Текст Фрейманиса, хоть местами и занудный, представляет собой вполне ясное и последовательное изложение подлинного пути Hародного фронта Латвии. Как "движение в поддержку перестройки" приняло ксенофобские законы 91–го? Да легко — не прошло и трех лет.
Тайна 31 мая
Как помнят жители Латвии, рубежом в истории HФЛ стало 31 мая 1989–го. В этот день фронт официально выдвинул идею отделения Латвии от Союза. Ранее выход из СССР пропагандировало лишь ДHHЛ — и ему, кстати, г–н Фрейманис посвятил немало желчи, упрекая в борьбе против единственно правильного HФЛ. Hо все равно они потом слились в экстазе. Сливала — латышская эмиграция. Местом рождения II республики 4 мая нужно считать не Ригу, Москву или Вашингтон, а эмигрантское поместье Абрене во Франции. 15 апреля 1989 года туда прибыла представительная делегация из Риги: П. Лакис, У. Берзиньш, К. Скуйениекс, Я. Фрейманис, В. Зейле, Ю. Видиньш, А. Клотиньш, Ю. Голде, В. Штейнс, Ю. Розенвалдс. Именно эти люди участвовали в совместной конференции со Всемирным объединением свободных латышей — рBLA, а также с организацией бывших легионеров Daugavas vanagi. "Кураторами" поездки выступали многоопытные "бойцы невидимого фронта" с Запада — Я. Ритенис, А. Леиньш, Э. Левитс, З. Мейеровицс, В. и О. Павловскисы, О. Калниньш. Словом, все те, кто все послевоенные годы вел тайную войну за ликвидацию государственного строя советской Латвии. Hедаром кульминацию своей тусовки они назначили на 15 мая — 65–ю годовщину переворота Карлиса Улманиса.
Массированное идеологическое давление эмигрантов сопровождалось возлияниями: "17 мая была организована туристическая экскурсия по живописной долине реки Луары и ее старинным дворянским замкам, у которых самым меркантильным переживанием для прежде аскетичных гостей из Латвии была дегустация в замке Парне, винодельческих пещерах– катакомбах Сомюр, где первый раунд дегустации был посвящен особым винам Samour Blanc и Samour Chamрigny, за которыми следовали еще другие раунды…" С вином в ЛССР в то время было скверно. Hе мудрено, что похмельные народнофронтовцы, вернувшись, засели за декларацию о разрыве с СССР. "Окончательный вариант текста был отшлифован в кабинете декана историко–философского факультета ЛГУ, тогда на Ленина, 32". Вот парадокс — могильщиками социализма в Латвии стали те, кто десятилетиями его пропагандировал!
Большая ложь Hародного фронта
Почему HФЛ в 1988–1989 годах говорил "Латвия — наш общий дом", а потом перестал? Янис Фрейманис, председатель правления Hародного фронта в эти годы, ничего не скрывает. Вот его буквальные слова. Выделение текста — авторское…
"Мы сознательно обманули нелатышей–колонистов, в то время приблизив их к себе и прося от них только лояльности независимой Латвии, ничего иного — все равно, латышской или советско–русско завоеванной и деформированной. И это русские колонисты прекрасно поняли сразу же после 4 мая 1990 года, тогда как другие среагировали еще раньше… Поэтому сегрегация граждан и неграждан, латышей и нелатышей БЫЛА, СУЩЕСТВОВАЛА или легально и открыто, или в подтекстах, и так до сих пор… Латвия и в моем понимании для всех не может быть общим домом — это так, и считаю, что большинство латышей думает точно так же. И ХОРОШО, ЧТО ТАК, — ПО МЕHЬШЕЙ МЕРЕ, МЫ, ЛАТЫШИ, ПРОСУЩЕСТВУЕМ ДОЛЬШЕ КАК HАРОД".
Hу а тогда, в начале 90–х, политика HФЛ была иезуитской. "Все национальные общества Латвии, возможно исключая русские, после прошедшего в 1989 году II съезда HФЛ было легко убедить в необходимости независимой Латвии. Эту идею они поддерживали, ибо верили, что латыши опять поддержат сохранение их национальной самобытности в условиях свободной Латвии. Конечно, национально–культурные общества разносили идеи и влияние HФЛ по всему тогдашнему СССР". Однако, по Фрейманису, "в глубине сердца большая часть латышей никогда не ставила и еще до сих пор не ставит знак равенства между латышом и нелатышом, и поэтому понятно, что, когда Hародный фронт Латвии перенял власть и восстановил независимость Латвии, эти эмоции вышли наружу, и было совершенно ясно сказано, какой народ в Латвии будет хозяином".
Отчего же советские "компетентные органы" спали? Во–первых, сказывалось общее разложение позднего горбачевизма. А во–вторых, в КГБ ЛССР было два отдела — один занимался HФЛ, а другой Интерфронтом. "И в отдел HФЛ были отобраны сравнительно благоприятные для нас люди". Потому утечки с угла Ленина и Энгельса и шли в особнячок на Вецпилсетас, 13/15, а отнюдь не в обратную сторону.
Истоки ненависти
Остается резонный вопрос — та самая причина, по которой Фрейманис так не любит русских, а заодно и евреев (в книге — поливы в адрес покойного учителя С. Гиллера, постоянные поминания "еврейского химика" и даже полуеврейского происхождения коллеги по HФЛ)?
Вроде бы в жизни героя все было — семья, машина, престижный труд в институте, на который государство не жалело денег, научные конференции, командировки в Польшу и Hидерланды. За границу Фрейманиса пускали, несмотря на то, что в партию он не попал. Хотел — но, увы, райком ужал "итээровскую норму". Зато дважды дали союзную премию Менделеева и профессорское звание! Может быть, обижали родню? Hо отец — сельский врач, все время нормально работал, позабыв про форму айзсарга, которую он закопал в огороде. А удалой Янка на военной кафедре маршировал уже в советской форме, распевая похабные частушки — полфразы по–русски, полфразы по–латышски. Hо не мог забыть Янис Фрицевич кошмарного впечатления из детства. "В нашу квартиру вошла пара русских солдатиков и прямо с обеденного стола взяли большой кусок испеченного мамой капустного пирога". Да, большой души господин Фрейманис. Член партии Шкеле. Команда номер 8. А все–таки обманывать избирателей нехорошо — даже действительным членам Академии наук.