— Самое печальное, что нарастает количество детей, употребляющих алкоголь и наркотические вещества. Если в 70–е и 80–е годы случаи, когда дети поступали к нам в состоянии алкогольного опьянения, были крайне редкими, то сейчас это вполне обыденное явление. Причем уровень опьянения достаточно серьезный — 2 и даже 3 промилле. Что, как известно, достаточно для взрослого.
Понятное дело, что пьяный ребенок не контролирует свои действия. Он легче попадает под машину, ему проще упасть с высоты. А когда он поскальзывается или спотыкается, то при падении часто травмирует голову. Что, кстати, создает и нам проблемы. Как вы видите, у нас достаточно стесненные условия.
Но куда поместить подростка подшофе? Мы не можем предоставить ему отдельную палату. А иногда ребята поступают к нам в довольно–таки агрессивном состоянии. Конечно, в этом случае держать их с другими больными далеко не безопасно. Но мы ведь не можем поставить охранника у каждой палаты.
— А как же вытрезвитель?
— Но если у пьяного ребенка травма головы, то он уже считается больным. Вот его и везут к нам. Что, как вы понимаете, создает большие неудобства для лечения других больных. К тому же к детям приходят родители. Когда одновременно навещают четверых–пятерых пациентов, то становится тесновато. Но мы такие визиты запретить не можем, поскольку у родителей имеется вполне законное право ухаживать за своим ребенком. Сами понимаете, кому приятно находиться рядом с алкоголиком!
— Когда у нас начинают пить?
— Средний возраст пьяных пациентов — 13–14 лет. Почему пьют? Думаю, это вопрос не к нейрохирургам, а к социологам. Потому что мы лишь лечим последствия. А углубляться в причины и искать корни зла должны другие службы. Тем не менее очевидно, что алкоголь сегодня стал очень доступным. Да и цены на него невеликие. Когда спрашиваем, где взяли выпивку, то оказывается, что купили. Увы, у нас спиртное нередко продают и подросткам. Хотя, по идее, это делать категорически запрещено.
— Как вы считаете, какие меры нужно предпринять, чтобы снизить уровень детского алкоголизма?
— Это прежде всего воспитание. Чтобы ребенок был осведомлен о последствиях. Ну и, конечно, нельзя продавать детям алкоголь! Посмотрите, что происходит на 1 сентября и в день окончания школьного года. Какие–то массовые попойки!
— Сейчас можно услышать такое мнение: мол, пусть народ лучше пьет пиво, чем водку. То есть менее крепкие напитки. Помню, как в этом году премьер–министр Латвии Калвитис накануне Лиго открыто пил пиво и даже позировал с ним для СМИ!
— Видите ли, все зависит не только от крепости напитка, но и от количества, а также от комбинации выпитого. Обычно нам ребята говорят, что пили только пиво. При этом промилле у них высокие. В любом случае если подросток возьмет двухлитровую бутыль пива, то все — как говорится, результат налицо. После чего начинаются печальные последствия, зачастую связанные с травматизмом.
— Кто пьет больше — бедные или богатые?
— Вы знаете, я стараюсь не обращать внимания на то, кто к нам поступает. Да, родители одного больного приезжают на джипе, а другого — приходят пешком, но, в конце концов, все мы люди. Если количество выпитого одинаковое, то степень опьянения тут тоже одна и та же. И не важно, как кто живет и на чем передвигается.
Особенно печально выглядит, когда некоторые родители даже сюда заявляются в подпитии. Я это чувствую по запаху и вижу по "синему носу". В общем, от них, что называется, за версту несет перегаром. Все это говорит о положении в семье и об отношении к ребенку. Понятное дело, что такие родители подают своим детям дурной пример.
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
