Такое заявление из уст немолодого уже человека, естественно, не могло не вызвать закономерных вопросов — почему, что случилось? Он ответил, что в данный момент не случилось ничего "из ряда вон". Напротив, все по–старому. А потому — уже допекло…
…И вот Дмитрий Николаевич в редакции. В руках подрагивает "герой повествования" — синий паспорт гражданина ЛР. А его владелец — эмоционально, хотя иногда сбиваясь и перескакивая с одной темы на другую, рассказывает о пережитом и наболевшем:
— Родился я в Ленинграде в 1937 году. Дело в том, что моя мать Ирма Вевере, стопроцентная латышка, приехала в Ленинград учиться — поступила в Художественную академию. В ту самую, где в свое время учился известный художник Янис Розенталс. А дальше все как обычно: влюбилась, вышла замуж… В 1939 году семью сослали в Сибирь. По мнению Дмитрия Николаевича, роковую роль здесь сыграла "заграничная" национальность матери. Потому что в остальном родители были абсолютно аполитичны, жили искусством… Дмитрий с матерью оказались под Новосибирском. Можно сказать, между небом и землей: на вокзал прибыли, а там куда хочешь, туда иди… Но, к счастью, везде люди хорошие есть: приютили, а в скором времени мать и работу нашла. Понятно, о картинах пришлось забыть: картошку в совхозе копали, сено косили… Работали, как все.
— Кто хотел и мог работать — тот выживал, — вспоминает Дмитрий Николаевич. — Ну а если кунгс умел только командовать, пальцем тыкать — таким там, понятно, нелегко приходилось…
А в 1946 году, сразу после войны, Ирма Андреевна с Димой вернулась в Латвию. Нашла работу — мыть посуду на комбинате для слепых на Югле. Выучившись, начал работать и Дмитрий: на радиозаводе им. Попова, на Рижском вагоностроительном… Потом женился, родились дети — сын и дочь. И все это время он безвыездно жил в Латвии.
…Латвийскую Атмоду и провозглашенные ею идеи свободы, равенства и братства Дмитрий Блументалс встретил с открытой душой. Однако прошло совсем немного времени, и он получил от родины… пощечину. Моральную, конечно.
— Я был уверен, что уж кому–кому, но таким, как я, гражданство будет предоставлено без проблем. Но мне написали alien — чужой. Я, латыш, проживший без девяти лет всю жизнь в Латвии, отработавший здесь десятилетия, оказался для Латвии "чужим"! Зато западные латыши, потянувшиеся сюда косяками, — эти оказались не alien. Им и двойное гражданство давали, и государственные посты с бешеными зарплатами, и расшаркивались перед ними всяко–разно…
Да, я родился в Ленинграде, а в Латвию вернулся из Новосибирска. Но разве по своей воле я туда попал? И разве это было основанием признать меня "чужим"?! Доказать обоснованность своих притязаний на латвийское гражданство Дмитрию Николаевичу все–таки удалось. Разыскал церковь под Тукумсом, где крестили его мать, поднял документы. Словом, нашел документальные подтверждения и в конце концов получил вожделенный синий паспорт. Он — да. Но его дети, сын и дочь, — нет.
— Театр абсурда в действии, — продолжает Дмитрий Николаевич. — Я как потомок моей матери, рожденной в Латвии, был признан гражданином. А мои дети — то есть потомки мои и моей матери, к тому же родившиеся в Риге, так и остались alien’ами…
А судьба в лице различных институций между тем продолжала наносить удары. Дмитрий Николаевич потерял работу, заработанные за семь месяцев деньги ему так и не вернули. Зная, что во всем цивилизованном мире в случае неплатежеспособности предприятия прежде всего компенсации работникам выплачивает государство (а уж потом посредством своих финансовых и правоохранительных структур разбирается с виновниками банкротства), он несколько лет в надежде на помощь обивал пороги государственных институций. Безрезультатно…
Еще более драматично складывались обстоятельства у дочери Дмитрия Николаевича. Попыталась пройти натурализацию — не удалось. Вскоре потеряла работу, найти новую не смогла — и потеряла жилье: выселили из квартиры за долги. В конце концов, рассудив, что хуже уже не будет нигде, она умудрилась уехать к друзьям в Израиль. А оттуда, выиграв "грин кард", переселилась в США. Возвращаться в страну, где, будучи этнической латышкой, для властей она была alien, эта молодая женщина, понятно, уже не желает.
— Чужие страны оказались милосерднее к нашей семье, чем родная Латвия, — подводит итог Дмитрий Николаевич. — Когда дочь приехала в Израиль, ей и жилье предоставили, и материальную помощь. А здесь три месяца за квартиру не платишь — выселят без предоставления, прямиком на улицу. Замерзай, подыхай — никого не волнует…
С каждым днем все настойчивее и настойчивее одолевает Дмитрия Блументалса мысль о том, чтобы уехать из Латвии — родины–матери, на поверку оказавшейся по отношению к нему скорее мачехой. Однако мой вопрос, куда же он думает податься, застал потенциального эмигранта врасплох. Похоже, сегодня ему совсем не важно, КУДА уехать. Главное — ОТКУДА…