"Особое мнение". Сергей Долгополов

Тем не менее, даже усеченный формат кульминации проекта "Особое мнение" представляет определенный интерес.

Г-н Долгополов, если вы не возражаете, у нас сегодня не будет отчета о проделанной премьером работе, в результате которого мы бы пришли к мнению, что "наряду с определенными успехами есть и отдельные недостатки". Меня интересуют вот какие позиции: премьер и парламент, премьер и президент, премьер и правительственная коалиция, премьер и оппозиция, премьер и форс-мажор. Прямо по списку и пойдем?

Вы, таким образом, предлагаете мне участвовать в борьбе нанайских мальчиков, причем в которой оба мальчика — Долгополов? Что ж, попробуем.

Каковы особенности взаимоотношений премьера и парламента?

Поскольку я не депутат Сейма, могу судить лишь, как зритель со стороны. Хоть и не с галерки смотрю, не из райка. И вижу, что между премьером и парламентом есть напряжение, и напряжение это не простое. И не столько потому, что существует оппозиция, а оттого, что высший орган правительственной коалиции определяет, что должен делать премьер, и по какому пути должно двигаться правительство.

Этот высший орган, который по своей сути неконституционен, он — что? — прокрустово ложе, из которого премьер не хочет или не может выбраться?

Это — ванная для коллективного кувыркания, потому что его пределы достаточно ограничены, а число участников достаточно велико. И балансировать премьеру между реальными интересами каждого участника коалиции и возможными интересами довольно сложно.

Единственный ли выход для премьера в такой ситуации — демонстрировать чудеса эквилибристики? Иногда мне кажется, что он под куполом горящего цирка ходит по слабо натянутой проволоке, жонглируя при этом кучей мячиков, одновременно играет на дудочке и на расстоянии пытается демонстрировать чудеса дрессировки диких зверей…

Я бы не стал применять такие красивые сравнения, но в любом случае высшим достижением премьера Берзиньша является то, что его правительство действует уже почти два с половиной года — высший пилотаж в этих сложных условиях.

Вопрос из прямого эфира: "Ответьте, как "премьер особого мнения". Недавно в этой же программе министр иностранных дел И. Берзиньш заявил, что развал экономики, промышленности и сельского хозяйства в Латвии — всего лишь следствие развала СССР. Можете ли вы согласиться с таким мнением?".

Согласиться никак не могу, потому что более чем за десятилетний период после восстановления независимости, мы видели опыт и других государств, возникших или продолживших свое развитие на руинах социалистического лагеря. И опыт этот показывает, что имевшиеся возможности для сохранения экономики, промышленности и сельского хозяйства просто не были использованы.

Вопрос из Интернета: "По данным LETA и BNS люди Latvijas cels, задержанные полицией, занимались ни чем иным, как "черным пиаром", то есть очернением Шкеле и его команды. Каким образом "черный пиар" может влиять на окончательное решение избирателей?".

На ход подготовки и проведения предвыборной кампании и, конечно, на результаты выборов влияет пиар любого цвета. А пределы сочетания "черного" и "белого" пиара в большой степени зависят от состояния общества. Если в обществе достаточно крепки моральные устои, "черный" пиар действует значительно слабее. Но если есть проблемы в общественном сознании, то соответственно и растет влияние "черного" пиара.

Институт президента страны в Латвийской республике скроен очень интересно: президент по конституции ни за что политической ответственности не несет. Иногда создается впечатление, что Вайра Вике-Фрейберга со своей командой живет сама по себе, а остальные составляющие политической системы — сами по себе. Похоже на английскую королеву. Но я не замечал, чтобы английский премьер Тони Блэйр каждый вторник ходил к королеве чаи гонять. Наш же премьер еженедельно то завтракает, то обедает с президентом. В чем здесь смак, суть, особенность?

Совершенно нормальная практика. Президент совершенно четко выполняет совершенно четкие функции, обозначенные в Конституции, между прочим, и кандидатуру премьера называет президент. А, учитывая, что президент достаточно активно представляет Латвию за рубежом, информация из уст премьера для нее необходима, как манна небесная.

То есть премьер выполняет функцию переговорного устройства между правительством и президентом?

Выполнение функций во многом зависит еще от того, на какого человека они возложены. Должен сказать, что нынешний президент значительно шире смотрит на свои конституционные обязанности по сравнению с предыдущим, хотя, скажем, озвучивая внешнеполитические шаги нашего государства, она, бесспорно, руководствуется тем, что записано в правительственной декларации.

А всегда ли, выступая за границей, президент в своих речах дует в одну дуду с премьером?

Не берусь комментировать: никогда не сопровождал президента в ее зарубежных поездках и — честно сказать — мое упущение в том, что речей ее не читал.

Премьер и ветви власти. К судебной ветви подходят правоохранительные веточки в лице полиции и прокуратуры во времена деятельности правительства А. Берзиньша далеко не всегда были честны, справедливы и независимы от партий. Каково ваше мнение на сей счет?

Не берусь судить о честности-нечестности, справедливости-несправедливости, зависимости-независимости. Но для себя обратил внимание вот на что: пока нынешнее правительство у власти, эти годы отмечены, может быть, наиболее громкими уголовными преступлениями, не раскрытыми до сих пор. В чем причина? Наверное, в том, что как оперативная, так и следственная работа были недостаточно эффективны: возьмите убийство судьи Лаукрозе, таможенника Лисцова, предпринимателя Пейманиса.

И здесь возникает проблема подхода Кабинета министров и премьера к разработке бюджета. В моем понимание система внутренней безопасности в государстве, защита членов общества, налогоплательщиков, если хотите, должны финансироваться на значительно более высоком уровне, нежели до сего времени. И при этом мы говорим, что нашим приоритетом является не только безопасность государства, но и вступление в НАТО, то есть то, что требует колоссальных расходов.

Видимо, при определении приоритетов в правительственной программе, все же следует сопоставлять, что все же важнее для общества в конечном итоге.

После каждого из этих громких убийств были достаточно жесткие заявления премьера Берзиньша с категорическим требованием, хотя бы эти убийства раскрыть для начала, а затем принять меры к недопущению подобного в будущем. Была ли у премьера возможность как-то иначе реагировать на провалы полиции, или он настолько ограничен в диапазоне своих действий, в том числе силовых, что дальше заявлений он пойти не мог?

Не собираюсь ни защищать премьера, ни нападать на него, оставим эту работу тем, кто Андриса Берзиньша назначил на высший пост в исполнительной власти страны, соответственно и требует политической и всякой иной ответственности.

А как обычного жителя страны меня некоторые моменты, мягко говоря, сильно удивляют. Вспомним, хотя бы, недавнюю поездку премьера по каскаду малых ГЭС на Гауе. А перед этим вспомним, откуда эти "малыши" взялись, и как появился закон, предусматривающий двойную закупочную цену за электроэнергию с подобных объектов?

И если каскад малых ГЭС приводит не просто к ухудшению экологической обстановки, но к приближению экологической катастрофы в Гауенском национальном парке, то сегодня просто наивно требовать от министра охраны среды г-на Макарова чего угодно. Ведь закон принимал парламент с подачи правительства, возглавляемого тогда г-ном Шкеле. А каждый последующий премьер, принимая эстафетную палочку, получал в наследство и целый воз всего прочего. И уровень профессиональной подготовки и политической состоятельности премьера предопределяет, что из полученного наследства он будет развивать, а от чего необходимо отказываться, причем немедленно.

А если эстафетная палочка полита не французскими духами, а замазана тем, что по-латышски звучит, как, извините, mesli, но правительственная декларация вынуждает нового премьера это бревно тащить, чего тогда?

Давайте так: уж если мы за основу берем декларацию, скажем, действующего правительства, то в преамбуле к ней великолепные слова — правительственный подход в решении различных экономических и социальных вопросов будет ОСНОВЫВАТЬСЯ на стратегическом видении развития. Разве не замечательно?

Но стратегия — это то, к чему стремимся в будущем…

… А если это так, тогда откуда у нас в настоящем возникли вдруг проблемы в народном образовании, в здравоохранении. С неба неожиданно упали? Вдруг выяснилось, что министерство благосостояния, напоминающее мне оруэлловское "министерство правды", ни к черту не годится, и все, что было сделано до того — полный абсурд и маразм, приведший систему здравоохранения в полнейший упадок. Тогда где же стратегическое видение и стратегическое развитие?

А вот и вопрос из прямого эфира: "Каково в будущем оптимальное политическое устройство Латвии: парламентская республика, как сейчас, или все-таки президентская в связи с дискуссией о всенародном избрании главы государства?".

Лично я думаю, что все же будет парламентская республика с сильной исполнительной властью. Почему у меня есть некоторые опасения по поводу некоторого идеализирования роли всенародно избранного президента? Посмотрите, как легко можно раскрутить политика, который, может быть, ничего не сделал в своей практической жизни, но, благодаря личным качествам, усилиям, в том числе и средств массовой информации, оказался на вершине.

И при всех недостатках латвийской избирательной системы, когда выборы проходят по партийным спискам, а не в одномандатных округах, общий язык депутатам парламента и самоуправлений с учетом нашей ментальности найти будет еще труднее, чем сейчас. К сожалению, поговорка "Два латыша — три партии" до сих пор жизненна, и относится она не только к латышам, но и ко всем, живущим в Латвии.

Думаю, по мере развития общества, по мере повышения уровня образованности и культуры людей, в том числе политической, эти проблемы будут рассматриваться в другом ключе и, может быть, со временем мы придем к президентской республике, но на это уйдет не одно десятилетие.

Вопрос из прямого эфира: "Если рассматривать систему государственных уполномоченных, как институт, призванный помогать премьеру оставлять государственные деньги государству, то почему у нас все получилось с точностью до наоборот?".

Уже нет вопроса. О чем речь: все, что можно было приватизировать, уже приватизировано.

Это вы так деликатно избегаете термина "украли"?

Я пользуюсь термином, принятом в государственных документах, а ваше право считать так, как вы считаете.

Премьер и оппозиция. Неоднократно А. Берзиньш высказывался в том смысле, что оппозицию надо слушать. В цивилизованных странах оппозиция — двигатель для продуктивной работы правящего большинства. Какова точка зрения Сергея Долгополова на взаимоотношения оппозиции и премьера?

У нас, к сожалению, оппозиция играет роль бабушки, которая носочки вяжет и грозит внучку пальчиком, обещает пожаловаться папе, а папа возьмет ремень и займется воспитанием вплотную.

Отношения же оппозиции и позиции должны складываться по формуле: на то и щука в озере, чтобы карась не дремал. У нас же, к сожалению, все на уровне благих пожеланий: можно поговорить с оппозицией, можно сказать ей, что вы, ребята, уважаемы, мы вас любим и ценим, но одновременно записать в правительственной декларации, что предложения оппозиции, касающиеся, например, бюджета приниматься во внимание и голосоваться не будут. Кстати говоря, в декларации нынешнего правительства такая мысль проведена более тонко, чем у предыдущих.

Для любого нормального политика роль оппозиции крайне важна, потому что именно оппозиция указывает на то, что он мог бы сделать или не сделал, или на то, что он хотел бы скрыть. Без конструктивного сотрудничества позиции с оппозицией развитие демократии вовсе немыслимо.

И последнее: то ли, к сожалению, то ли к счастью, но многие предложения, высказанные нынешней оппозицией в парламенте, в той или иной форме, но спустя некоторое время правящими партиями принимались. И пусть большинство в парламенте "уточняло" формулировки, но — слава Богу! — иначе не было бы изменений в законе о натурализации и целом ряде других законов, которые определяют стабильность нашего общества.

Можно ли из столь изыскано выстроенных вами фраз понять, что премьер Андрис Берзиньш в сравнении со своими предшественниками наиболее полно учитывал то позитивное, что могла предложить оппозиция?

Да вовсе нет. Просто вес оппозиции несколько изменился: ее стало больше, она стала чуть сплоченнее, и угроза повторения при выборах в Сейм того, что произошло на выборах в самоуправления, заставляет премьера и правительство слегка менять подходы к оппозиции и отношение к ней…

… что говорит о гибкости премьера?

Что говорит не столь о гибкости, сколь о прагматизме.

Премьер, как глава исполнительной власти в сношениях с иностранными партнерами. Что вы думаете, каковы пределы решений, каковые премьер может самостоятельно принимать на международном уровне, и сколь, по-вашему, успешно и достаточно А. Берзиньш этими возможностями пользовался?

Повторяю: не собираюсь оценивать достаточность или недостаточность премьера в использовании имеющихся у него возможностей. Они опять-таки вытекают из правительственной декларации, которая одобрено парламентским большинством. Если же говорить о существе вопроса, то сдается мне, что мы слишком часто подменяем содержание формой. Например, в вопросах безопасности, стабильности общества, о чем я уже говорил. Мы зацикливаемся на одном вопросе — НАТО. А когда завтра эта организация видоизменится, что будет тогда? Какая организация станет следующим приоритетом? Мне не очень понятна такая зашоренность подходов к серьезным вопросам.

Вопрос из Интернета: "Почему вопросы вступления Латвии в ЕС и НАТО рассматривается совместно, тогда как это абсолютно разные организации с разными целями, задачами и механизмами их решения? Почему, если про вступление в ЕС еще хоть обещают референдум, то вступление в НАТО есть намерение осуществить без народа. Утверждения, что опросы показывают, что большинство хочет — вранье!".

Когда у нас на днях была дискуссия с министром иностранных дел г-ном И. Берзиньшем и председателем парламентской комиссии по иностранным делам г-ном Крастсом, Индулис Берзиньш произнес фразу, смысл которой сводился к тому, что вступление в НАТО — не столь значительный вопрос, чтобы проводить референдум, мол, надо экономить деньги. Раз избиратели проголосовали за депутатов, которые утвердили правительственную концепцию, то и вопроса нет.

Я же с таким подходом согласиться не могу. Я не говорю, выступаю ли за НАТО или против, но как налогоплательщик хочу знать все плюсы и минусы, хочу знать, как скажутся изменения в государстве в связи со вступлением в НАТО и на моей жизни, и на жизни моей семьи. И поэтому для меня совсем не очевидно, что если кто-то что-то сказал при опросах, то это — хорошо или плохо.

За то время, пока премьер Берзиньш находится на вершине исполнительной власти, наблюдали ли вы его откат от последовательности в реализации принятых решений?

Мне кажется, что г-ну Берзиньшу не удалось, может быть, даже в силу объективных причин, создать команду в правительстве. Так команды нет, и поэтому когда критике подвергались, допустим, министры Пожарнов или Макаров, Сеглиньш или еще кто-то, то бумерангом проблема возвращалась в премьер-министра, и он становился крайним. Естественно и для замечательного коалиционного Совета появлялась дополнительная головная боль, ибо он направляет деятельность правительства. И я не стал бы говорить о каких-то откатах премьера, потому что его положение было куда как сложнее: приходилось вертеться, как ужу на сковородке.

Вопрос из прямого эфира: "Что надо сделать перед вступлением в ЕС, чтобы наше общество прекратили делить по принципу латышской и русской общинности?".

Думаю, что мнение абсолютного большинства людей, которые любят эту страну, думают о ее будущем таково: перспектива наша только в том, что нас не будут, и мы сами себя не будем противопоставлять друг другу. А проблему гражданства — негражданства в контексте вступления в ЕС нам нужно решать как можно быстрее и эффективнее, и здесь, а не где-нибудь в Европах. Прошло то время, когда людей можно было делить на врагов и друзей, сегодня нужно людей не разделять, а объединять, и это — важнейшая из задач любого состава правительства, которое будет сформировано 8-м Сеймом.

Вопрос из прямого эфира: "Как же это так: русских выдавливают из Латвии, а беженцам из Африки и Азии скоро скажут: "Добро пожаловать!"?

Это — серьезнейшая проблема. Но ее решение, во многом, зависит от воспитания и самоутверждения. Понимаете, у человека должен быть хребет. Без хребта можно везти разговор о том, что нас выдавливают, нас выпихивают. Если у вас есть хребет, простите меня, никто не сможет это сделать — нужно иметь чувство собственного достоинства.

Премьер и форс-мажорные обстоятельства. Мы помним, как вел себя премьер Годманис во времена путча, премьер Крастс при разгоне пенсионеров у Думы, премьер Криштопанс при отстранении его от власти, премьер Шкеле при "голубом" скандале, теперь форс-мажор у премьера Берзиньша. Г-н Долгополов, как при форс-мажорных обстоятельствах должен действовать любой премьер в любой стране, а наш премьер в нашей стране особенно?

Форс-мажорные обстоятельства потому так и называются, что их очень трудно предвидеть. Поэтому мудрость любого руководителя, и особенно премьера, состоит в том, чтобы заведомо создать механизмы, способные четко реагировать на приближение форс-мажорных обстоятельств.

Например, с точностью до деталей невозможно было предсказать последствия наводнения в западной Европе, но было предусмотрено, что при возникновении природного катаклизма должен быть включен тот или иной механизм, задействовано то или иное обеспечение, которые позволят выйти из форс-мажора оперативно и с честью, при наибольшей эффективности и наименьшими потерями. В этом и заключается прагматизм, умение и, если хотите, мастерство любого руководителя, включая премьера.

Есть ли у вас версии, как при форс-мажорно навалившемся "таутасгейте" будут действовать правительство и премьер?

Ну, нет здесь никакого форс-мажора, поэтому и прогнозировать нечего. Это — обычная суета, простите меня, вызванная предвыборной лихорадкой, сбывшимися и несбывшимися чаяниями, провалами и успехами и сумасшедшим ожиданием исхода гонки в парламент.

Мне представляется, что все это — изрядная мышиная возня, ибо страсти у нас — мышиные, и результаты этих страстей кажутся грандиозными только для тех же мышей. Тем не менее, можно ли ожидать, что при подтверждении первичной информации сам премьер уйдет в отставку, а за пять дней до выборов из правительства выйдет, допустим, Народная партия?

А зачем связывать одно с другим? Это — партийные дела, которые и разбираются на партийном уровне, в лучшем или худшем случае могут быть сложены полномочия председателя партии. А какое отношение это имеет к правительству? Да никакого.

А на счет мышиной возни не согласен. Она бывает у политиканов, а для избирателей это крайне важно. Ибо в субботу станет ясным, как будет выглядеть Сейм, как будет развиваться наша жизнь в ближайшие четыре года. Вот в чем цена вопроса.