4 мая — это особый день для каждого жителя Латвии. А май — особый месяц для всего мира: ведь какие праздники — 1 мая, 4 мая и 8 мая! Май как будто подчеркивает значимость и весны, и нашей энергии, и нашего будущего.
А не добавить ли также и 9 мая?
Да, разница в дне. Это праздник не только для тех, кто сегодня любит Латвию и считает ее своей землей, но и для тех, кто полюбит ее в будущем, свяжет свою жизнь и надежды с нею. Так что, 4 мая — это не только наше прошлое, но и будущее.
А если говорить о моих чувствах, то испытанное при произнесении клятвы не пропадало в течение двух законных сроков президентства, и даже теперь, будь я в обществе политиков, на улице, среди друзей или, скажем, на хоккейном матче, не могу избавиться от мысли, что я в какой-то степени ответственен за все процессы, происходящие в стране. И при этом я наслаждаюсь свободой.
Свободой от кого или от чего?
Свободой, как состоянием гражданина независимого государства. Это зафиксировало 4 мая. А далее начинаются вещи более сложные: свободным хочет себя чувствовать каждый человек, и чтобы его личная свобода не входила в противоречие с принципами гуманизма, прав человека.
Я бы не стал нынешнюю Латвию называть Второй Республикой. Мы свою страну создали в 1918 г. и продолжаем ее развивать, хотя по серединке и был (улыбается) небольшой перерыв, который мы — слава Богу — пережили.
Конечно, в процессе развития нашей государственности есть и недостатки, начатые и незавершенные работы, и неправильные решения, и ошибочные законы, но я горжусь тем, что лишь десять лет назад получив полную независимость, мы сумели сделать столько, на что у многих стран уходит по полвека, и поболее. Я убежден в том, что генеральный путь развития нашего общества выбран правильно.
Из прямого эфира: "Когда было упомянуто девятое мая, вы его скороговоркой поставили в один ряд с обычными датами. А как вы лично считаете, без 9 мая 1945 г. было бы возможно 4 мая 2003 г.? И почему ни 8 мая, ни 9 мая не являются красными датами в нашем календаре?"
Поймите меня правильно, вопрос не в датах. Европа приняла 8 мая за день окончания Второй мировой войны, этой установкой пользуется и Латвия. Разгром фашистской Германии стал одним из условий сохранения самостоятельности многих государств, однако, это не распространилось на страны Балтии. Конец войне — все равно, какая дата: 8 или 9 мая — великое событие для всех народов мира.
Заявив о правильности генерального пути нашего развития, при случае вы могли бы провозгласить: "Верной дорогой идете, господа!". Но допускаете ли вы, что по этому поводу может быть точка зрения совершенно противоположная вашей?
Абсолютно допускаю, поэтому я всегда готов к дискуссиям.
Тогда получите вопрос из Интернета: "Верховный Совет ЛССР не правомочен был провозглашать восстановление независимости Латвии, так как Ваш родственник Карлис Улманис в 1935 году разогнал как 4-й Сейм. Неужели Вас не мучает предчувствие, что устроенный КП Латвии в 1990 г. фокус-покус рано или поздно будет осужден, как не имеющий правовой базы?"
Ни в коем случае. Небольшое отступление. По иронии судьбы 4 мая 1990 г. я был в Туркмении, безуспешно искал в Красноводске могилу последнего довоенного президента Латвии. Думаю, что правовой ошибки в принятии Декларации восстановления независимости нет. Все же революция — есть революция, как бы она не называлась: песенной, бархатной или какой еще. И эта революция охватила территорию всего бывшего СССР, и каждая из республик шла к своей независимости своим путем.
Что, по вашему мнению, должна была принести Декларация независимости, да не принесла?
Решение социальных проблем. С пенсионерами играют в футбол. Надеюсь, что в ближайшие годы социальные реформы облегчат жизнь пенсионерам, другим малообеспеченным слоям населения, менее острой станет и проблема здравоохранения.
Вы разочарованы решением социальных вопросов, а вот вопрос из Интернета еще одного разочаровавшегося: "В достаточной ли мере чиновники прислушиваются к мнению народа при принятии решений по государственным вопросам, и в чем вы видите критерии такого рода достаточности?"
Полностью согласен со словами Председателя Сейма Ингриды Удре, сказанными ею в речи в связи с 4 мая: безобразия, творимые чиновниками — одно из самых страшных бед в стране. Надеюсь, что партия Jaunais laiks понимает это не хуже, чем мы с вами. Я общался на эту тему с премьером Репше, и мы сошлись во мнении, что главное на сегодня — мораль, мораль и еще раз мораль.
Из прямого эфира: "Почему в нашей Латвии народ не выбирает президента?"
Так сложилось исторически. Согласно восстановленной Конституции президента избирает парламент. Дискуссия на эту тему очень актуальна, и я думаю, что придет время, когда президента страны станет избирать народ. Думаю, что народно избранный президент должен иметь больше власти, чем ныне, но при этом придется менять пропорции законодательной и исполнительной ветвей власти.
Не потому ли вы так считаете, что действующий президент далеко не всегда может перечить хотя бы пятидесяти одному депутату Сейма, ибо без 51 голоса в парламенте нет президента?
Тем не менее, может не соглашаться с законодателями, может.
Вопрос из прямого эфира: "Я — поклонница вашего дяди, президента Карлиса Улманиса. А посмотришь на наших современных политиков — мир теней. Чего они боятся: самих себя или, может быть, политики как таковой?"
Вопрос уместный. Политика, как профессия, в современной Латвии очень молода, а партии пока не очень-то крепко стоят на ногах, и население страны пока только учится политической грамоте. Мы хотим, чтобы в будущем в Латвии были партии, которые государством могли бы управлять более самостоятельно, уверенно и стабильно.
Вот и приехали мы, Гунтис Эдуардович, к точке, от которой я вступаю в непримиримое противоречие с позицией президента Улманиса: по моему разумению, не приведи Господь, если мы опять начнем проходить партийное руководство страной. Чем же вы объясните, что партии на заре нашей независимости говорили одно, а буквально через год уже другое, и в результате почти 40% населения страны считает себя обиженным, обманутым и униженным?
Не оперируете ли вы слегка устаревшими данными? Последние четыре года я вращаюсь не только в официальных сферах, но и очень много времени бываю среди простых людей. И вижу, что все больше и больше людей ощущают себя принадлежащими к этому государству, и все больше и больше людей желают участвовать в управлении страной через имеющуюся у нас демократическую политическую систему общества.
С вашим же опасением я не могу согласиться: во многих странах мира, конечно же, если у власти не стоят диктаторы, государственное управление осуществляют партии. Нашим партиям еще предстоит найти тот путь, который позволил бы им управлять страной более уверенно.
Из прямого эфира: "Если бы вы сегодня были действующим президентом страны, подписали бы закон о реформе образования в 2004 г.?"
В таком виде, как он существует сегодня, не подписал бы. Да и при отсутствии под ним моей подписи в существующем виде этот закон реализован не будет. Думаю, что в ближайшие месяцы правительством и парламентом будут внесены в него изменения, потому что независимо от провозглашенных идеалов осуществить реформу образования можно только посредством диалога со всем обществом, особенно с той его частью, которую реформа касается в первую очередь. Не иметь же поддержки большинства реформируемых — значит заведомо обречь реформу на неудачу. Надеюсь, у нас есть уже достаточно опыта, чтобы достичь положительного результата.
Г-н президент, но в 1990 г. перед нами, представителями разных общин не стояла проблема диалога. Откуда же она теперь появилась? И, как обращаются к вам в Интернете, "не пора ли национально озабоченным радикалам одуматься и пойти на диалог? Не считаете ли вы, что русскоговорящие жители Латвии являются государствообразующей нацией, такой же, как латыши и ливы?"
А где вы видите радикалов сегодня у власти? Партии той или иной радикальной пробы фактически находятся вне власти или, чтобы быть точнее, имеют чуть-чуть от власти. Руководят же страной люди, представляющие интересы всего населения страны. Будучи действующим президентом, я всегда утверждал, что представляю всех жителей Латвии вне зависимости от приводимого в заданном вопросе разделения.
И спросите у проживающих в Латвии, захотели бы они сменить ее на другую страну? Позволю себе прогнозировать, что абсолютное большинство уже связали свою судьбу с Латвией. Вот здесь и встает перед всеми политическими силами, партиями задача найти такие решения, чтобы люди могли наиболее полно реализовать свой выбор.
Когда 10 лет назад я был избран президентом, передо мной встали проблемы создания не только института президентства, но и определения пути, по которому должна пойти страна, чтобы избежать кровопролития, злых стычек, трансформации риторики в форму грубого столкновения. И с помощью представителей всех национальностей, проживающих в Латвии, нам это прекрасно удалось.
И я вижу, что нам нужно еще 10-15 лет, чтобы потомки абсолютного большинства жителей Латвии гордились своей страной.
Тем более не может не беспокоить пришедший к вам вопрос из Интернета о том, начнется ли в Латвии война неграждан за свои права?
Давайте сделаем поправку на то, что на DELFI люди, задающие вопросы, скрываются за псевдонимами, что у многих из них отсутствует даже малейшая логика. Ведь никогда на нашей территории не было и во веки веков не будет гражданской войны, погромов и тому подобного на национальной почве. Во время своего президентства я ежедневно пачками получал различные жалобы, но ни разу не было связанных с конфликтами на национальной почве. Да чего там — в моей правоте достаточно убедиться, выйдя на улицу.
Речь не идет об этнической войне, г-н президент. Очень многие боятся того, что одна часть наших с вами соотечественников стала людьми второго сорта…
Нет, нет, нет — категорически не согласен. Мы все вместе прошли путь трансформации Закона о гражданстве, и теперь он один из самых либеральных в Европе. И сегодня человек, желающий связать свою судьбу с этой страной, может получить его без проблем. Более того, статус постоянного жителя Латвии все ближе и ближе подходит к статусу гражданина, различия остались небольшие.
Вы мне скажете, что одним труднее устроиться на работу, чем другим, но государство не вмешивается в решения работодателей.
О другом я скажу, Гунтис Эдуардович. Если бы до 4 мая 1990 г. Верховный Совет Латвийской ССР и практически весь народ услышал бы, что спустя 13 лет, вы, ребята, будете разделены на граждан и неграждан, и кто-то вместо вас будет решать, на каком языке будут учиться ваши дети и внуки, я далеко не уверен, что исход голосования привел бы к восстановлению независимости…
…Вы упрощаете, упрощаете вопрос.
Более того, в своем упрощении готов дойти до примера Литвы…
Что вы имеете в виду?
Нулевой вариант гражданства.
А известно ли вам процентное соотношение в Литве коренного и некоренного населения? Может, еще и о шведах в Финляндии вспомните…
Гунтис Эдуардович, когда я имел честь и удовольствие неделю провести на баррикадах, о процентах никто не говорил. А возник этот аргумент только тогда, когда, как вы изволили выразиться, радикальные партии стали играть более весомую роль, чем сегодня, не так ли?
На начальном этапе восстановления независимости радикальные партии свою функцию выполнили, теперь же прекрасно видно, что власти у них практически нет. Радикальные взгляды и принципы — будь они правые, будь они левые — уже не популярны в народе.
Это так, но когда я от президента страны слышу, что радикальные партии сделали то, что положено было сделать, я поеживаюсь, г-н Улманис.
Возможно, возможно. На коротком отрезке революционного времени нужно было защищать интересы нации, проживающей на этой земле, и которая была очень близка к тому, чтобы латышский язык пропал. Носителям русского языка это понять сложно, потому что опасность исчезновения ему никогда не будет грозить. И будь я на месте носителя русского языка, никогда бы не обижался на латышей, пытающихся очень цивилизованным способом определить свою суверенность. Но большому народу, большой нации трудно понять малых. И я радуюсь, что все больше латвийских русских соглашаются с моей точкой зрения.
Но и все больше латышей, которые понимают людей, в одночасье оказавшихся в совершенно иной, нежели они жили раньше, стране.
Мне представляется, что даже президент страны может оказаться жертвой пропаганды. Поясняю: латышский язык пережил оккупацию шведского, польского, немецкого, русского языков и благополучно процветает. Достаточно вспомнить во время последней языковой оккупации "великое братство литератур и культур": нам сегодня и не снится, чтобы в таком количестве, как тогда, издавались бы на латышском книги, снимались фильмы, писались оперы и т.д. Вместе с тем, на мой, вероятно, ошибочный взгляд, карта спасения "гибнущего" языка разыгрывается только тогда, когда нет других аргументов.
Впрочем, не особо убедительны были аргументы государственных деятелей, отвечавших на следующий вопрос, пришедший в ваш адрес: "Как вы относитесь к агрессии США в Ираке?"
Проблема не однозначна. Ее будущее совсем не просто. Как ни странно, наиболее сложно понять, что будет потом, после краха режима Хусейна. И сегодня важно, чтобы единственная в мире супердержава все же нашла общий язык со многими странами, в том числе, в Европе. В противном случае за противостоянием супержержавы с группой стран может последовать неприятное продолжение во многих регионах мира. Поэтому я желаю, чтобы оппоненты Америки, в том числе Россия нашли бы совместно с США оптимальное решение в первую очередь гуманитарных проблем, и чтобы Ирак не превратился — не дай Бог! — в еще один Афганистан.
Давайте вернемся на родную почву. Если я правильно понимаю наших политиков, основные достижения Латвии за последние 13 лет — это наша свобода от указивок из Москвы, приглашение в ЕС и согласие усилить Латвийской республикой НАТО. Что из величайших заслуг независимости я забыл перечислить?
ЕС и НАТО — это будущее Латвии. Хорошие взаимоотношения с соседними странами, в том числе с Россией — тоже наше будущее. В настоящем же я их хотел видеть лучше, чем они есть. Через несколько недель я буду в Москве, кое с кем из российских политиков поиграю в теннис, продолжу в неофициальной обстановке уже завязавшийся неплохой диалог.
Это — один из путей использования позитивных возможностей негосударственных структур, когда официальные отношения где-то застопорились. Может, вмешательство таких пенсионеров, как я, принесет положительные результаты, диалог уже на официальном уровне станет более живым. В этом я вижу коренные интересы и Латвии, и России. Все же, в политике, как и в танцах нужно два партнера. К сожалению, если продолжить эту аллегорию, Россия не всегда хочет с нами потанцевать.
Надеюсь, что логика экономического развития, и конструктивный подход президента Путина к решению имеющихся проблем прервут затянувшуюся паузу. Прожив много лет в России, я, может быть, более других наших политиков чувствую россиян, воспоминания о них до конца моих дней будут самыми теплыми.
Не кажется ли вам, что, танцуя с Россией, мы этой даме время от времени втихаря норовим в одно место воткнуть шило, а потом удивляемся реакции, от которой не сразу приходим в себя? Что нам мешает, как танцорам?
Отсутствие согласованности в движениях с партнером, но, думаю, она в скором времени появится.
Это относится к внешним сношениям, а применительно ко внутренним следующий вопрос из Интернета к вам разобью на две части. Первая: "Считаете ли вы людей, проживающих на территории Латвийской Республики, равными перед Богом, властью и между собой?"
Ответ предопределен: подавляющее большинство верующих в нашей стране — христиане. И ответить отрицательно на этот вопрос — страшный грех.
Тогда вторая часть вопроса: "Что же тогда позволяет только латышам так уверенно лидировать в процессе занимания ответственных постов в стране. Видимо есть какая-то тайна? Вы ее знаете?"
Думаю, что в будущем, человек, приехавший в Латвию, будет чувствовать то же, что и мы, бывая сегодня в Европе и в Америке: абсолютно не известно, какой национальности человек находится перед тобой и какой язык для него родной. Мы к этому обязательно придем.
А отчего же наш христианский Сейм не может прийти к решению о государственном праздновании праздников, отмечаемых пока только православными братьями сестрами во Христе — Рождества и Пасхи?
Только из-за близорукости наших парламентариев. Многие из них плетутся в хвосте народного мнения, и пока они соблаговолят прислушаться к тому, что говорит и думает народ, успевают наделать много глупостей. Придет время — и ошибка будет исправлена.
Из прямого эфира: "Вы сегодня часто упоминали свободу и независимость. А так ли мы уж свободны и независимы? Не кажется ли вам, что опека Большого Брата сменилась на диктат Большого Заокеанского Хозяина — почувствуйте разницу, г-н президент? Ведь не секрет, что наша политическая элита разве что ночные горшки не выносит за американскими политиками".
Сформулировано жестко. Проблема независимости-зависимости, самостоятельности-несамостоятельности в мире всегда стоял и будет стоять. Сегодня мы вплотную подошли к вступлению в Евросоюз, и не могу сказать, что в этом процессе мы ощущаем какое-то ущемление со стороны Америки. И пусть многие иронизируют на тему, что, уйдя от одного союза, мы стремимся попасть в другой. Главное в том, что мы должны работать в таком направлении, чтобы новый для нас союз не имел ничего общего со старым.
Пошел четырнадцатый год восстановленной независимости. И какова сегодня самая большая мечта Гунтиса Улманиса?
Чисто в человеческом плане — уверенное будущее для жителей страны, особенно для наших детей и внуков.