За примерами далеко ходить не надо — ими изобилует новейшая история. Стремление Гамсахурдия в Грузии лишить прав автономии Абхазию и Южную Осетию поставили страну на грань распада. Захотел лидер Азербайджанского народного фронта наложить лапу на Нагорный Карабах, населенный армянами, — и Азербайджан потерял не только Карабах, но и дополнительно четверть территории. Националистический лидер Молдавии Мирча Снегур вознамерился военной силой подавить русскоязычное Приднестровье, не желавшее смириться с "румынизацией" Молдавии, — и теперь Молдавия в тяжелейшем кризисе. Даже единокровные братья — сербы Сербии и Черногории — не захотели жить в однообщинном государстве. Теперь Сербия и Черногория — реально двухобщинное государство, в котором черногорцы на своей территории сами решают все вопросы.
Что же говорить о латышах и славянах?!
Анализ исторического материала, изучение прессы, обобщение соцопросов и всевозможных интерактивов, опыт личного общения позволяет сделать вывод о глубинных, антагонистических несовпадениях устремлений и чаяний обеих латвийских общин. Латышская и славянская ментальность зиждется на несовместимых ценностях. Славянское мироощущение носит общинный, коллективистский характер. Это отражается и в поговорках и речениях — "На миру и смерть красна", "Кодлом хорошо и батьку бить" и т. д.
В русской среде слово "единоличник" имеет обидное, уничижительное значение. В свою очередь, латыши — носители западного индивидуализма. Философия западного человека — "Мой дом — моя крепость". В западном мироощущении выше роль личной свободы, которая непостижимым образом сочетается с законопослушностью и неприятием анархии.
Протестантизм и православие — антиподы. Православие гораздо ближе к исламу, чем к западному христианству. Это обусловило различные подходы латышей и славян к коренным вопросам бытия — к священности и нерушимости права частной собственности, к богатству и бедности, к бережливости и щедрости. Но самое главное — мы по–разному видим цели и задачи страны, принципы ее внутренней и внешней политики. У нас разные взгляды на исторический путь Латвии, на распад СССР и латвийскую независимость, на отношения с Европой, США и Россией. Латыши получили от независимости многое, русскоязычные — нищету и национальное унижение. Латышей, и это естественно, полностью устраивает нынешняя ситуация, когда в результате крупномасштабного обмана они изгнали русскоязычных из коридоров власти. В геополитическом плане Латвия им представляется как остров, вопреки географическим реалиям все дальше уплывающим от России в сторону Запада.
Нам же нужна другая страна — открытая как на Запад, так и на Восток, в которой полноправно сосуществуют и свободно развиваются обе общины. Между нами было много общего в первые годы Атмоды — нас всех достал тоталитаризм. Все эти годы правящий режим целенаправленно вбивал гвозди в гроб интеграции. И последний гвоздь — это школьная реформа. Теперь точка возврата пройдена.
Очевидно, что Латвия упустила свой исторический шанс. На испытаниях независимостью литовцы получили твердую "пятерку", несмотря на то, что у истоков их государственности стоял "мягкий националист" Ландсбергис. На "троечку" справились с испытанием прагматичные и умные эстонцы — и недаром русскоязычные избиратели отдали свои голоса национальной партии социал–демократического направления "Республика". И только латвийский политический класс с треском провалили экзамен. И все же не только и не столько политики являются виновниками нынешнего противостояния.
О роли латышской и русской интеллигенции…
Давайте поразмышляем о роли интеллигенции в ходе "песенной революции" и в пожинании плодов. На мой взгляд, роль латышской интеллигенции в новейшей латвийской истории требует беспристрастной оценки. И народный поэт Имант Зиедонис, и писательница и поэтесса Мара Залите, и "правозащитница" Ина Друвиете, срочно забывшая русский язык, и журналист Табунс, и драматург Паулс Путниньш, назвавший протестующих против школьной реформы "русскоязычными фашистами", и многие–многие другие "отличились" на ниве толерантности и терпимости к "инородцам". А говоря понятным языком, "властители дум и совесть нации" почти поголовно в обнимку с политиками скатились в болото самого мелкотравчатого шовинизма. И это тем более удивительно, что и в годы СССР все они были обласканы властями и далеко не бедствовали — видать, и тогда "жаба душила".
Ситуация же с русской интеллигенцией, судьба которой так волновала ильфопетровского героя, волнует и меня. И когда я вижу на телеэкране сытых господ директоров русских школ, торопящихся высказать властям свое верноподданническое усердие, то мне вспоминается Хайям:
"Лучше впасть в нищету,
голодать или красть,
Чем в число блюдолизов
презренных попасть…"
Что делать?
Мне лично вся наша послеатмодовская история сильно напоминает сказку Салтыкова–Щедрина "Как один мужик двух генералов прокормил". В этом поучительном рассказе "мужик свил из своих волос силки и наловил для генералов рябчиков, влез на дерево и набрал для генералов спелых яблоков, а себе оставил одно, кислое", и в довершение всего "сам для себя сплел веревочку, которою его вышеозначенные генералы привязали к дереву, дабы не убег". Кто в этой притче мужик, а кто избрал для себя роль генералов, пояснений не требует. И когда русские бизнесмены подкармливают националистов, они делают оную веревочку толще и прочнее. А когда русскоязычные избиратели отдают свои голоса латышским политикам, эта веревочка и вовсе превращается в несокрушимый канат.
Раскол ЗаПЧЕЛ обозначил трагическое поражение русскоязычного политического движения в Латвии. Исчезла последняя возможность что–либо решить парламентским путем, не выходя на улицы.
Однако не все потеряно. На нас работают три мощных фактора — наше пробудившееся сознание, возможность напрямую апеллировать к Брюсселю и заступничество России в международных организациях. Впервые стихийный протест русскоязычных стал приобретать организованную форму. Залог нашего выживания заключается в сохранении и международном признании двухобщинности Латвии. Нас раздавят, если не возникнет крепкая политическая организация на базе комитета защиты русских школ.
И кто знает, может быть, придут новые времена. Парламент устанет штамповать дискриминационные законы, "ракстниеки и макслиниеки" поменяют заезженную пластинку и прекратят возбуждать простой народ против "гражданских оккупантов", а на политическом Олимпе появится харизматический лидер, этакий латышский Нельсон Мандела, который протянет руку братской дружбы бывшим "колонизаторам".
Однако откуда ему взяться?