Кто спалил башню Петра
Поводом для разговора послужила моя публикация о петушках на рижских храмах. В ней говорилось о том, что в 1970–м, после восстановления собора Петра, на шпиль взобрался архитектор и, сидя на петушке, по традиции выпил бокал шампанского. "Это экскурсоводы выдумали", — говорит Каупуж. В советское время по инициативе моего собеседника было создано ремонтно–реставрационное управление, на его основе — проектное бюро. Оно и занималось работами по восстановлению собора. Историческая башня, сгоревшая в годы войны, была деревянной, однако специалисты в один голос заявили, что из дерева ее восстановить невозможно. Было принято решение сделать башню из металла. Каркас заказали в Ленинграде. Его устанавливали с помощью вертолетов.
— После окончания работ главный инженер бюро Праулиньш действительно решил залезть на шпиль петушка, выпить шампанского и бросить бокал вниз, — продолжает Каупуж. — Пришел ко мне за разрешением. Я отказал. Случись что, отвечать мне. В действительности на этого петуха залезал я, — смеется Владимир Ильич. — Только не на шпиле, а на земле — перед тем как его позолотили.
Раскрыл бывший министр и детали пожара башни Петра в июне 1941 года. Долгое время не утихала полемика, кто это сделал: русские или немцы.
— После войны вокруг собора еще оставались воронки, — продолжает Каупуж. — Всего же было произведено четыре выстрела по башне. Два снаряда упали на площади, один угодил в церковь ниже шпиля, четвертый — в башню. Конец разговорам о том, кто же стрелял, был положен неожиданно. В Западной Германии вышли воспоминания немецкого лейтенанта, командира батареи. Он рассказывал, что стреляли они из Задвинья, с кладбища в Торнякалнсе, и с четвертого выстрела он поразил башню.
Как пилили Кафедральные кресты
В 1960–е были спилены кресты на здании Кафедрального собора. Бытует мнение, что по распоряжению тогдашнего министра культуры Екатерины Фурцевой. Мол, рядом памятник Ленину… Владимир Каупуж утверждает, что слухи насчет приказа Фурцевой — выдумка. Рижский кафедральный собор был на балансе горисполкома, а не минкульта. В отличие от Домского собора и церкви Петра. Богослужений в соборе тогда уже не было. Зампредом горисполкома был некто Рейхманис. Шла акция по сбору цветных металлов. Рейхманису показалась отличной идея спилить медные кресты. Самое поразительное, что когда спилили, выяснилось, что они деревянные, только обиты медной жестью! Уже после этого начали думать, как быть с бывшим собором. И решили открыть планетарий. Оборудование заказывали в Западной Европе — по–моему, в Швейцарии. А зампреда горисполкома вскоре сняли.
Высокие гости
В советское время в Ригу приезжало немало известных политиков. Со многими Каупуж встречался.
— Во время приезда Хрущева я еще не был министром. (Кстати, на это место Каупужа взяли не с партийной работы, как тогда было принято, а с должности директора Театра оперы. Он по профессии — музыковед.) В 1971–м приезжал Иосип Броз Тито, и я был его гидом во время экскурсии по Домскому собору. По случаю приезда был устроен органный концерт. Тито провел в Риге несколько дней. Кстати, отлично говорил по–русски. Было устроено два больших приема. Один — в самом шикарном ресторане того времени, юрмальском"Лидо". Там выступали все лучшие артисты республики. Второй — в "Юрас перле", для дипломатического корпуса.
Косыгин приезжал на один из Праздников песни — в 1970–е. Была еще одна встреча, неожиданная. Связана она с приездом сюда Фурцевой. Она и ее муж Ферюбин были страстными рыбаками. И вот мы поехали на озеро Энгурес: я, мой помощник, Ферюбин и Фурцева. Ферюбин незадолго до приезда перенес инфаркт. Поэтому я специально взял помощника, чтобы он возил на лодке Ферюбина: я решил, что буду сидеть на веслах с Фурцевой. Однако Фурцева не согласилась, поплыла с мужем и сама села на весла. Мне ничего не оставалось, как катать своего помощника.
— Рыбу хоть поймали?
— Довольно много. Когда ночью мы вернулись в санаторий, наша машина встретилась с машиной Косыгина. Он вышел и вытащил какой–то рыболовный трофей. На что Фурцева сказала: "А посмотрите, что у меня!"
Как Олимпиада помогла церковь восстановить
В Лимбажском районе есть населенный пункт Лиепупе. Место примечательно своим уникальным собором.
— В один злополучный день памятник архитектуры сгорел — остался один остов. Лимбажский горком партии и горисполком написали в ЦК и Совмин письмо с просьбой снести остов этого памятника культуры. Документ пришел ко мне на визу. Я позвал архитектора Леона Плауциньша, тот сообщил, что объект уникальный. Добро на снос я не дал и решил, что, когда появится возможность, храм восстановим. Прошел год, два. Вдруг меня вызывает первый секретарь ЦК КПЛ Восс и с надменной усмешкой говорит: "Не пройдет твой номер. Есть постановление ЦК КПСС, подписанное Брежневым: "О мероприятиях по подготовке к проведению Олимпийских игр в Москве". Оказалось, что там среди прочего есть пункт привести в порядок дорогу из Риги в Таллин, где намечена олимпийская регата. А возле нее стоит обгоревшая церковь. Увидев это, туристы, дескать, будут писать, что большевики церкви жгут. Восс улыбнулся и произнес: "Придется снести". И вдруг у меня мелькнула идея: "Август Эдуардович, тут есть возможность показать всему миру, как советская власть относится к памятникам архитектуры. Нужно срочно воздвигнуть леса и начать имитацию восстановления". Он подумал… "Слушай, это идея". Памятник был сохранен. А позже, когда появились возможности, его восстановили. Это сделал Культурный фонд, который возглавляли Имант Зиедонис и Рамона Умблия. Произошло это еще в советские времена.
— А почему регату проводили в Таллине, а не в Риге?
— Наши ЦК и КГБ сказали, что здесь будет наплыв нежелательных людей… И отказались. Глупость.
Как коммунисты восстановили памятник Свободы
— После сталинградских боев из Москвы на Ригу каждый день начали транслировать по радио последние известия — на латышском. Причем начинались и заканчивались они с исполнения гимна "Диевс, свети Латвию!". А когда Ригу освободили, латышские стрелки с национальным флагом церемониально прошли мимо монумента Свободы и возложили цветы. О сносе не могло быть и речи. Более того, однажды ко мне пришли два пожилых ассистента скульптора Зале — автора памятника — Жанис Вентаскрастс и Александр Найка. Вентаскрастс отливал звезды. "Товарищ министр, возможен международный скандал. Памятник Свободы в таком состоянии, что требуется ремонт", — сообщили они. Мы по внутренней лестнице добрались до самой Милды. Выяснилось, что она прострелена в семи местах. По–видимому, это были следы от воздушных боев, которые шли над Ригой. Я пошел к своему приятелю, председателю Госплана Миервалдису Раману, и сказал: "Если выделишь деньги, я втихаря проведу ремонтные работы". И реставрационное управление минкульта без всякого шума поставило леса, сняло звезды, отвезло их в Болдераю, позолотило и поставило на место. Одновременно восстановили Милду, заварили дырки. И нигде в истории об этом не упоминается.
Кому мешал Петр I?
— В советское время были попытки восстановить памятник Петра Первого, и каждый раз возникали какие–то препоны. Что же мешало?
— Боялись, что встанет разговор об аутентичном месте, где он исторически стоял, и придется сносить памятник Свободы, — смеется Каупуж. — На эту тему вообще избегали разговора.
— Часто доводится слышать от латышей, что с Петром Первым для Латвии связаны одни беды. Вы как считаете?
— Если бы не было Петра — не было бы Латвии. При нем началось объединение латышских земель. Кстати, автора первой Библии на лытышском — пастора Глюка — царь взял в Москву, и тот возглавил там немецкую слободу. Я уж не говорю, что его воспитанница Анна Скавронская стала женой Петра — императрицей Екатериной Первой. И он был единственным монархом Европы, который стал действительным членом Парижской академии наук!
Как горел памятник Стрелкам
В бытность Каупужа министром культуры случилось ЧП — загорелся возводимый памятник Латышским стрелкам.
— Три глыбы красного гранита для памятника купили на Украине и привезли в Латвию. Мастера под руководством скульптора Алтберга принялись за работу. Это было зимой. Для того чтобы можно было работать в тепле, над гранитом соорудили навес. Был там установлен авиамотор, который нагонял теплый воздух. Пожар произошел трагикомически. Фигуры были готовы, их нужно было поставить вертикально и установить на место. Для этого проложили узкоколейку — в 20–30 метрах от того места, где лежали фигуры. Пришел представитель организации, которой предстояло перевозить, а дежурная в это время вышла в магазин. И он решил мотор выключить сам. Но не учел одну деталь: надо было выключать сначала поток подачи топлива, потом — электричество. А он вначале выключил электричество, и на раскаленное сопло мотора продолжало литься топливо. Вспыхнул пожар. Приехали пожарные, автор кричал им: "Только не гасите!". Он рассчитывал, что сгорит навес, а гранит не пострадает. Однако те руководствовались инструкцией: горит — надо гасить. Скульптуры облили водой, и у них отвалились руки–ноги. Не оставалось другого выхода, как из оставшихся гранитных глыб создавать новую композицию. В итоге монумент оказался ниже, чем было задумано. Дело о пожаре рассматривалось на бюро ЦК. Директора комбината "Максла" Фурмана сняли с работы, исключили из партии. А мне дали выговор. Хотя ни Фурман, ни я не имели к этому пожару никакого отношения. А скульптор получил новый договор и соответственно — новый гонорар.