— Начнем с зернового терминала. Вы возглавили LSF Trans, и сюда не было поставлено ни одной тонны зерна. Вместо этого терминалу повысили арендную плату в 50 раз. Ваши комментарии?
–Насчет арендной платы. Пока нет зерна, Вентспилсскому свободному порту ничего другого не остается, кроме как компенсировать недостающие деньги чем–то другим. Ведь есть кредит, деньги отдавать надо, соответственно, нужно получить их с тех, ради кого были построены причал и подъездные пути… Раз нет зерна, господа зерновики, тогда платите нам через аренду. А как только будет зерно, снизим арендную плату.
— Проблема в том, что нет зерна, или в том, что его не может доставить компания, имеющая эксклюзивное право на экспедицию, — LSF Trans?
— Позиция "Янсонс стал руководителем — нет зерна!" неверная и авантюрная…
— Тем не менее именно так и происходит.
— Зерна–то не было и в то время, когда было прежнее руководство, тот же господин Годунов.
— Разве?
— Точнее, было, но только литовское и латвийское… А ведь терминал строился под казахстанское зерно… Дело еще и в том, что поставлять зерно на территорию Латвии просто экономически невыгодно. Тариф, который идет по российской железной дороге, не выгоден. Казахам приходится доплачивать, чтобы зерно довезти…
— Зачем же, на ваш взгляд, терминал вообще строился?
— Я думаю с расчетом на перспективу разрешения всех трудностей с российскими тарифами… С экономической точки зрения я казахов понимаю: доплачивать ради того, чтобы доказать, что мы можем поставить зерно на территорию Латвии, совершенно невыгодно… Тонна, мне кажется, стоит 220 долларов, и если надо 2,5 миллиона, то получаются действительно большие деньги. Если я не ошибаюсь, то им нужно еще доплатить 20 долларов за тонну, чтобы доставить зерно в Латвию. Эти 20 долларов и есть та скидка, которую они требуют у российской железной дороги…
Но не надо раздувать проблемы и все переворачивать, будто в Латвии есть какие–то внутренние силы, которые делают все возможное, чтобы зерно не пришло в Латвию. Надо объективно смотреть на ситуацию: между Латвией и Казахстаном есть страна, которая регулирует ситуацию по своему усмотрению. — Однако, по заявлениям казахской стороны, в октябре–ноябре на терминал начнет поступать зерно из Казахстана. К тому же доставлять его будет не LSF Trans, а Латвийская железная дорога, с которой заключен прямой договор.
— Я просто рад, поскольку 50% терминала принадлежит LSF Holdings. В итоге наша фирма получит назад свои деньги в виде дивидендов, ведь мы вложили в строительство терминала, кажется, 4 млн. USD… По большому счету нам все равно, как получать деньги — либо через LSF Trans за доставку, либо через LSF Holdings. Хорошо, что казахи заключили более выгодный договор.
— Однако бизнес LSF Trans заключается именно в том, чтобы доставлять груз. Сейчас у него этот бизнес отсутствует. Разве это может радовать вас как руководителя компании?
— Я думаю, LSF Trans является тем контрольным механизмом, который не нравится казахской стороне. Ну не нравится, что же поделать. Однако мы все выступаем за то, чтобы груз пришел в Вентспилс… Крайне нелогично, что внутри холдинга, объединяющего множество предприятий, находятся менеджеры, которые противятся интересам компании и еще заявляют (весьма агрессивным способом), будто все беды — из–за LSF Trans. Но что они скажут, когда не будет LSF Trans?
— Почему, на ваш взгляд, эти менеджеры поступают именно так, а не как–либо иначе?
— Отвечу вопросом: а хорошо заключать договоры задним числом с так называемым бывшим директором LSF Trans, когда вдруг оказывается, что LSF Trans должен еще полтора миллиона терминалу? У нас есть письмо от Влада Шафранского, где сказано, будто мы ему должны эти деньги. Печать там использовалась поддельная.
— Откуда вы об этом знаете?
— А у нас есть заключение экспертизы. Мы пришли к Шафранскому и говорим: "Покажи нам, дорогой Шафранский, оригинал документа". А он отвечает: "Я вам отвечать не обязан, обращайтесь к совету!"… — Такова процедура, согласно законодательству. Почему не обратились в совет?
— Туда обращаться — то же самое, что к стене. Нас там вообще не имеют в виду.
— Причина?
— Причину не надо долго искать, это те же самые люди, которые работают против интересов LSF Holdings. Это председатель совета Kalija parks Баштовой, председатель правления VТО Пашута и Олег Степанов, являющийся моим бенефициаром и заявивший, что мою судьбу решит следствие. — Почему в одной компании, которая приносит прибыль всем акционерам, возникла такая конфликтная ситуация?
— Логичных аргументов нет! Почему отдельным лицам нужно действовать против своей компании и так настраивать людей?
— Вы, господин Янсонс, все время говорите о некоей "одной стороне". Надо полагать, что здесь имеется в виду Олег Степанов. Вторая — это Айвар Лембергс? Правильно ли мы понимаем диспозицию?
— Если все перенести на персоналии, то да. Официально же там есть Topmar Holdings, другая — дети Лембергса. Которые уже выросли и, наверное, сами способны…
— Правда ли, что вы начали свою деятельность в Вентспилсе как "человек Степанова"?
— В холдинг я попал так. Одно время работал у Вилиса Криштопанса, у которого была идея сделать свой холдинг на базе InterBaltija. Свою миссию я выполнил, и в моих бизнес–действиях наступила пауза. И вот однажды мне позвонил Криштопанс и сказал: мол, у меня к тебе есть одно предложение, которое может быть интересным. И дал мне номер телефона, по которому надо было позвонить. Набрал номер, и на другом конце провода ответил Айвар Лембергс. Я приехал к нему, он мне рассказал об идее создания компании и что там нужен грамотный менеджер. Примерно полгода мы общались с ним, и в 2002 году меня приняли в компанию. Я представил Лембергсу план, каким образом дела должны пойти в гору. Назвать меня человеком Олега довольно трудно, впрочем, как и человеком Айвара.
— Тем не менее человек, которому вы позвонили, был именно Лембергс…
— Я просто рассказал, как все было.
— С чего начиналась ваша деятельность в LSF?
–С того, что я принял на работу людей, которым доверял, потом объездил всех клиентов, поставлявших грузы в Вентспилс, рассказал, что можем поднять планку очень высоко. И план я осуществил! Создана понятная структура, которая помогает предпринимателям. К акционерам всегда можно обратиться, если что–то неправильно.
— У ряда предпринимателей все же возникает непонимание и решить свои вопросы они не могут. В частности, это те же казахстанские зерновики. А ведь есть еще и представители местного бизнеса, и россияне, представляющие Baltic Juice Terminal.
— В горе друг друга находят, а от стыда не скроешься… Оба этих суждения к ним подходят. Если говорить об уголовном деле в связи с Baltic Juice Terminal, в котором сказано, что председатель правления LSF Holdings якобы отдал акции холдинга в пользу компании Ala 2002, то все это абсолютно голословные обвинения. Я дисциплинированный менеджер, особенно в денежных делах… Что это значит? Пока в компании не подписали бюджет, я не трачу ни одной копейки, в том числе и на инвестиционную деятельность. BJT — это именно инвестиционная деятельность. Из–за того, что Олег подписал бюджет не 21 декабря 2005 года, а 4 апреля 2006 года (а в бюджете были заложены деньги для BJT — 700 тыс. Ls, для угольного терминала — 1,5 млн. EUR, для поддержания зернового терминала — 1 млн. USD), я на такие нужды деньги не тратил. Потом удалось договориться по угольному терминалу, по зерновому тоже. А по соковому терминалу Олег сказал: "Я в этот проект не верю вообще!". Без объяснения причин.
У нас были неоплаченные акции на сумму около 420 тыс. Ls. Мы на них подписались, следовательно, должны были оплачивать. Для того чтобы спасти проект и избежать больших счетов со стороны так называемых голландских строителей, я поговорил конкретно с детьми Айвара, сказал, что нужны деньги. К тому моменту у нас был взят кредит в банке, строительство шло полным ходом. Я отказался от тех акций, которые ранее мы подписали. На ту же часть, которую мы не оплатили, привлекли другого инвестора. Россияне же отказались от своей доли, сославшись на отсутствие денег. Сегодня этот терминал закончен. Если бы я делал все так, как хочет Олег, мы бы имели памятники неоконченному строительству.
— Если история настолько безобидная, то почему ею заинтересовались правоохранительные органы?
— Правоохранительные органы тоже имеют человеческие слабости.
— То есть?
— Я будто бы украл мебель — дело завели сразу. 3 мая завели дело, 5 мая меня забрали. Потом, правда, дело закрыли, так как мебель оказалась списанной. Все поняли, что это заказное дело.
— А кто выступил заказчиком?
— Сергей Одинцов, который через два месяца украл у LSF Holdings 3% долей.
— Как ему это удалось?
— Запросто.
— Вы же директор LSF Holdings, как это могло пройти мимо вас?
— Не все мне подвластно. Большие деньги другого человека оказывают серьезное влияние на мозги отдельных индивидов. Этот человек сказал всем построиться в шеренгу, те построились и пошли, уведя с собой 3%. Разбираемся сейчас и в полиции, и в судах.
— Что там говорят?
— Уверен, что вернем.
— Вы вообще, видимо, смелый человек. На пресс–конференциях вы раскрываете такие финансовые схемы, предаете огласке такие факты, с которыми смело можно идти в прокуратуру…
— А все уже передано полиции. Я не хочу показаться Матросовым. Можно либо остаться в стороне и признать себя виноватым во всех грехах, либо работать, бороться. Хотя армия, которая борется со мной, довольно велика — я их всех называю танкистами и биороботами. Однако люди, выступающие против меня, не могут связать даже двух слов, когда речь заходит о том, ради каких целей они все это делают. Думают, видимо, что получится подзаработать…
Что же мной движет? Мне в Латвии еще жить. Скрываться я ни от кого не намерен и смываться из страны тоже. У меня в Латвии три дочери, намерен здесь работать и жить, пока не помру. И мне моя честь дороже, чем те бабки, которые предлагают за то, чтобы все "закатать в асфальт". Поэтому я и иду вперед, чтобы доказать, что люди, ополчившиеся на меня, не правы… Надеюсь, будет результат. Но я не дам компанию изнасиловать!
В то же время я сильно сомневаюсь, что в результате этих скандалов и обнародования информации у холдинга прибавится денег. Время все расставит на свои места. Главное, что у меня есть честь, и ее побольше, чем у других участников скандалов… Замечу, последние после всех этих пресс–конференций вообще не сказали против меня ни одного слова. Думаю, это говорит о многом. Они сами себя загнали в угол…
Пока акционеры не придут к общему мнению — ликвидировать компанию или нет, — я буду работать на благо компании. Полиция понимает, что дела против меня заказные, а все скандалы, начиная с совершенно бредового, будто я распродал мебель, — полный бред. Сейчас на меня заведено немало дел, но их в то же время и не так много, чтобы была прекращена моя бизнес–карьера. Я готов пройти через огонь. Поскольку у меня нет таких целей, какие преследуют мои враги.
— Почему же на вас так все набросились?
— Могу ответить, почему меня грызут со всех сторон. Понятно, что все связано с Ventspils nafta. Но долгое время нас скандалы не касались, поскольку компания не была предметом продажи. Но кто–то вдруг высказался и о нашем холдинге — заинтересовался сухогрузным бизнесом. Ко мне еще обращались с вопросом: мол, не хочу ли я сам все уничтожить? Я ответил: нет! Тут начались глупые скандалы с мебелью, потом с моим домом в Марупе. Наверное, Янсонс стал тем камнем преткновения, который можно устранить и получить все что хотите…
— Вы рассматриваете возможность примирения сторон?
— Я — за.
— Что вы для этого делаете?
— До того как я начал проводить пресс–конференции и презентации, была определенная стадия, когда я помалкивал и ничего не делал. Общался с Kalija parks, VTO, говорил: "Люди! Давайте этого не делать". Призвал каждого человека к тому, чтобы у него было собственное мнение. Это не помогло. Письма слал с предложениями о мирных переговорах. Ответа не дождался.
— Вы периодически говорите, что одна группа акционеров работает в интересах Латвии, а другая — нет. Видимо, под первой вы подразумеваете Айвара Лем- бергса или его детей…
— Не хочу быть адвокатом Лембергса, но, думаю, результаты его труда, как он поднял и развил Вентспилс, видны…
— А что будет с вами, если Айвара Лембергса посадят за решетку?
— Какая бы участь ни постигла Лембергса, я буду продолжать работать в Латвии. LSF Holdings — не единственная компания в стране. Я дееспособный менеджер, которые всегда нужны.
— Вы заявляли о том, что из пароходства выводились крупные денежные суммы. Можете рассказать подробности?
— В частных беседах мне трудно отвечать на так называемые бизнес–вопросы. То, что я посчитал нужным рассказать в один момент, требует серьезных эмоциональных усилий… Задайте свой вопрос Годунову.
— Его здесь нет… Зато в то время, когда, по вашим словам, осуществлялись эти "уводы денег", вы работали во внутреннем аудите пароходства. Как же вы допустили все это?
— Я сижу у себя в офисе LSF Holdings. Откуда я могу знать, что Годунов "вывел" 8 млн. EUR?
— Не можете, а обязаны знать. И предотвратить.
— Как не допустить? Я это узнал через пять дней. Написал Годунову, но он ни гу–гу ни му–му. Пришлось обращаться в правоохранительные органы.
— И что они?
— Запрос был послан год назад, но ответ пришел только недавно. Оказывается, далеко ходить было не надо: все деньги вращались в одном из латвийских банков.
— Прокомментируете скандал, связанный с вашим домом в Марупе, где на вас жалуются жильцы за необоснованно взвинченные тарифы и даже намекают на угрозы расправы, исходящие с вашей стороны?
–Эти люди платили и прежнему владельцу, который просто бросил этот дом как очень неблагополучный. Я его купил только потому, что у этого владельца я уже четыре раза землю покупал и решил еще увеличить свое имущество… Всем жильцам выплатил компенсации (сколько они сами назвали), чтобы они спокойно съехали, но осталась одна скандалистка, которая, думаю, шумит в прессе вовсе неспроста… Эта дама не платит аренду, точнее, платит по старому договору, который отказывается показывать мне. С ней даже Марупская волость общаться не хочет.
— Так выбросите ее или нет?
— Я не знаю, кто и сколько ей пообещал за "борьбу с Янсонсом". Но если она это не прекратит, то у меня хватит совести максимально поднять планку квартплаты; если мы с ней договоримся, то я буду брать с нее столько, сколько она в состоянии заплатить. Но чтобы нам мирно разойтись, она должна лично отозвать все статьи в прессе против меня, выступить в газетах и сказать, что рассказанное ею неправда, и извиниться передо мной. Иначе у меня совести хватит брать очень высокую арендную плату… Я ей даже соответствующее письмо написал…