Маленький, но противный
Толчком к этому расследованию послужил маленький присосавшийся клещик, обнаруженный мною после прогулки в лесу. Задержусь на описании мыслей, эмоций и реакций. Во-первых, думаю, многие узнают в них себя; во-вторых, эти стандартные психологические реакции важны для понимания, какие чудеса с общественным сознанием творит грамотная информационно-агитационная обработка.
С минуту я тупо смотрела на клеща, а воображение рисовало "страшные картины" ближайшего будущего. Диагноз — клещевой энцефалит (или, не приведи господи, болезнь Лайма, тьфу-тьфу-тьфу!), больничная койка и весьма призрачные шансы на окончательное и бесповоротное выздоровление.
Первый шок сменился судорожными попытками вспомнить, что же нужно делать в таких ситуациях. Вроде вытащить кровопийцу. А что дальше? Звоню коллеге, которая недавно пережила подобное. Она советует брать клеща и срочно ехать в Службу вакцинации на Клияну, 7. Там есть два варианта: сдать клеща на экспертизу на наличие вируса энцефалита или сразу сделать укол иммуноглобулина.
Звоню в Службу вакцинации, чтобы справиться о ценах. Проверка клеща на наличие вируса энцефалита стоит 8,30 лата, инъекция иммуноглобулина — 6 латов на 10 кг веса. Смотрю на клеща, размером не более миллиметра. Соотношу его размеры со стоимостью экспертизы и чувствую страшную несправедливость. Потом соотношу свой вес с суммой, которую придется выложить за инъекцию иммуноглобулина (36 Ls), и к чувству несправедливости примешивается что-то очень похожее на жадность.
После недолгих размышлений решаю, что, сдав клеща на экспертизу за 8,30 лата, если он окажется неэнцефалитным, сэкономлю 36 латов. Если же окажется энцефалитным, "попаду" на 42 лата.
Пока стояла в очереди, дотошно изучала плакаты с информацией о клещах. На одном было написано "Клещ маленький, но противный" и далее рассказывалось, как от него уберечься и чем грозит заболевание клещевым энцефалитом. На втором — приведена статистика о количестве заболеваний с 80-х годов и до нашего времени. Из графика выходило, что в 80-е годы энцефалитных клещей у нас, можно сказать, и не было. Зато в середине 90-х они уже расплодились до невозможности. В этот момент и появился первый вопрос: интересно, почему?
Подошла моя очередь. Лаборантка, очень милая дама, поместила клеща в пробирку, сделала нужные записи. И вдруг спросила: "Вы знаете, что даже если клещ окажется энцефалитным, риск того, что вы заболеете, составляет 1%?" Я этого не знала. Более того — была уверена, что укус энцефалитного клеща обязательно ведет к заболеванию (кстати, как показал наш опрос, так же думает подавляющее большинство людей — см. ниже). Тут возник второй вопрос: почему о столь ничтожном проценте риска не сообщается ни в одном информационном материале?
Болезнь одна. Прививки разные?
К счастью, клещ оказался незаразным, но пережить еще раз этот шок не хотелось, и я решила сделать прививку. Звоню в медицинский центр Elite. Один укол стоит 9 латов, а сделать надо всего три (второй через две недели после первого, третий через полгода после второго). Итого 27 латов, но зато прививка действует три года. На собственное здоровье денег, конечно, не жаль, но на всякий случай решила позвонить еще в несколько медицинских учреждений.
В Латвийском инфектологическом центре один укол уже стоил 7,40 лата. "Поскольку на дворе лето, то делать прививку нужно по ускоренной схеме, то есть три укола в течение месяца", — объясняла мне сотрудница центра.
Тут мне уже стало интересно: цены отличаются на 1,60 лата и прививку делают по-разному. Звоню в Службу вакцинации: один укол стоит 7,50 лата. Делать нужно тоже три раза, но так, чтобы между первым и вторым был интервал в три недели, а последнюю прививку колют через год после второй.
Интерес прошел. В голове воцарилась полная путаница. В отчаянии набираю номер Palidzїbas dienests. В этом учреждении один укол стоит 7 латов для взрослых и 6 латов для детей. Ссылаясь на лето, тоже советуют делать прививки по ускоренной схеме: первый укол — в день обращения, второй — на 7-й день, третий — на 21-й день.
Не понимая уже совершенно ничего, предпринимаю еще одну попытку пролить свет на тайны вакцинации и звоню в Veselibas centrs 4. Приятный женский голос спрашивает, есть ли у меня медицинская страховка. "Нет", — отвечаю.
— Тогда советую вам делать инъекции австрийской вакцины FSME-Immun, — говорит сотрудница центра. — Дело в том, что стоимость одного укола 8,20 лата, но сейчас вам надо сделать только две инъекции с интервалом в две недели и третью только через год. Это дешевле, чем инъекции немецкой вакцины Encepur. Она тоже стоит 8,20 лата за один укол, но сделать нужно три укола в течение месяца. Австрийская вакцина обойдется вам в 16,40 лата, а немецкая — в 24,80.
Ну наконец-то! Хоть в одном учреждении все толково объяснили. Но тут появился третий вопрос: почему так же не поступили в других медицинских центрах? Звоню по второму разу. В Латвийском центре инфектологии опять предлагают уколоться за 7,40 три раза. Начинаю допытываться, есть ли другой вариант. И, о чудо, таки есть: выясняется, что можно сделать инъекцию австрийской вакцины (6,40 Ls за укол) и нужно всего два укола.
В Службе вакцинации сначала тоже говорят о трех уколах по 7,50 лата. И только после наводящих вопросов отвечают, что есть еще австрийская вакцина. Стоит она 7,50 лата за один укол, и надо только два. На вопрос, отличаются ли вакцины по качеству, отвечают "нет". Более того, вакцины взаимозаменяемы: если вам начали колоть Encepur, но к моменту следующего визита он внезапно закончился, вторую инъекцию могут сделать FSME-Immun. Особо подчеркну: об этих нюансах я узнала, только проявив незаурядную настойчивость. Думаю, что большинство людей ограничиваются первой полученной информацией и отправляются на прививку.
Казалось бы, при чем тут мыши?
Не слишком ли много вопросов породил укус маленького клещика? По-моему, для двух дней достаточно, чтобы задуматься над тем, что же происходит.
В поисках ответа на первый вопрос — почему у нас развелось столько заразных клещей (может, в природе все окончательно перепуталось: глобальное потепление и т.д) — звоню на кафедру биологии Латвийского университета. Дмитрий Тельнов, председатель секции колеоптерологии (наука о жесткокрылых), уверенно заявляет, что глобальное потепление тут ни при чем. Иксодовые клещи — главные переносчики вируса энцефалита. В природе иксодовые клещи представлены двумя видами — Ixodes ricinus и Ixodes persulcatus, но вирус переносят преимущественно Ixodes persulcatus. Они в Латвии водились всегда, и в большом количестве. Просто в советское время об этом факте (как и о многих других) предпочитали не распространяться и, следовательно, не отражали в статистике. От души пожурив советскую статистику, г-н Тельнов все-таки дал зацепку и посоветовал узнать, как в последние годы менялась численность лесных мышей.
"Час от часу не легче! При чем тут лесные мыши?!" — подумала я и набрала номер Государственной службы леса (ГСЛ), чтобы узнать, какие такие кардинальные изменения произошли в наших лесах, что мышам в них — раздолье. Пресс-секретарь в качестве лучшего специалиста и собеседника отрекомендовала генерального директора ГСЛ Отто Жвагиньша. Из разговора с ним выяснилось, что клещ, даже иксодовый, сам по себе — существо совершенно безобидное. Он сам заражается вирусом от грызунов, крупного рогатого скота, зайцев и ежей, кровь которых является "естественным резервуаром" вируса энцефалита. Популяция мышей в последние годы действительно увеличилась. И на то есть две причины.
Во-первых, любая популяция в процессе своего развития переживает волнообразные циклы: уменьшается, затем начинает "набирать высоту", достигает своего пика и опять начинает уменьшаться до минимального числа особей, необходимого для сохранения вида. То есть не исключено, что "цивилизация" лесных мышей сейчас переживает свой расцвет.
Во-вторых (и это более вероятно), увеличение их численности связано с тем, что в сельском хозяйстве перестали применять химические удобрения (в частности, пестициды), а в лесах ведется более активная, чем в советские времена, вырубка, способствующая развитию травяного покрова (источник питания для мышей). Опять же после вырубки в лесу становится больше места и солнца. Все это и оказывает благотворное влияние на плодовитость мышек-норушек.
В-третьих (на эту причину нам указали в Агентстве общественного здоровья), на распространение клещей повлияли климатические условия. После холодной зимы 1986/1987 годов последовало восемь теплых и очень теплых зим с непостоянным снежным покровом и дождями. Эти условия оказались весьма благоприятными для зимовки клещей и увеличения их числа.
Неужто возвращаться к обработке полей и лесов дустом ДДТ и запрещать вырубку? Отто Жвагиньш предположил, что от клещей нас может спасти… ЕС, который в первую очередь будет оказывать поддержку сельскому хозяйству. Значит, опять станут больше применять химических удобрений. Численность лесных мышей начнет сокращаться, а вслед за ними — и клещей. Сентенция о ЕС была сказана с иронией. Но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки, остальное — правда.
Почти вся правда о клещах
На очереди вопрос второй: почему о риске заболеть клещевым энцефалитом, равном 1%, широкой публике неизвестно?
Ведением статистики и сбором информации по инфекционным заболеваниям у нас занимается Агентство общественного здоровья (АОЗ). Туда мы и обратились с просьбой сообщить, каков процент зараженности среди самих клещей и каков процент заболеваемости у людей, укушенных инфицированным клещом. И получили совершенно иные цифры. Руководитель эпидемиологического отдела инфекционных заболеваний Рижского филиала АОЗ Анита Брила ответила, что из всех собранных сотрудниками АОЗ клещей зараженными в 2001 году оказалось 1,4%, в 2002-м — 9,2%, в 2003 году — 5,1% (то есть в среднем из 100 клещей только 5 будут заражены вирусом энцефалита. — Прим. авт.). В свою очередь риск заразиться от энцефалитного клеща для человека более высок, и составляет 33-39%. Разница между 1%, названным лаборантом, и 33-39%, фигурирующими в официальном ответе АОЗ, огромная. Эмоционально больше верится словам лаборанта, сказанным мне как обычному посетителю, а не журналисту, но цифры — вещь упрямая. Однако, продолжив расчеты уже на основании других данных, стало понятно, что даже 1% — показатель завышенный.
А что думают о клещевом энцефалите люди? Чтобы выяснить это, "Телеграф" отправился на улицу и задал прохожим три вопроса:
- Считаете ли вы, что укус энцефалитного клеща обязательно приводит к заболеванию энцефалитом или болезнью Лайма?
- Почему вы так думаете?
- Что вы делаете, чтобы уберечься от этих заболеваний?
Янис, архитектор:
- Да.
- Потому что эти клещи инфицированы энцефалитом. У них даже название такое. Я знаю, что есть несколько видов таких клещей, и большинство из них очень опасно.
- Я сделал прививку. Во всяком случае там, где я ее делал, мне сказали, что это хорошая гарантия того, что не заболею.
- Да.
- У меня знакомая была, которая три года после укуса лежала как в коме.
- Лично я сделала прививку, и теперь хожу в лес без всяких задних мыслей. Это даже морально помогает. С тех пор как привилась, у меня ни одного укуса не было. Я знаю, что мне ничего не будет, и они ко мне даже не лезут.
- Да.
- Так пишут в прессе и говорят люди. Был бы медиком, может быть, знал бы больше и считал совершенно по-другому. Но пока я думаю именно так.
- Сделал прививки.
- Конечно, да.
- Потому что об этом везде пишется и говорится очень много. Я считаю, что это страшно.
- Я реже хожу в лес. А если хожу, то желательно, чтобы это был хвойный лес, и одеваюсь как положено.
- В принципе, можно.
- Потому что одна моя знакомая гуляла в Межапарке, и ее укусил клещ. Потом она очень тяжело болела.
- В данный момент я сделала прививку. Я не знаю, сможет ли она меня полностью обезопасить, но надеюсь.