В роковом его просторе много тайн погребено
Надо сказать, что Яниса Тетериса в начале девяностых как специалиста привлекли к участию в рабочей группе по экономическим реформам при правительстве ЛР. Однако Тетерис со своим видением будущего промышленности и флота страны пришелся "реформаторам" не ко двору.
По убеждению Тетериса, прибыльные предприятия следовало акционировать, но оставить в собственности государства. А пришедшие к власти "прихватизаторы" торопились все народное хозяйство передать в частные руки — мол, тогда оно будет работать намного эффективнее.
Я. Тетерис с горечью рассказал про эту "эффективность" на примере государственной стивидорной компании "Ринужи". "Ее рентабельность была 25 процентов, но компанию передали каким–то московско–казахским дельцам, и те ее успешно обанкротили".
Янис Тетерис в курсе того, что произошло и с другим госпредприятием — Рижским пароходством (РП). Фонды, конечно, там были на порядок скромнее, чем в Latvijas кugnieciba, но это было вполне жизнеспособное предприятие.
"Директор РП А. Икауниекс часто выступал в прессе и рисовал блестящие перспективы приватизации пароходства, — вспоминает Я. Тетерис. — 20 апреля 1995 года Агентство приватизации (АП) протоколом № 41/277 утвердило приватизацию РП. Его оценили в 2 миллиона 220 тысяч латов — это семь судов типа "река–море", административные здания и хозяйственный комплекс. Шесть судов РП — с символическими названиями "Рига", "Резекне", "Цесис", "Даугавпилс", "Кегумс", "Краслава" — стали собственностью Riga Shipping Company. А этим летом компания их продала одной иностранной фирме за 5 миллионов долларов.
Прежде эти суда выполняли рейсы в районе Балтийского и Северного морей — перевозили лес, минеральные удобрения, зерно. Сейчас наши грузы перевозят суда под голландскими, норвежскими, немецкими флагами. То есть иностранцы заполнили ту нишу, которую мы им освободили.
Мы боролись за права негров, мы их и получили
— Между прочим, на каждом судне была команда — 10 человек. Их уволили. Вы скажете: наши судоводители нанимаются на иностранные суда. Но на какие условия труда? Сейчас на заграничных судах все рядовые вакансии заполнили филиппинцы, корейцы — моряки из третьих стран. Работают, не сходя на берег: капитан — 8 месяцев, рядовой состав — 16 — 24 месяца без смены! У финнов норма — 4 месяца, но они на свои суда иностранных моряков не пускают. Вот что значит лишиться своего флота: ты вынужден играть по чужим правилам.
А ведь в условиях приватизации РП было записано, — напоминает Тетерис, — что количество рабочих мест в Рижском пароходстве будет увеличено со 150 до 250! Под этим документом подписи руководителей АП, а со стороны администрации Рижского пароходства подписал все тот же Икауниекс. Возникает вопрос: насколько законно были проданы суда?
Требуются Кришьяны Валдемары и Франклины Рузвельты
— В Восточной Германии коммерческая пресса идет по следам каждой приватизации, — говорит штурман, который побывал во многих странах. — Выезжает бригада с экспертами и рассматривает, как выполнены условия: что произошло с производительностью труда, с рабочими местами, с зарплатой — пошла ли приватизация обществу на пользу или нет. Если есть злоупотребления — их предают гласности. По результатам приватизации в Восточной Германии возбуждены сотни и сотни судебных дел. У нас этой практики нет.
У Латвии не так много ресурсов: это лес, природа, море. И они должны входить в нас как часть сознания. А раз так — надо оберегать и развивать морское сознание нации. А следовательно, развивать флот, традиционную для нас отрасль, — на флоте воспитывались целые поколения латвийцев.
Вот у нас часто вспоминают Кришьяна Валдемара. Называют в его честь улицы, проводят конференции, посвященные его памяти, но никто не задает вопрос: а что означает для современной Латвии эта фигура? Кришьян Валдемар возродил в Латвии мореходство. Так и сегодня надо делать то же самое! Государство должно сохранять, обновлять и создавать фонды и рабочие места в морской отрасли. Потому что нигде в мире строительство флота не проходило без помощи государства.
Латвии необходим балтийский морской холдинг, чтобы совместно с литовцами строить суда. Но глобальное сотрудничество в Балтийском регионе у нас никого не интересует. Когда я в 1992 году заикнулся в Министерстве морских дел о создании в Латвии морского инвестиционного банка со значительной долей госкапитала, мне прямо сказали: "Кто тебе это позволит?"
Так у нас до сих пор и нет ни одного инвестиционного банка! А вот президент Франклин Рузвельт, чтобы вырвать Америку из экономической депрессии, инициировал создание инвестиционных банков, отделил их от коммерческих, от финансовых спекуляций — и пошли вливания в промышленность, она ожила, появились новые рабочие места.
Кстати, Рузвельт после Первой мировой войны был помощником морского министра. Так что когда он стал президентом, то очень хорошо понимал важность государственных программ в судостроении. Экономическим расцветом Америка во многом обязана могуществу своего флота.
Но то — Рузвельт, который ясно обозначил национальные приоритеты своей страны. А вот интересы Латвии нигде не прописаны, поэтому их и соблюдать невозможно.
А зачем мы вообще реформируем?
Отсутствие у нас философии реформ — это трагическая ошибка. У премьера Ивара Годманиса был один аргумент: мне наплевать на философию и идеологию: я строю капитализм! А вот философия реформ Эрхардта в Западной Германии — "Благосостояние для всех" — стала ключевым критерием обновления во всех сферах. Сегодня лучше всего о плодах такой реформы можно судить по западногерманским пенсионерам. Они охотно переселяются жить в более мягкий климат, на побережье Южной Европы. По информации радио Deutche Welle, в начале 1998 года за границей проживало 200 430 немецких пенсионеров, которые вложили 2,5 миллиарда DM в покупку домов и квартир в Испании, Кипре и пр. Немецкую колонию на Средиземном море называют "богатым гетто". Пять процентов жителей Мальорки — немцы. А что принесли реформы латвийским пенсионерам? Они переезжают в дома без всяких удобств или социальные дома.
Здоровый дух — богатая страна
— В моем понимании, в интересах Латвии всячески поддерживать морское сознание нации. Каким образом? Например, государство должно посылать за границу студентов — учиться на судостроителей — и платить хорошую стипендию. Учеба очень серьезная, и им некогда там подрабатывать, дай Бог программу усвоить. Литва так и делает. В результате в страну возвращаются хорошо образованные молодые люди с техническим складом ума. И им есть где его приложить — в Литве за последние годы построены сухогрузы "Гедиминас", "Витаутас".
Мы видели, с каким воодушевлением в Питере спускали на воду танкер для концерна LukOil: приехал Путин, приветствовал судостроителей.
В апреле наше судно стояло в Висмаре, где построена современная судоверфь. Восточные немцы впервые в своей практике оснащали пассажирский лайнер Aida Vita (до этого внутреннюю отделку производили в Испании). Более трех тысяч человек было занято на этих работах. Шредер лично приезжал на верфь! Все газеты писали об этом событии как об историческом — первый лайнер, построенный в Восточной Германии, отправился в круиз по Средиземному морю! Немцы страшно гордились этим успехом. По всему чувствовалось: этот многопалубный красавец лайнер для них не просто крупное техническое достижение, а воплощение великого германского духа. Там, где есть дух, там есть развитие.
Если в стране все продавцы, то эту страну продали
Но если мы суда не строим, то народ утрачивает свой морской дух. Без духа мы как народ — ничто, придаток Запада, страна лавочников и лоточников… Вот Служба занятости дала выборку по самым востребованным в Латвии профессиям. Это грузчик, продавец, швея, уборщик… Населению предлагаются вакансии, где исключены карьерный рост, достойная оплата, творческий труд… Эта тенденция измельчания очевидна. Продавцы и уборщики — это не средний класс, на который опирается процветающее государство.
Сейчас в республике пока еще учат морским профессиям. Но где курсантам практику проходить — уже большая проблема. Следующим шагом властей будет закрытие Морской академии. Начнут убеждать: зачем она нужна, если нет своих судов? Аналогично получилось с кадрами для воздушного флота. Вместо того чтобы создать на базе РКИИГА воздушную академию, институт просто закрыли. А зачем он, если у Латвии нет своих самолетов?
То, что у нас сейчас происходит, — это вестернизация, или экономическая оккупация. Известный западный экономист, наш соотечественник Гундарс Кениньш–Кинг, который консультировал "Боинг", приезжал в Ригу. Он нас честно предупредил, чтобы мы не строили иллюзий: крупные иностранные корпорации–инвесторы не принесут в Латвию никакого прогресса — аборигенам предложат только грязную или малооплачиваемую работу и отходы производства.
Кениньш–Кинг тоже говорил о том, что Латвия должна делать ставку на социальный ресурс. А это не лес, не нефтепровод, а человеческий фактор.
Мы должны объявить своим приоритетом экспансию интеллекта. Ради этого необходимо объединение всего народа — латышей и русских. Русские — проворные, сметливые, а латыши — дисциплинированны и основательны. Это дает очень хороший сплав. Такой народ может многое свершить — во благо Латвии.