту рассветов, а закаты гаснут в потоке народа, мечущегося между дверьми супермаркетов… Достало Бориса это массовое безумие толпы потребителей, взорвался — и ушел на болота.
— Когда я только увидел эти места, сразу решил построить скит, — вспоминает Тиничев. — Но не в общепринятом смысле слова, а землянку, место уединения. Хотя это же и есть, по сути, скит… И вот пока искал место, где бы построить землянку, вдруг нашел валявшуюся под елью мраморную плиту, на которой было написано, что в годы войны здесь жил отряд с командиром Эзерниеком! Позвал друзей, которые помогли мне поставить и очистить плиту, а потом из совершенно разных источников собрал историю здешних мест…
В советские годы эту плиту поставил, наверное, какой–нибудь комсомольский отряд или, возможно, кто–то из еще живых партизан… Да, обращаюсь через вашу газету: если из партизан отряда Эзерниека кто–то жив, позвоните мне (телефон 29253299). К истинным героям страны в Латвии сейчас относятся известно как, а я готов им помочь, например, материально…
В общем, однозначно решил: строить землянку буду здесь! Делал я ее из поваленных сухих деревьев, а свежие рубить не мог — рука не поднималась… Потом притащил печку–буржуйку, чтобы зимой в мороз можно было нормально жить. Правда, вскоре после того, как я перебрался отсюда, буржуйку украли неизвестные и лишь трубу оставили.
Не пойму я, как они только это место нашли?.. Так вот, приезжал я сюда все время — жил постоянно по пять–шесть дней, пока батарейки в мобильном телефоне хватало, потом возвращался в Ригу, решал проблемы своей фирмы — и снова на болото. Красота здесь, благодать Господня. Ощущения просто фантастические! — восклицает Борис Тиничев.
Жил наш герой в землянке только со своей таксой, которую однажды на рассвете чуть было не уволок огромный орел, вылетевший из леса на охоту. А звери дикие к землянке не подходили, равно как и несравнимо более опасные существа — люди. Тиничев лишь несколько раз видел издали охотников… Но прошло три года, и Борис почувствовал, что уже накопил сил, очистился духовно и — может вернуться жить постоянно в Ригу… И теперь только по выходным наведывается к родной землянке. Вот планирует на днях восстановить скворечник на ели, а к лету посадить кругом плиты кусты можжевельника.
— Я понимаю, сюда кто попало не приходит, но ведь — место историческое, — замечает отшельник. — И каждый год 9 мая я сюда приезжаю. В Риге есть памятник Освободителям, но у меня — свое место. Цветы кладу к плите, фронтовые сто граммов поднимаю…
Стон таинственной топи
Однако наш путь с шаманом Реем вел дальше — в глубь болота. Мой друг уже который год занят здесь поиском таинственного острова с сокровищами Ливонского ордена…
Хотя то, что мы пошли на болото ранней весной, возможно, было ошибкой. Могли запросто сгинуть… Ведь единственное время года, когда можно относительно без риска для жизни пройти в глубь Лиелкангару, — это осень. Тогда часть топи подсыхает и можно пробраться по кочкам. Конечно, каждое болото опасно для тех, кто не умеет по нему ходить, но Лиелкангару — особенно.
Оно, в отличие от остальных, на возвышенности, и его поведение совершенно непредсказуемо. Любое болото довольно постоянно: вот вам относительно сухие проходимые места, вот — небольшие озера и острова, поросшие тонкими березками и низкими сосенками, а здесь топь. И ландшафт болота не меняется годами. Значит, известно, где можно идти, а где — погибнуть в трясине.
В свою очередь, болота на возвышенности непостоянные: острова пропадают и появляются в течение даже одного месяца, а топь вдруг образуется там, где еще неделю назад было сухо. Торф и почва в Лиелкангару в движении, и именно поэтому люди сюда предпочитают не заходить… По легенде, в средневековье рыцари из Ливонского ордена зарыли на одном из островов сокровища, которые до сих пор охраняют темные мистические силы. Есть предание, будто именно эти силы и привели все болото в движение, чтобы остров никто не смог найти. Легенда легендой, а против факта не попрешь: Лиелкангару действительно постоянно меняется, а остров до сих пор никто не нашел.
Вот и мы, прошастав до самого заката по болоту, остров так и не нашли, хотя и ступили на звериную тропу, которая, возможно, ведет к нужному месту. По таким тропам зимой на болотах ходят волки, растят и воспитывают потомство на островах, к которым ни один охотник приблизиться не смеет… Что же, Рей сдаваться не намерен и клад обязательно отыщет!