Обитель для жертв "зеленого змия"

…Одноэтажный домик с зарешеченными окнами на улице Каптейня Золта, 121, нахожу довольно быстро. Представляюсь, поясняю цель визита. Начальник смены Андрис Гаварс приглашает войти.

Оказывается, я здесь появилась рановато. В "нумерах" дремлет пока лишь один клиент ("58–й с начала работы вытрезвителя", — уточняет г–н Гаварс). Гораздо оживленней по вечерам: люди возвращаются с работы, обнаруживают спящих в общественных местах "товарищей" и начинают звонить в полицию. За "найденышами" тут же выезжает наряд полиции.

…Приемная. Обстановка более чем скромная: два стола, шкаф с документами. Здесь круглосуточно дежурят два полицейских и фельдшер. А вот и топчан, на котором дежурный медик осматривает очередного "гостя" — нет ли ран, обморожений, травм. "Гости" случаются разные, в том числе и агрессивные — однако фельдшер Елена Филиппова, которая дежурит сегодня, утверждает, что ей совсем не страшно. Рядом же такие бравые ребята–полицейские!

Впрочем, большинство господ, привозимых в "тихую обитель", спят очень крепко. Поэтому после медосмотра, убедившись, что ничего угрожающего здоровью с человеком не произошло, "найденыша" препровождают в спецпалату на лежак и оставляют в покое. Навещая, однако, спящего не реже, чем один раз в час.

— Так вы тут еще и как нянечки — по совместительству?

— А что делать? — разводит руками Андрис Гаварс. — Мало ли что потребуется. Человек–то совсем беспомощный…

…А бывает и наоборот: очнувшись не под облюбованным кустом, а на казенном лежаке, клиент начинает куролесить — пытается выломать дверь и сокрушить стены. Для особо агрессивных предусматривается помещение в "смирительное" кресло; посидев там, как правило, очень непродолжительное время, человек успокаивается.

— Самые агрессивные наши клиенты — женщины, — замечает г–н Гаварс. — Как ни привезут — до того буйные! Кто в истерику, кто орет, кто рыдает… А кто и песни поет!

— Их тоже в "смирительное кресло"? — интересуюсь.

— Да нет, стараемся по–хорошему — уговорить, успокоить…

Корректности тут, кстати, требуют не только от клиентов. Сотрудники — даже если собеседник вообще лыка не вяжет — обращаются к нему только на "вы", очень вежливо. Принцип жесткий: кто и в каком бы состоянии сюда бы ни поступил — это прежде всего ЧЕЛОВЕК. Пусть даже опустившийся, грязный, ничего не соображающий — но человек. И здесь его не НАКАЗЫВАЮТ, а СПАСАЮТ — от опасностей и неприятностей, которые могут постигнуть его вследствие состояния, до которого он сам себя же и довел.

Когда человек приходит в себя и оказывается способен мало–мальски контактировать, полицейские проверяют его данные. Если он числится в розыске, его препровождают в госполицию, которая располагается здесь же, в соседнем крыле здания. Если нет — на клиента составляют административный протокол, в свете которого нарушителю светит либо предупреждение, либо штраф. Если же человек здесь не первый раз, его дальнейшую судьбу полицейские вверяют суду, который и определит меру наказания — 15 суток или что–то другое.

…В одной из "спален" как раз разместили очередного посетителя. Запах здесь специфический — помесь ароматов дезинфекции и амбре, идущего от клиента. Последнему, несмотря на отсутствие постельного белья, здесь, похоже, очень уютно: он сладко дремлет, свернувшись в клубок. Фельдшер Елена поясняет, что одеяла, подушки и прочие постельные изыски тут невозможно использовать по санитарно–гигиеническим соображениям: все, с чем соприкасается клиент, постоянно дезинфицируется и дезинсектируется. Поэтому все должно быть гладким, без щелочек — чтобы ни одна вошка–блошка (а они, бывает, в изобилии сыплются с "гостей") не могла скрыться.

— Все нормально, — констатирует г–н Гаварс, закрывая дверь на внушительного вида засов.

— А вам не противно? Контингент–то у вас, прямо скажем, не отличается ни чистоплотностью, ни культурой поведения, да и непредсказуемый вдобавок… — спрашиваю под впечатлением только что увиденного.

— А жизнь не только из цветочков состоит, — слышу ответ начальника смены. — Подумаешь, запах, блошки… Это же мелочи — по сравнению с сознанием, что ты спас человека. Забрал его — и он не замерз. Или не стал жертвой какого–нибудь отморозка. Или не влип — по причине тумана в голове — в другую неприятную историю. Словом, этим людям нужна помощь. И мы ее им оказываем.

— И не только им, — добавляет Елена. — Ведь Юрмала — курорт. Хорошо разве, если наши клиенты–пациенты будут во время "Новой волны", "Юрмалины" или другого какого–нибудь культурного события "обживать" места, где гуляют туристы? Нет уж, пусть лучше у нас "отдыхают", не портят облик города. Тем более услуги–то наши бесплатные…

…Юрмальский городской вытрезвитель сегодня находится в ведении полиции самоуправления. По словам начальника ПС Мариса Романовскиса, говорить о каких–то результатах, тенденциях и т. д. пока еще рано: работа еще только началась. Причем началась, можно сказать, в пожарном порядке — ведь город позарез нуждался в таком заведении.

Однако параллельно ведется работа по дальнейшему обустройству вытрезвителя, его оборудованию и меблировке в соответствии со стандартами не прошлого века, как сейчас, а отвечающими требованиям 2005 года.

— Но пока мы должны работать в тех условиях, что у нас есть, — пояснил г–н Романовскис. — Ведь сейчас середина января, холодно. И если человек находится на улице или в другом общественном месте в таком состоянии, что не способен ни двигаться, ни вспомнить свои имя и адрес, ни вообще позаботиться о себе, наша главная задача — не оставить его на произвол судьбы.