- Что вы, как бакалавр социальных наук и коммуникаций, можете сказать о нынешнем позиционировании Министерства обороны?
- Оно не совсем верно, но на это есть объективные причины. Можно сто раз повторять, что наше министерство является мирным ведомством, но большая часть общества все равно будут воспринимать нас как ведомство военное. От этого стереотипа никуда не уйти. По-моему, министерство недостаточно ведет разъяснительную работу о своей деятельности, в частности, о международных миссиях. И потому представление общества формируют дискуссии политиков на эту тему. А они не заинтересованы заниматься разъяснительной работой, они соревнуются в красноречии и разводят демагогию.
- Например?
- Например, сея в обществе страх, что мы отправляем военнослужащих на войну. А предложение направить на повышение пенсий средства, которые тратятся на обеспечении международных миссий, и вовсе является классическим образцом популизма.
- Вы можете опровергнуть эти два стереотипа?
- Конечно. Миротворцы отправляются в международные миссии повышать свой профессиональный уровень. На конкурсной основе отбираются лучшие, они там зарабатывают неплохие деньги. В конце концов это их работа, и они бы обиделись, если бы их не пускали в Ирак.
Что же касается перераспределения денег, то они запланированы именно на эти цели на много лет вперед. Это оговорено нашими обязательствами перед НАТО, и мы не можем использовать их на другие цели. Но даже если бы была возможность перераспределить деньги в пользу пенсионеров, все равно всем бы не хватило. Может, тогда вообще поделить государственный бюджет поровну на всех жителей Латвии и объявить государство банкротом? Это политические игры, которые с реальностью не имеют ничего общего.
- Может, Латвии последовать швейцарскому примеру и вообще отказаться от армии?
- Сомневаюсь, чтобы кто-то в Латвии согласился бы устроить такой эксперимент. Ситуация, которая может возникнуть вследствие этого, непрогнозируема. У нас есть армия, которой мы должны гордиться. Это часть нашей безопасности. В состав армии входят также народные ополченцы, — Земессардзе.
В сельской местности, где инспектор муниципальной полиции физически и материально не в состоянии обеспечить полную безопасность на доверенной ему территории, именно представители Земессардзе являются первыми, к кому жители обращаются в случае конфликтов и нештатных ситуаций. Они занимаются предупреждением таких ситуаций, участвуют в ликвидации последствий катастроф и аварий и т. д.
- То есть армия нужна в основном для ликвидации последствий катастроф?
- Военные также участвует в воспитательной работе. Ежегодные детские лагеря яунсаргов помогают организовать летний отдых. Особенно важно это в депрессивных районах с тяжелыми материальными и социальными условиями, в частности, в Даугавпилсе. Это помогает организовать досуг детей из многодетных семей, занять чем-то полезным да и просто накормить их. Дети привыкают к мысли, что военнослужащий — друг, а не человек с ружьем, от которого исходит угроза. Для многих детей это может послужить стимулом в дальнейшем избрать военную карьеру. Это будущие наши профессионалы.
Кроме этого, министерство выделило деньги на оборудование вертолетной площадки в Гайльэзерсе. На своих вертолетах мы транспортируем тяжелобольных из отдаленных районов республики. Вопреки стереотипам, мы не просто сидим и вооружаемся, наше участие в решении вопросов общества больше, чем многие думают.
- Но перевооружение также имеет место. Означает ли это, что нам потенциально кто-то угрожает?
- Вряд ли необходимо связывать этот вопрос с возможностью реальной угрозы. Мы в НАТО, и такой вопрос не должен рассматриваться вовсе. Не будь у нас армии, мы бы сегодня не были членами НАТО. Сегодня мы в альянсе, и вопрос о том, нужна нам армия или не нужна, некорректен. Нам нужна профессиональная армия.
- Основная забота по обеспечению внутренней безопасности ложится не на относительно сытое Министерство обороны, а на бедствующее Министерство внутренних дел. Может, есть смысл объединить эти структуры в единое министерство безопасности?
- Говоря об "относительной сытости" — только к 2008 году мы выйдем на требуемые НАТО 2 процента от ВВП на нужды обороны. Пока этот показатель составляет 1,64 процента. Что касается Министерства внутренних дел, то задачей министра является аргументировать перед остальными министрами и парламентом необходимость выделить из бюджета средства на конкретные цели и программы. Я допускаю, что если бы я стояла перед такой проблемой, я нашла бы деньги — путем оптимизации других расходов или иначе, неважно.
Но мы понимаем, что система внутренних дел находится в более бедственном положении по сравнению с нами, потому идем им навстречу во многих начинаниях. У нас есть общие проекты по обучению, в которые мы привлекаем и сотрудников МВД, это обучение языкам, реализация проекта по морскому наблюдению и т. д. В развитии этих проектов заинтересованы оба министерства, и мы не считаем, кто из нас покроет большую часть финансирования. У нас денег больше, и мы их вкладываем.
- Какая из работ — в Министерстве внутренних дел или в Министерстве обороны — для вас являлась большим вызовом?
- Я бы не сказала, что работа является вызовом. Вызов — это, например, взойти на Эверест. Нельзя отнестись к работе, как к вызову. Если руководствоваться степенью ответственности и масштабности, то нынешняя работа является более серьезной.
- В нынешней должности вам не надо отстаивать каждый сантим в бюджете своего ведомства, деньги гарантированы.
- В этом смысле, конечно, работа в МВД была более экстремальной. Хотя я не была там министром, но все же имела довольно большие полномочия. Там конкретно от моей деятельности и моего умения отстаивать тот или другой проект зависело больше, нежели здесь. Хотя и на нынешнем посту все не так просто. Почему-то все думают, что у нас такие огромные деньги и что их можно транжирить. Скажем, платить 30 латов за пару трехлатовых перчаток, как это было сделано в прошлом году. Иногда большие деньги тратить труднее, чем маленькие. На все, к сожалению, не хватает.
В бой пойдут одни профессионалы
- Ноябрьский призыв стал последней данью всеобщей воинской обязанности. Вы уверены, что армию удастся укомплектовать контрактниками?
- На контрактной основе дополнительно требуется набрать около 550 военнослужащих. Уже сегодня желающих больше, чем вакансий. Это дополнительные рабочие места, в том числе в регионах, составляющие конкурентоспособную альтернативу поездке на заработки в Ирландию. Минимальные зарплаты военнослужащих превышают 300 латов, они будут повышаться и дальше, а кроме того, здесь есть неплохие карьерные возможности.
- Что еще, кроме зарплаты и карьерного роста, может побудить выбрать профессию военного?
- Начиная с 1 января нынешнего года мы дополнительно платим каждому контрактнику компенсацию за жилье в объеме 70 латов. Если контрактниками являются и муж, и жена, это уже 140 латов в месяц. Кроме того, контрактникам предоставляется пенсия по выслуге лет. Поступая на службу, человек знает, что после увольнения из Национальных вооруженных сил ему представится возможность раньше выйти на пенсию. Конкретные сроки и объем пенсии будут зависеть от выслуги лет. Контрактникам представляется широкий спектр социальных гарантий и т. д.
- Часто слабым местом армейской жизни является неустроенный быт. Что вы можете предложить контрактникам в этом плане?
- Во время своего визита в Адажи я обратила внимание на условия жизни военнослужащих. И поняла, что люди, поступающие на профессиональную службу, должны быть обеспечены определенным уровнем быта. Сейчас часть военнослужащих живут на съемных квартирах, но около 2000 продолжают оставаться в казармах. Потому людей важно не только привлечь в армию, но и удержать. Если контракт заключается на 5-10 лет, то министерство заинтересовано, чтобы по истечении этого срока контракт был продлен — ведь военнослужащий уже получил необходимые для службы навыки и профессиональные знания. А если в казармах не будет работать сантехника, из крана будет течь лишь холодная вода, а крыша окажется дырявой, то вряд ли в таких условиях он захочет остаться.
- Названные вами бытовые условия гарантируют всего лишь спартанскую жизнь…
- Это далеко не все. Еще важно, чтобы дети военнослужащих имели возможность посещать школу и детский сад. На прошлой неделе мы с командованием НВС обсудили проект строительства детского сада на территории гарнизона в Адажи. В плане этого года — капитальный ремонт казарм. Кроме того, мы стараемся максимально обеспечить условия, чтобы у военнослужащих возникло желание и вечером остаться на своей базе. А для этого необходимо организовать в гарнизоне современный развлекательный комплекс. Что исключит попадание военнослужащих в, мягко говоря, ненужные ситуации при посещении кафе и дискотек в Риге.
- Расскажите более подробно о карьерных возможностях контрактников?
- Наши военнослужащие имеют возможность получить образование в зарубежных вузах. А это первый серьезный шаг на пути карьеры. Ведь каждый солдат мечтает стать генералом. Первое мое знакомство с военнослужащими показало, что в профессиональной армии служат очень целеустремленные люди, которые поступили на службу именно с целью сделать военную карьеру. Они уже имеют хорошее образование. Мы гордимся и тем, что большая часть военнослужащих свободно говорит по-английски. Несмотря на это, продолжаем предоставлять возможность изучать и совершенствовать знание иностранных языков.
- Существует ли в латвийской армии проблема "дедовщины"?
- Это был одним из первых вопросов, который я задала, вступая в должность. Мне ответили, что если подобные проблемы и существовали, то в последние годы они уже практически изжиты. Даже если отдельные случаи еще имеют место, то после окончательного перехода на контрактную службу вопрос перестанет быть актуальным.
- Почему тот же адажский батальон часто попадает в медицинские сводки в связи с разными инфекционными заболеваниями?
- Я думаю, что причина в закупке некачественных продуктов. Я уже поручила пересмотреть и в случае необходимости изменить процедуру закупки. Продукты для армии должны закупаться у местных производителей, а сам процес закупки должен быть упрощен. Необходимо полностью прекратить приобретать просроченные импортные продукты. Иногда в качестве причины заболеваний приводились якобы имеющие место антисанитарные условия в воинских частях, но я ничего подобного там не обнаружила, даже в казармах, где ремонт еще только предстоит, с санитарией все в порядке.
С "малой кровью" и на чужой территории
- Как складываются сотрудничество между армиями Балтийских стран?
- В целом хорошо, но бывают и проблемы. Во время посещения подразделений морских сил я узнала, что у руководства есть определенные разногласия с литовскими коллегами. В Лиепае работает очень хорошая водолазная школа, где обучаются военнослужащие не только из стран Балтии, но и из других стран. Оказывается, литовцы не присылают туда военнослужащих, хотя в самой Литве такой школы нет. Мне подсказали, что проблему необходимо решать на политическом уровне.
- Несколько лет назад Германия и Франция выступили с инициативой создания европейских войск быстрого реагирования, что при желании можно расценить как некую альтернативу НАТО. Принимает ли Латвия участие в этом проекте?
- Он не является альтернативой НАТО. Проект предусматривает обеспечение безопасности исключительно в Европе. Мы будем участвовать в этом проекте начиная с 2010 года. Решение об этом уже принято. И мы готовимся к участию в нем.
- В чем оно будет заключаться?
- Планируется, что Латвия будет участвовать в проекте в составе боевой группы под руководством Польши, в которую войдут также представители Германии, Литвы и Словакии. Нашим вкладом в эту группу станет взвод по разминированию и взвод военной полиции. Латвия также должна обеспечить часть офицерского состава в штабе боевой группы. Общая численность представителей Латвии в этом проекте составит 60-70 военнослужащих.
- Существует ли жизненная необходимость присутствия наших миротворцев в Ираке, учитывая отрицательное отношение общественности к этому факту?
- Решение принято парламентом с учетом наших обязательств перед НАТО, и дискутировать на данную тему нет смысла. Если мы хотим быть членами этого альянса, то должны выполнять свои обязательства. С другой стороны, служба в Ираке является очень хорошей возможностью получить новые профессиональные навыки. То, что военнослужащие, вернувшиеся из миссий, будь то в Ираке, Афганистане, Боснии-Герцеговине или Косово, стараются попасть туда еще раз, говорит о полезности уроков участия в этих миссиях.
- Даст ли проведение саммита НАТО в Риге какие-то выгоды кроме громкой пиар-акции?
- Общественности следует объяснить, что кроме пиара и бонусов для внешнеполитического ведомства, мы от этого получим конкретные и ощутимые выгоды. Очень большие средства будут вложены в материально-техническое оснащении полиции, что существенно повысит эффективность ее работы и после саммита. Кроме того, подготовка к саммиту откроет хорошую возможность для повышения профессионального уровня полиции и органов безопасности как в тактическом, так и стратегическом плане. Все здания, в которых пройдут мероприятия саммита, будут отремонтированы. Процесс подготовки и проведения саммита обеспечит дополнительные рабочие места. Так что выгод не так уж мало. Мы говорим об огромных тратах, но большинство этих денег в виде оплат за услуги и налогов в госбюджет останется в стране.
- Какой из аспектов подготовки саммита является самым ответственным?
- Мы начали подготовительные работы заблаговременно, потому проблем быть не должно. Самым ответственным будет вопрос обеспечения безопасности. Но к решению этого вопроса привлечены самые опытные международные специалисты, так что и тут проблем быть не должно.
- На прошлой неделе в СМИ прошла информация, что если НАТО прекратит патрулирование воздушного пространства над странами Балтии, то мы рассмотрим вопрос о покупке своего истребителя. Есть ли опасения, что НАТО может принять такое решение, и откуда у нас деньги на покупку истребителя?
- Это была не совсем корректная информация. График патрулирования расписан до конца года, и госсекретарю министерства был задан вопрос, что будет потом. Мы сказали, что теоретически, я повторяю — теоретически существует несколько вариантов. Почему-то всем запомнился именно самый нереальный из них — с покупкой истребителя.
- Так огласите остальные!
- Существуют три варианта. Первый — по возможности сохранить нынешнюю ситуацию, когда патрулирование по очереди осуществляют несколько стран НАТО. Второй — заключить двухстороннее долгосрочное соглашение о патрулировании с одной из стран НАТО. И третий — самый нереальный — заключить трехстороннее соглашение Балтийских стран и собственными силами обеспечить патрулирование. Но если даже мы скинемся на троих, это все равно вряд ли окажется нам под силу.
- Вы не собираетесь посещать латвийских миротворцев в Ираке?
- Пока у меня нет информации о такой возможности. Подобный визит требует очень большой работы как от государства, так от наших военнослужащих там. Но в любом случае только из-за галочки я это делать не собираюсь.
- По какой причине вы бы это сделали?
- Ради мотивации находящихся там военнослужащих. В армии внимание главнокомандующего или министра обороны является одним из высших элементов мотивации. Но я повторяю, что в ближайшее время такая поездка не планируется.
- У вас в кабинете висит портрет президента Вайры Вике-Фрейберги, но нет портрета генерального секретаря НАТО Яаапа де Хоопа Схеффера. Почему?
- Потому что мы живем в Латвии. А для того, чтобы не забыть, как выглядит генсек НАТО, я в любой момент могу открыть сайт в Интернете (смеется).