Знакомство
-- Мы с Юрой странно познакомились, -- говорит Александр. -- Оба работали на Рижской киностудии, но не пересекались. Однажды он подсел ко мне в кафе, и мы стали разговаривать — ни о чем и обо всем. Нам друг с другом стало интересно. Это был 1984 год. Подниекс тогда снимал документальный фильм "Катит сизифов камень". Я был осветителем и учился на заочном в Ленинградском институте театра и кинематографа. Юрис стал потихоньку меня брать осветителем на свои съемки. К тому времени он уже многое снял, как оператор и режиссер. Мы вместе выстраивали сцены, продумывали эпизоды.
Как-то Александр бросил Юрису фразу:
-- Ты хочешь иметь своего личного ассистента?
-- Такой профессии нет, -- ответил он, но при первой возможности взял Демченко на эту "несуществующую профессию". И тот пошел. Хотя как осветитель получил 300 рублей и на них можно было жить. Как ассистенту, Александру полагалась зарплата в три раза меньшая, к тому же он собирался жениться. Но он стал ассистентом Подниекса и, кажется, остается им до сих пор. По собственной воле…
-- Работы у меня стало еще больше, -- вспоминает оператор. -- Сначала Подниекс морщился от того, что его ассистент не успевает заряжать кассеты. Но я упрямый -- остался на студии на всю ночь и к утру вышел отличным "зарядчиком".
Преданность и доверие
В 1986 году Демченко с Подниексом снимали Праздник песни в Риге, Игры доброй воли в Москве. Потом вернулись в Ригу, и Подниксу кто-то сказал, что на Огрской эстраде в августе будет рок-концерт.
-- Мы взяли аппаратуру и поехали снимать, -- продолжает Александр. -- Играла группа Pērkons. Сначала все было нормально, но после третьей песни толпа вдруг так завелась… Бывалые операторы, мы такого никогда раньше не видели. Мы стали снимать этот непонятный всплеск агрессии молодых. Обалдевшие, отсняли все кассеты, пробрались к выходу и поехали в Ригу. На следующее утро прихожу на студию, Юрки нет. Оказывается — он в КГБ. Узнаю, что эти подростки после концерта разгромили два вагона электрички. Попались все, но некоторых по блату отпустили. Ко мне подошел начальник хроники и говорит: "Саша, где та пленка, что вы вчера снимали? Она нам нужна. Давай ее проявим".
Я было предложил подождать Юриса, но тот ни в какую. Я встал перед дилеммой: если я сейчас не отдам пленку, отношения с Подниексом у меня сохранятся, зато меня могут исключить из комсомола, уволить с киностудии и выгнать из института. Но я решил материал не отдавать и пойти на хитрость. У всех операторов есть засвеченная пленка. Я, прикинувшись тупым неопытным ассистентом, взял коробки с засвеченной пленкой и, выходя из кабинки операторов, протянул начальнику хроники. Но я был еще и неловким ассистентом! Потому что, разжав пальцы, уронил пленки на пол. Коробки раскрылись, и я услышал слова начальника: "Ну и слава Богу…" Я пошел пить кофе и ждать Юриса. Но кто-то ему уже доложил о моем подвиге. Поэтому, когда я встретил Подниекса, тот схватил меня за грудки, и я только успел прохрипеть: "Если будешь бить, дам сдачи!" Юрис посопел носом и отпустил меня. Я даже не смотрел ему в глаза — боялся все рассказать. У стен ведь были уши.
Через некоторое время я спросил его: "Ты на машине едешь в город?" Он мне : "Да таким, как ты, всю жизнь пешком нужно ходить!!!" Но взял. Едем. Я решил его подготовить, хотя сам нервничал -- я понимал, что он на этих "засвеченных" кадрах уже целый фильм выстроил. "Юра, у тебя с нервами все хорошо? Успокойся". Он ругается. Тогда я говорю: "Материал живой". Тот — по тормозам, хотя мы во втором ряду ехали. Съехали на обочину, руки трясутся. Все обговорили, поехали домой. Решили, что проявим пленки с "Праздника песни". Считаю, что тот день был знаковый в наших отношениях. С тех пор он мне доверял полностью. А этими "вымученными" кадрами начинается фильм "Легко ли быть молодым".
Память
Несмотря на то, что Юрис Подниекс погиб 15 лет назад, Александр до сих пор верен его памяти, его делу, его фильмам. Два года назад Демченко шел из студии Юриса Подниекса: -- Раз в 10 лет нужно менять место работы, -- уклончиво комментирует он. -- По-моему, эта студия уже не соответствует названию. То, что сейчас там делают, в этом нет души. В кадрах — нет того нерва. А то, что сняли "Легко ли быть молодым. Десять лет спустя", -- ну сколько можно? Мы когда-то с Юрой нашли хорошую оценку качественно сделанного фильма. Если, к примеру, посмотрел картину и говоришь: "Да, неплохо, только слишком длинный фильм" -- это одно. А вот если после просмотра говоришь "Ой, здорово! Но еще бы немножко!" -- это и есть то самое золотое сечение!
Юбилейную программу фильма Демченко готовил два месяца. Обзванивал знакомых, коллег, друзей, спонсоров. Вставал в шесть утра, даже Новый год не отмечал, как все люди. С горечью Александр отмечает, что в Москве больше откликаются на его просьбы и идеи, тогда как в Риге, на родине Подниекса, только разводят руками:
-- Считаю, что наше Министерство культуры должно заботится о памяти этого человека, -- уверен он. И, отвечая на вопрос о своей жизни, задумчиво говорит: -- Я вкусил слово "свобода", поэтому я никому не принадлежу. Я еду в Москву, снимаю недельку и возвращаюсь в Ригу. На досуге пишу сценарий. На жизнь хватает. Собираюсь открыть Фонд Александра Демченко. Понимаешь, перестали снимать серьезное кино. Наступило время, когда нет бессонных ночей, когда нужно куда-то срываться, бежать, снимать… Раньше от огромного труда наступала эйфория. Люди приходили на Рижскую киностудию, как домой. Они общались, показывали снятое, советовались. Сегодня люди перестали общаться в большом смысле.