— Почему, на ваш взгляд, Вайра Вике-Фрейберга первой из глав Балтийских государств объявила о своем решении поехать в Москву 9 мая?
— Я могу предположить, что это международное решение: три президента никак не могли вместе решить, как поделить ответственность. Потому что изначально было ясно, что они это делать будут вместе. Я не берусь судить, кто, где и как им подсказал, что было бы очень хорошо выступить кому-то одному, взяв огонь на себя. И в этом смысле у Вайры Вике-Фрейберги были явные преимущества. Во-первых, у Латвии самые плохие отношения с Россией. И заявление президента могло стать своего рода стартовой позицией для улучшения контактов. Во-вторых, сама Вике-Фрейберга — явно не человек Москвы. Есть и еще один аспект выступления в одиночку — это эффектный шаг, пиар для всей страны. Сколько есть новостей из Латвии, которые обсуждает весь мир? А об этом написали все. Поэтому, я думаю, это было решение вовсе не против балтийского единства, а за него. И остальные два президента будут ей очень благодарны. Это крайне разумная политическая игра.
Другое дело, что политическая элита сама себя усиленно загоняет в угол всей этой риторикой о том, что война не кончилась в 1945 году. Да, не кончилась! Но не Россия, а сговор между Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем в этом виноват! Это была цена, которую лидеры Запада, если сказать цинично, уплатили Сталину за спасение демократии в мире. Что бы мы ни говорили, но только участие СССР в войне на стороне демократии спасло мир от победы Гитлера. Люди, которые погибли на советских фронтах, создали те самые условия, которые, правда, только через 50 драматических лет, но все же привели к тому, что возникла возможность демократии в независимых государствах на всем постсоветском пространстве.
Демократию спасали не тогда, когда шли вместе с гитлеровцами, заявляя или даже веря, что сражаются только против режима Сталина. Эти действия привели лишь к тому, что война продолжалась, может быть, всего на несколько секунд или минут дольше, но ведь и они увеличили количество жертв. Поэтому жертвы народов СССР, и русского народа в том числе, во всемирной борьбе за сохранение демократии на планете заслуживают уважения и понимания. Не понимать и не уважать это — глупо.
Удобно, когда есть враг
— Если говорить о Латвии и России, то все-таки у многих политиков сейчас имеется желание конструктивно строить отношения с Москвой. Через сопротивление, но мы все же пытаемся принять политику "чистого листа"…
— Разве это называется строить отношения? У Яниса Домбурса в передаче прозвучала умная мысль: "Братцы, надо разговаривать, надо ездить, надо устанавливать контакты. Нельзя так!" Ну хорошо, попросит Москва прощение непонятно за что, но что от этого изменится? Мы сразу их полюбим, да?
— Видимо, такой сценарий у нас даже не рассматривается…
— А политикам и не нужен этот сценарий! Им нужен сценарий, в котором был бы враг. Пока есть враг — всегда есть на кого списать. Одно время доходило до смешного. В середине 90-х годов американцы проводили любопытное исследование среди русского высшего армейского руководства. И когда у них спросили, кто главные враги России, то в первую тройку, кроме, разумеется, США, вошли Эстония и Латвия. Многие люди вообще не знают, где находятся эти страны. А военные считают их угрозой! Это называется: напугали сами себя и пугают еще больше. Ведь наличие внешнего врага сплачивает народ.
— То есть политики таким образом уводят внимание общества от внутренних проблем? — Не от внутренних проблем как таковых, сколько от неспособности их решать. То есть власти просто спасают себя. И это происходит неосознанно: не надо считать, что все сидят и думают, как бы напакостить своему народу. Они просто ограждают себя. А у нас это все еще сочетается с желанием нравиться кому-то.
Будущее — за Китаем
— Мы хотим нравиться США?
— Да, конечно. Хотя я считаю: Америка пока не поняла, что какой бы она ни была могучей, управлять всем миром она не может. Никакая мощь не помогает победить в современных маленьких войнах. Нельзя было победить Вьетнам в партизанской войне, а теперь также ничего нельзя сделать и с разрозненным Ираком. Уже не говоря о реально-мифической "Аль-Каиде". Я не верю, что в этом мире кто-то может спрятаться. Просто кому-то надо, чтобы прятался — да не совсем, находили — да не до конца. Я понимаю, когда Израиль не может уничтожить всех террористов. Это маленькая страна с ограниченными финансовыми возможностями. Американцы же любого могут найти и с любым справиться. Но по отдельности, не со всеми сразу. В этом сетевом мире одного начальника уже не будет никогда. Американцы должны понять, что через 15-20 лет Китай будет намного развитее их, причем в значительной степени за американские деньги. — Они, наверное, и понимают это!
— Казалось бы, надо думать, как сделать этот мир безопасным, а не как навязать ему что-то свое. И потом, не нужно устраивать эти грузинские, украинские, прибалтийские дела, делать из них некий санитарный кордон. В конечном итоге мы все окажемся в одной лодке. И будем все спасаться, причем непонятно от чего. Так что единственная надежда в этом смысле именно на Китай. Китайцы пять тысяч лет развивались на собственной территории, они никогда не рвались кого-то завоевывать. И не боятся никаких нападений, потому что они всех "переваривают", все в итоге становятся китайцами. Там просто другая психология. И думать надо действительно геополитически.
— А какая психология у России? — Для России самое главное — обеспечить существование своей страны, чтобы она не развалилась. И выстраивать эту самую вертикаль власти. Здесь Путин действует вроде бы логично. Кроме одного: выстраивается бюрократическая вертикаль! Она плоха тем, что затрудняет принятие решений. Причем российский президент вовлекает в эту вертикаль всех: левых, правых. Но в итоге они просто друг друга давят, а дело не идет. Единственная маниакальная последовательность прослеживается в уничтожении Ходорковского. Опасность этого олигарха всего лишь в том, что он сделал свой бизнес прозрачным, подчинился закону, заплатил все налоги, и он имеет право требовать того же от властей. А большинство политиков этой прозрачности испугались. Если в нашей стране не поймешь, как распределяются деньги, то можно представить себе, что творится в России. Поэтому надо было напугать этих олигархов так, чтобы никому не повадно было даже думать в направлении Ходорковского. Да, ворочайте миллиардами, делитесь с нами, но в политику не лезьте.
Почему американцы поддержали Репше?
— Штаты диктуют свои правила игры и нам, поддерживая определенных политиков…
— Америке наши политика и экономика абсолютно неинтересны, они не вмешиваются в наши внутренние дела. Мы им нужны лишь как некая единица, которая голосует как надо. Поэтому их не интересует, кого и как изберут у нас. Того же Эйнара Репше и партию Новое время они поддержали лишь потому, что поддерживать было больше некого. Вся элита к тому времени потеряла политический вес. Поколение политиков начала 90-х себя полностью исчерпало.
— Тем не менее политики старой гвардии, например Народная партия, не только продолжают удерживаться на плаву, но и управлять страной. — Но ведь они всплыли не на выборах, а в своем же пруду. И какая им разница, с кем делать политику? Народная партия — вторая после Latvijas cels сколько-нибудь профессиональная. Причем у Latvijas cels были люди, которые поначалу действительно хотели что-то сделать. А вот у Народной партии — нет. Они же циники, которые играют в свои игры. Мы думаем, что главный представитель "оранжевых" — Андрис Шкеле. По влиянию — да. Но если думать об образе "народников" — их олицетворяет Гундар Берзиньш, которому абсолютно все равно, что и когда заявлять. И не только эта партия испорчена всей этой внутренней атмосферой. Если они все — борцы с левыми — сумели проглотить этих пятерых депутатов, которые перешли к "священникам", то о чем можно говорить?
Доверие к политикам подрывает сама система
— Накануне местных выборов появилось очень много новых партий. К тому же в списках появляются имена известных людей, до сих пор никак не связанных с политикой. Чем вы объясняете такой интерес к выборам у артистов, певцов, журналистов?
— Есть принципиальная разница между местными и национальными выборами. Парламент только распределяет деньги. А думы их еще и тратят. Только по Риге ходят огромные деньги. И именно поэтому те парламентарии, которым уже ничего не светит, которые свое уже "отработали", хотят туда пройти. Ведь попадание даже не в руководство сулит им блага. Как и новичкам от политики.
— Тогда почему левые русские партии, например ПНС и Новый центр, говорят об объединении? — Они не объединятся.
— Почему?
— Одни уверены, что преодолеют 5%. Я имею в виду Долгополова. И он очень полезен, поскольку это человек, который любую структуру консолидирует. Он пользуется спросом, хотя и не лидер. Но на нем можно "проехать". Ситуация с ПНС менее понятная. У них, по-видимому, плохо с финансами, но при этом их рейтинг уверенно поднимается из-за активности их личностей.
— К этим выборам появилось много изменений в законах, например, изменился порядок финансирования партий, ограничили и траты партий на предвыборную рекламу.
— В очередной раз вместо решения проблем составляются новые нормативные акты. Надо создать такой закон о партиях, который бы помог освободиться от тех партий, которые возникли в начале 90-х как клубы по интересам. Ведь они никогда не представляли избирателей. Они представляют интересы свои или своих спонсоров. Поэтому очень легко могут менять убеждения, переходить из одного течения в другое.
— И какой же закон может тут помочь? — Прежде всего надо изменить закон о самих выборах. У нас на всех уровнях депутат приватизирует мандат на весь срок полномочий. Он ни перед кем не отчитывается, поскольку у него при нашей избирательной системе нет своих избирателей. Они выбирают список, а не его. А любой переход в другую партию надо расценивать как уход. В Швеции, например, ты вышел из фракции, значит, вышел и из парламента, и на твое место приходит следующий по списку. У нас этого нет. Поэтому политики так часто безответственны и оказываются в коррумпированном положении. А ведь лучший способ предотвратить взяточничество — не ставить людей в коррумпированное положение.
— Но в той же Швеции вокруг партий крутятся другие финансовые потоки.
— На Западе политик зарабатывает авторитет, а потом авторитет зарабатывает ему деньги. Или, наоборот, он зарабатывает деньги, а потом приходом в политику утверждает авторитет. В Штатах президент по-настоящему зарабатывает деньги, когда уходит. А зарплата по американским масштабам у него очень смешная — 250 тысяч долларов в год. Человек идет в политику ради денег в будущем, и поэтому он не должен пачкаться.
— Наш народ уже никому не верит и проголосует за тех, кого первыми увидит в списках. Значит, надежд на перемены ждать и на этот раз не приходится?
— Да, народ аполитичен. Человек с улицы чувствует себя еще более далеким от власти, чем в советское время. А люди должны ощущать, что не они принадлежат власти, а власть им. Это основной принцип демократии. А у нашего человека нет такого понятия, что политики живут за его счет. Поэтому надо создавать такую выборную систему, чтобы она работала на народ. И доверие к политикам подрывают не 20 или 40 сантимов, потраченные на избирателя во время предвыборной гонки, а сама система.