— Я насчитал три с половиной фильма, так или иначе связанных в вашей фильмографии с Германией. "Тувалу", "England!" ("Англия!"), "Виктор Фогель — король рекламы", а половинка — это "Лунный папа", поскольку он сделан в копродукции с Германией. "Виктора Фогеля" скоро покажут, остальное в России при желании можно было посмотреть. Вот только "Англия!" остается загадкой.
— Сделал его молодой немецкий режиссер Ахим фон Борриес. Он снял не похожий на новое немецкое кино фильм. Он скорее французский получился, настоящий такой. У меня там совсем крошечная роль, всего три эпизода. Я пошла сниматься потому, что там играют многие мои друзья. Играет Ваня Шведов, питерский мальчик, и Мераб Нинидзе, грузинский актер, теперь уже австрийский. Они на главных ролях. Фильм о дружбе. То, что получилось, мне очень нравится. Если будет возможность, обязательно посмотрите. Настроенческий такой фильм, настоящее кино как искусство, как я его понимаю, не дешевка.
— Похоже, уже налажена система — не хочется говорить "конвейер" — вашего периодического появления в немецком кино артхаусного толка. Как она сложилась?
— Я так думаю, что началось все с двух параллельных фильмов. Это "Лунный папа", где продюсерами были и австрийцы, и японцы какие-то, и швейцарцы… Такой космополитный получился набор плюс еще немецкие актеры. Значит, там пустились какие-то корешки.
И второй фильм — "Тувалу", в который я попала благодаря сумасшедшей изюминке режиссера искать актеров по всему свету. Для него это был принципиальный момент — не довольствоваться тем, что дано, а отбирать только тех, кого он хотел. Я тогда, кстати, еще совсем не говорила по-немецки. Группа тоже была абсолютно интернациональная: французы, американцы, румыны, югославы.
Все снималось в Болгарии. В "England!" я уже попала по знакомству, хотя все это было довольно случайно. Изначально я не нацеливалась на Запад. Просто так само собой получалось, что мне больше нравились режиссеры и сценарии оттуда и я подходила им. А "конвейер" (смеется) начался после "Лунного папы", потому что после съемок одно австрийское актерское агентство поставило меня на учет. Туда заглядывают кастинг-директора и выцепляют мое лицо. Так же получилось и с "Виктором Фогелем".
Для меня самой загадка, почему им понадобилось брать русскую артистку на роль богатой немки. Когда меня взяли в агентство, у меня не было особых надежд. Думала, подсунут какую-нибудь стереотипную роль о русской проститутке, которая провозит через границу кокаин в трусах. А там нормальная девушка, художница, занимается инсталляциями, и немка, и богатая, и любовь-морковь…
Но они вызвали меня на кастинг, я приехала, мы поиграли с мальчиком, с Александром Шеером. И мне сказали, что меня утвердили.
— Актер Александр Шеер в Германии звезда?
— Да, но он не кидается в кино. Я знаю, что там есть актеры, которые попадают в струю, так же как и у нас, и дальше начинают использовать свой типаж, зарабатывать на этом деньги. Александр не такой, он бросил кино, сейчас играет в театре. Я видела его спектакль, где он играет Треплева в "Чайке". Он ищет, смотрит, что ему подойдет.
— Вы его консультировали?
— Не-а. Он очень боялся, когда я пришла. Это было ужасно приятно. Когда там ты говоришь, что ты русская театральная актриса, твой статус сразу повышается. За этим до сих пор еще тянется шлейф того легендарного русского театра. У них ощущение, что раз ты русская актриса, то у себя дома ты чуть ли не со Станиславским чай пьешь. Я не вмешивалась, мне было интересно, как он сам это сделает.
— Вы сказали, что часто бываете в Германии. Это как-то связано с судьбой уже снятых фильмов?
— Да, конечно.
— То есть вы участвуете в их раскрутке?
— Ну да. Когда они не жалеют денег, чтобы вызывать меня из Москвы. Но кроме этого я продолжаю сниматься. Последняя моя работа — "Good Bye, Lenin!", которая в Германии выйдет на экраны в октябре. Режиссер — Вольфганг Беккер. Там мне разрешили говорить своим голосом, невзирая на акцент, так как я играю русскую. Самой интересно, что из этого получилось.
— Вы как-то следите за публикациями о вас в западной прессе?
— Не-а.
— Не следите за собственным имиджем? Нет амбиции стать европейской звездой?
— У меня есть амбиция быть русской актрисой, играть в русском театре, но так, чтобы меня хотели снимать талантливые кинорежиссеры. Переселяться куда-то не хочу. Ведь чтобы делать карьеру там, нужно уезжать, следить за каждым своим словом и жестом. Делать всего этого я не умею и не стремлюсь. Мне интересен русский театр. Последняя моя работа в русском кино убедила меня в том, что я вернусь к русским предложениям тогда, когда поменяю амплуа и стану уже взрослой теткой. Когда меня перестанут видеть в том образе, который придумал талантливый Валера Тодоровский.
— Меня удивило, что вы мечтаете сыграть роковые страсти. И в качестве примера приводили…
— Кармен. Меня просто замучили журналисты. Им нужно было знать по буквам, какую роль я мечтаю сыграть. У меня нет такой роли. Но вопрос был настолько постоянный и скучный, что в каком-то интервью я ляпнула про Кармен.
В роль я влюбляюсь не по характеру. Это может быть и инженю. Роль должна попасть, а не пройти по касательной. Ты должна по- чувствовать, что ты просто задыхаешься, как хочешь ее сыграть. Это не значит, что я буду ждать Кармен и всю жизнь прожду.
Все-таки профессия актера — это мастерство. Ничего не имею против вдохновения, к нему нужно быть готовой. Но у меня не было случаев, когда я на одном вдохновении без предварительной работы делала бы что-нибудь толковое. Всегда это плохо, мимо, халтура и халтура. У меня вдохновение не срабатывает. Таланта не хватает играть гениально, как в рассказах, когда травят анекдоты, а потом выходят на сцену и мгновенно перевоплощаются в Отелло или Калигулу. Или в Кармен опять-таки. Мне нужно поработать, пособирать. И вот когда уже что-то накопится, начинают помогать мои эмоции и появляется какой- то результат.
— Удовлетворение во время съемок и удовлетворение от просмотра. Какое сильнее? И часто ли совпадают?
— У меня не совпадают никогда. В кино ты что-то делаешь, делаешь, а потом тебя кладут на хирургический стол и начинают отрезать части. Ты думаешь, что акцент будет вот здесь, а этот акцент возьмут и уберут вообще (смеется). Полу чается какое-то безглазое существо. В "Стране глухих" так получилось. Там был эпизод, к которому я подводила всю роль. Он должен был объяснить причину инфернального поведения героини, чтобы все увидели и сказали: "Ах, так вот почему". Так вот это "ах вот почему" взяли и вырезали вообще (смеется). И такое случается в любом фильме. Я всегда хожу на премьеры с холодными ладонями. Заранее знаю, что увижу нечто совсем другое, чем думаю про себя. И стараюсь во время просмотра настроиться на работу режиссера и эмоционально подключиться к целому фильму. Иногда от собственных сцен на экране получаешь удовлетворение. Но это все равно не то, какое испытываешь во время съемок. Я люблю процесс. И в жизни тоже.