Страдал от бессилия помочь его лучший друг Всеволод Абдулов: "Постоянно думал об этом. У меня был знакомый — великолепный нарколог, которому я абсолютно доверял. Я поехал к нему. И этот врач сказал: "Самое страшное: чем сильнее человек, тем ужаснее картина распада. Чем сильнее человек, тем ужаснее ситуация. А кто это?" Я был абсолютно в нем уверен и назвал фамилию: Высоцкий. Врач: "Ему осталось жить месяца два… — и добавил: "Вот все мои телефоны, в любое время суток звоните. Сделать уже ничего нельзя, но я всегда готов помочь".
В Венеции Высоцкий и Влади провели прекрасные дни. Да и могут ли быть дни в Венеции не прекрасными? Высоцкий сказал Марине правду: он — безнадежный наркоман. Между ними не стоит больше тайна. Она испытала сильные переживания от того, что он доверился ей: "Мы снова вернулись к началу нашей любви. Мы больше не прячемся друг от друга, нам нечего друг от друга скрывать. Для нас с тобой это — последний глоток воздуха. Ты всегда мечтал о Венеции, мы часто говорили о ней ночами. От влажного воздуха нас немного знобит, и ты, весь дрожа, прижимаешься ко мне. Все-таки мы счастливы, спокойны, вновь обретя доверие друг к другу. Голос гондольера перекрывает наш шепот — а мы шепчемся, как заговорщики…
Ты закашлялся, и у тебя на лбу выступили крупные капли пота. Ты принимаешься говорить о нашем будущем: путешествия, работа, творчество, свобода. Ты мечтаешь приехать пожить во Франции полгода, заняться прозой. Ты говоришь мне, что обязательно поправишься, и чувствуешь сам, что это — конец. "Я возьму себя в руки. Как только я приеду в Париж, мы начнем соблюдать режим, мы будем делать гимнастику, вся жизнь еще впереди".
Эх, если бы все было так просто — соблюдать режим, делать гимнастику. Да и она уже знала, какая это страшная трагедия, у нее сын Игорь прошел через это… И она заявляет Высоцкому: "Ну вот что, Володя. Из этого мало кто выскакивал, но ты — человек сильный. Давай решим так: или ты мне даешь слово, что все это прекратится, или мы с тобой расстаемся. Потому что я знаю, какие ужасы происходили с Игорем: он скитался по свету, сидел в тюрьме…"
Он прекрасно знает, что пришлось пережить сыну Марины в 1975 году. Высоцкий записывает в дневнике рассказ о посещении Игоря в клинике Шарантон, где он лечился от наркомании: "…Все хотят своего — покоя. Врачи — избавления от беспокойного пациента. Покой. Игорь — избавления от всех, чтобы продолжать начатое большое дело. Покой. Родители, чтобы больше не страдать. Покой. Я — чтобы мне лучше было. Все — своего и по-своему, поэтому общего решения найти почти нельзя". Покой. Вечный покой — вот избавление. И дальше — после разговора с Игорем — Высоцкий записывает: "Я пока не могу это описать, и как мать (Марина Влади) это выдержала, и выдерживала, и будет выдерживать — не понимаю. Но положение безвыходное. Созерцать, как парень гибнет, ведь нельзя. А он-то хочет гибнуть. Вот в чем вопрос. Ушли. И весь остаток дня прожили в печали, ужасе и страхе".
Они плывут каналами в аэропорт Венеции. Катерок выскальзывает из лагуны, ветер усиливается, Высоцкий дрожит сильнее, и она укрывает его своей курткой. Но дрожь не от холода. Он украдкой кидает в рот таблетку, и ему ненадолго становится легче. На сером лице живыми остались лишь пронзительные светлые глаза.
Проплывают мимо кладбища. Он говорит: "Прекрасное место вечного успокоения". Оба смеются, потому что все, что связано со смертью, всегда было у них поводом для сарказма. Марина говорит: "В конце концов нам всего по сорок два года!" Ему так и останется сорок два… Через три месяца он находит вечное успокоение, на Ваганьковском. В Венеции похоронят Иосифа Бродского.
Высоцкий обещает Марине: к ее дню рождения — 10 мая — он будет в порядке. Вернулся в Москву — и дозы резко увеличились. В последний год Высоцкий использовал все возможные наркотические препараты — от промедола до героина. Высоцкий предпринимает еще одну героическую попытку вырваться из плена наркоты — 10 мая он вылетает в Париж. Один из друзей, Виктор Шехтман, вспоминает: "…Мне кажется, ему снова не хотелось лететь в Париж. Он же опоздал в Шереметьево! Но рейс задержали, и Володя улетел".
Прилетел в Париж и, не заезжая к Марине, ударился в загул. Марина в панике. Звонит в Москву, узнает, что он вылетел. Рыскает по Парижу. Ночью звонок подруги: "Володя в русском ресторане". Находит его в "Распутине": он валяется на банкетке, рядом гитара и чемодан. Его напоили пассажиры еще в самолете: "Володя? Высоцкий? Наливай, ребята, Высоцкому!" Марина кладет его в клинику Шарантон, где лечился Игорь.
Когда в театре узнали, что Высоцкий в клинике, то одна из актрис сказала: "Знаем мы, как Высоцкий болен. Он на фестиваль в Каннах укатил с Мариной. А нас потом за границу из-за него пускать не будут. Мы — черная кость, а он — белая!" Раздражены на него были до белого каления. Позже, после похорон, Любимов будет работать над спектаклем "Владимир Высоцкий" и скажет труппе: "Вы же понимаете, как трудно сделать спектакль с людьми, которые Владимира не любили".
С 11 по 21 мая Высоцкий лечится в клинике Шарантон. Ему жутко в ней не нравится. Высоцкого навещает Шемякин: "И вот я стою перед громадным мрачным таким зданием. А там, где-то в середине, сидит Вовчик, к которому мне надо пробиться, но как? Во-первых, у меня — такой первобытный страх, по собственному опыту знаю, что такое психиатрическая больница; во-вторых, там же, в клинике, все закрыто. Я перелезаю через какие-то стенки, ворота, бочком, прячусь между кустов сирени… Вижу, какая-то странная лестница, я по ней поднимаюсь, почему — я до сих пор не могу понять, это чисто звериная интуиция! — поднимаюсь по этой лестнице до самого верха, почему- то — там железная дверь и железные оконца в решетках. Я в них заглядываю — и вдруг передо мной выплывает морда такого советского психбольного. Он подмигивает так хитро из окошечка: "Э-э-э!" Придурок впускает Шемякина, и в первом же коридоре тот встречает Высоцкого — он стоит у окна. Он оборачивается: "Миша!" А Шемякин после запоя в сентиментальном настрое: "Вовчик!"
Высоцкий повел друга к себе в палату. Пришли. Шемякин говорит: "Все будет хорошо…" Высоцкий: "Мишка, я людей подвел!" — и вдруг заплакал. "Каких людей?" — "Да понимаешь, я в Москве обещал кому-то покрышку достать для машины, а сам улетел. И вот здесь оказался. Я так людей подвел!" Шемякин не знает, что на это и сказать. Потом Высоцкий испуганно ему: "Мишка, тебе надо уходить!" — "А что такое?" — "Да ты знаешь, это все-таки настоящая психушка, ну — повяжут тебя, повяжут…" "Он прислонился к окошечку, а там идет другая жизнь, никакого отношения к нам не имеющая, — вспоминает Шемякин. — Там солнышко, которое на нас абсолютно не светит и нас не греет… Вот так мы стоим, прислонившись лбами к стеклу, и потихонечку воем…
Жуть! Вот этого — не передать! Этой тоски его перед самой смертью, которая его ела! Самая жуткая из наших последних встреч была — в дурдоме этом жутком! И как я пробрался туда — не могу понять! Казалось, невозможно туда прорваться, — это больница для наркоманов, самых страшных… Ну судьба!" Высоцкий просит Марину забрать его из клиники. Влади вспоминает: "Ты приходишь в сознание, а дальше — угрызения совести, отчаянье и, наконец, откровенный разговор со мной. Я отказалась, несмотря на советы врачей, оставить тебя в специальной клинике. Быть может, я должна была на это решиться. Но могла ли я посягнуть на твою свободу, которой ты дорожил больше жизни?"
Они едут на юг Франции, в дом ее сестры Одиль — она смертельно больна раком, жизни осталось три недели. Когда она умрет, Высоцкий не прилетит на похороны. Марина смертельно обидится. Валерий Янклович воспроизводит тот момент: "У него все было — и виза была, и билет был заказан. Не полетел он на похороны Одиль Версуа, потому что не было наркотиков. А еще он боялся встречи с Мариной — все это время жил на грани. Поэтому он и говорил: "Марина мне не простит двух вещей: не полетел на похороны Татьяны и что у меня — Оксана…"
Но это все потом. А пока что — тишина, холод. Все бутылки Марина спрятала в саду. Дает ему успокоительные пилюли, которые его не успокаивают. Высоцкий мечется по дому, по саду. Марина ловит обрывки фраз: "Я уеду… я больше не могу… я больше не хочу… это слишком тяжело… хватит…" У нее опускаются руки: "И моя сила воли изнашивается, как тряпка, меня охватывает усталость, и отчаяние заставляет меня отступить. Мы уезжаем". Она понимает: его не удержать перед пропастью смерти. Перед отъездом из Парижа Высоцкий напишет самые пронзительные строки, которые когда-либо выходили из-под его пера:
И снизу лед и сверху — маюсь
между, —
Пробить ли верх или пробуравить низ?
………………….
Мне меньше полувека — сорок с лишним, —
Я жив, тобой и Господом храним.
Мне есть что спеть, представ
перед Всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед
Ним.
Володя знал, что ему на этом свете отсчитано немного дней. Станислав Говорухин долго уговаривал его сниматься в телесериале "Место встречи изменить нельзя". Уговорил. 10 мая 1978 года — первый день съемок. И день рождения Марины Влади. Отмечали в Одессе, на даче друга Говорухина. И вот — неожиданность. Марина уводит Говорухина в другую комнату, запирает дверь и со слезами просит: "Отпусти Володю, снимай другого артиста". И Володя: "Пойми, мне так мало осталось, я не могу тратить год жизни на эту роль!" Конечно, Говорухин не отпустил его, столько сил и времени ушло, чтобы утвердить Высоцкого на эту роль…
И последнее письмо Высоцкого Марине Влади — оно найдет ее в Париже после похорон: "Мариночка, любимая моя, я тону в неизвестности. У меня впечатление, что я могу найти выход, несмотря на то, что сейчас я нахожусь в каком-то слабом и неустойчивом периоде. Может быть, мне нужна будет обстановка, в которой я чувствовал бы себя необходимым, полезным и не больным. Главное — я хочу, чтобы ты оставила мне надежду, чтобы ты не принимала это за разрыв, ты — единственная, благодаря кому я смогу снова встать на ноги. Еще раз — я люблю тебя и не хочу, чтобы тебе было плохо. Потом все станет на свое место, мы поговорим и будем жить счастливо. Ты. В.Высоцкий".
Ты — требует пояснений. Подпись ты вместо я они стали использовать в своих письмах после того, как услышали однажды красивую индийскую притчу. В день свадьбы невеста заперлась по обычаю в новом доме. Спустилась ночь, жених стучит в дверь, она спрашивает: "Кто там?" Он отвечает: "Это я". Она не открывает. И так проходит много дней, и она не желает открыть дверь. Наконец он в тысячный раз приходит, стучится. Она спрашивает: "Кто там?" Он совершенно измученный отвечает: "Это ты". Она открывает ему дверь и свое сердце.
Марина навсегда запомнит последний миг, когда она видела его живым: "Последний поцелуй, я медленно глажу тебя по небритой щеке — и эскалатор уносит тебя вверх. Мы смотрим друг на друга. Я даже наклоняюсь, чтобы увидеть, как ты исчезаешь. Ты в последний раз машешь мне рукой. Я больше не вижу тебя. Это конец".
Четвертая жена
Да, была у Высоцкого четвертая жена. Почти официальная. Оксана Афанасьева. В последний месяц перед смертью он хотел с ней обвенчаться. Купил обручальные кольца. Американская знакомая Высоцкого Барбара Немчик вспоминает: "Я прожила в квартире Высоцкого около двух месяцев. Вокруг него было много людей, но, по-моему, тепло шло только от одной Оксаны. Как раньше от Людмилы Абрамовой и от Марины Влади".
За 13 дней до смерти Высоцкий предлагает Оксане — он звала ее Ксюшей — обвенчаться. Она ему: "Ты же женат!" — "Обвенчаемся и все!" Поволок ее в ювелирный магазин, купили кольца. Поехали в церковь. Валерию Янкловичу сказал: "Я хочу, если со мной что-то случится, чтобы она знала: у меня с ней серьезно". Батюшка отказался их венчать. Они-то по наивности думали, что в церкви на слово верят, что и он не женат, и она не замужем, а выяснилось, что надо показать паспорта — есть или нет отметка ЗАГСа. После смерти Высоцкого Валерий Золотухин записывает в дневнике: "К. Что это за девица? Любил он ее, оказывается, и два года жизни ей отдал… Ничего не знал… Ничего… Совершенно далек я оказался в последние годы от него…" Оксана появилась в жизни Высоцкого в конце 1977 года. У Высоцкого тогда был благополучный период — вообще не пил. Творческий взлет. При Оксане он снимается в фильмах "Место встречи изменить нельзя", "Маленькие трагедии". Он прочно завоевал статус знаменитости. Когда познакомились, то у нее с первого же вечера ощущение, что они знают друг друга сто лет. Высоцкий старше Оксаны на 22 года, но этого возрастного перепада абсолютно не чувствовалось. Ее не подавлял масштаб его личности, Высоцкий не давил, он — притягивал.
Оксане на тот момент было 18 лет, и, естественно, у нее возникла масса проблем. Родственники засуетились, как при пожаре: "Бедная девочка, что она делает! И как он смеет морочить ей голову! У него же столько женщин!" Сначала Оксана говорила подругам, знакомым: встречаюсь с Высоцким, но они так дико, а то и с ужасом смотрели на нее, что пришлось скрывать знакомство. Слава у Высоцкого была еще та… У нее, между прочим, жених, милый положительный мальчик. Через месяц у них свадьба. Но девочка она очень самостоятельная, рано повзрослела — может, потому что рано потеряла маму. С восемнадцати лет жила одна — разменяла родительскую квартиру.
Поступила в текстильный институт. Деньги зарабатывала тем, что обшивала подруг. Оксана всегда решала сама: где учиться, с кем дружить, кого любить. В самые сложные моменты жизни — к сожалению, а может, и к счастью — не было рядом человека, который бы что-то посоветовал, пальцем погрозил, запретил… Когда она впервые увидела Высоцкого вблизи, ее поразила седина на висках.
Высоцкий пригласил Оксану на "Гамлета", она пришла с однокурсницей. Жутко переживала. В руках программка, и она все время ее мяла, мяла, мяла… Подруга заметила ее нервозность и говорит: "Ты что, с ума сошла, это же такой интересный человек. Многие мечтают с ним познакомиться. Тебя приглашает Высоцкий!" И в этот момент она решилась… После спектакля поехали к нему на Малую Грузинскую… И когда на следующий день она приехала домой, то обнаружила: замуж ни за кого выходить не хочет, лучше останется одна, час общения с Володей готова променять на всю оставшуюся жизнь, что таких людей, как он, больше нет. Само собой, естественно и непринужденно, сложилось — они вместе.