Полицейский — друг человека

— Как вы представляли себе работу полиции, когда еще не планировали возглавить МВД? Какие недостатки замечали со стороны, какие достоинства?

— Когда я работал в Регистре предприятий, мне приходилось сталкиваться и с Экономической полицией, и с Бюро по борьбе с оргпреступностью и коррупцией (ББОПК), и с другими структурами МВД. Уже тогда я располагал довольно большим объемом информации. И привык с ней работать. А сейчас, когда я перешел на службу в МВД, этой информации стало еще больше. Она поступает ко мне чуть ли не каждые 15 минут. Не могу причислить себя к слишком большим оптимистам — я считаю, что коррупция в МВД есть. Однако нужно учитывать, что в Латвии на одну информацию приходится три дезинформации. И всегда необходимо их различать и проверять эти сведения.

— Можно считать, что борьбу с коррупцией вы определяете для себя на данном этапе приоритетной?

— Конечно. Но не только с коррупцией, а и с контрабандой, и с распространением наркотиков, и с наркодилерами. В число приоритетов можно включить и заботу о безопасности личности в целом. Ну и, конечно, соответствие наших служб стандартам НАТО и ЕС. В среду были задержаны еще трое полицейских по делу о хранении наркотиков. И сейчас уже восемь сотрудников МВД задержаны за участие в хранении и распространении наркотиков.

Нет законов для своих и чужих

— Эти задержания уже можно связывать с вашим участием в работе министерства?

— Месяц назад я дал каждой службе задание — отчитаться за свою работу в течение последних двух месяцев и представить результат. И результат, который показала Полиция безопасности, ощутим и заметен. Мы не можем закрывать глаза на то, что наши работники замешаны в преступлениях — закон один для всех, будь то олигархи, члены партии, друзья или обычные люди, граждане и неграждане. Ко всем нужно относиться одинаково.

— Настораживает, что полицейские задержаны за хранение. Может быть, в своем стремлении показать результат вы поторопились?

— Думаю, что это только начало. Пока больше я не могу дать никаких комментариев — информация находится под грифом "секретно". Пусть дело дойдет до суда, тогда она станет публичной.

Ремонт у шефа — в последнюю очередь

— Кроме констатации фактов коррупции, как вы оцениваете работу структурных подразделений МВД?

— В качестве позитивных моментов хочу отметить очень точный регламент — соблюдение субординации, дисциплинированность. Здесь никому не нужно дважды или трижды повторять — все сразу исполняется. Другое дело, что нужно несколько изменить профессиональную и кадровую политику. Большинство рядовых работников полиции и МВД хорошо работают, они порядочные и честные люди. Однако есть сотрудники, от которых надо избавляться. Их — единицы, но из-за этих нескольких человек страдает репутация всей системы МВД. Но главное, что необходимо изменить в облике МВД, это перейти от репрессивной инстанции к сервисной. Чтобы полицейский стал другом любого жителя Латвии, чтобы он мог оказать помощь и стать хорошим информатором. Все это мы видим на Западе и у наших более близких соседей — в той же Чехии, Венгрии. Там удалось изменить отношение к полиции.

— Говорят, что вы иногда даже по вечерам, после работы, обходите кабинеты руководства МВД, рассматриваете оборудование кабинетов, изучаете, какая имеется техника…

— Министр — это человек, который не должен сидеть на месте. Без предупреждения я в основном инспектировал Дорожную полицию. Хотя был и в кабинете у Красовскиса (Игорь Красовскис, глава полиции Риги, — подал в отставку в минувшую среду, не дожидаясь результатов служебного расследования. — Ред.). Пару раз заглядывал в участки ночью. Но не было случая, чтобы я зашел в какой-то кабинет тайно или незаконно. Однако, когда мне какой-то участок или департамент докладывает, что у них нет средств, а я захожу в кабинет и вижу дорогой телевизор, у меня возникает резонный вопрос: неужели важнее купить телевизор для шефа или сделать ему хороший ремонт в кабинете, в то время как остальные помещения остаются на уровне 70-х годов? Думаю, кабинет шефа — это последний кабинет, где нужно делать ремонт.

Кто помогает полиции

— Институт помощников полиции, на ваш взгляд, оправдывает себя?

— Как он может оправдывать себя, если у начальника городской полиции Риги 12 помощников, и двое из них находятся под наблюдением полиции! Я сейчас не хочу подробнее это комментировать — мне надо ознакомиться со всеми отчетами, выяснить, как именно они помогают. Насколько мне известно из разговоров с дорожными полицейскими, они только показывают свои удостоверения, чтобы не платить штраф. И больше ничего!

— Есть ли еще какие-то привилегии у этих помощников?

— Они могут доставлять нарушителя общественного порядка в полицейский участок, могут посещать тюрьмы и т.д.

— Вы ведь тоже были помощником полиции?

— Да, было дело. Я был помощником полицейского 3 месяца — в ББОПК, когда мы делали регистр фиктивных компаний. Хотя я сам не напрашивался, меня пригласили. Но как только эта работа закончилась, я сдал свое удостоверение.

— Вы считаете, что это не нужно, что это — лишнее?

— Если вы на самом деле хотите помочь полиции, зачем вам удостоверение? Есть закон. Кроме того, люди должны сами понимать, что и без этих удостоверений они обязаны помогать полиции.

Быть русским — не помеха

— На должность главы Криминальной полиции недавно был назначен Янис Защеринскис, хотя, как мы знаем, вы предлагали кандидатуру Сандриса Плаудиса? Кто кого переубедил?

— Да, это было мое мнение, я считаю Плаудиса неплохим полицейским. Но начальник Государственной полиции Юрис Рекшня выдвинул свои аргументы в пользу Защеринскиса как человека, умеющего работать в команде, что и оказалось преимуществом данной кандидатуры. Я доверяю Рекшне и думаю, что Защеринскис справится.

Сейчас ему дали время на составление детального плана работы. Важно как можно скорее найти для него заместителя, ответственного за агентуру. Нам необходимо модернизировать агентуру, чтобы мы могли своевременно получать предупреждающую информацию о правонарушениях или незаконных действиях. Это очень важно — ведь сейчас мы только боремся с последствиями. Кстати, Защеринскис более 15 лет проработал в Рижском районе, и там было очень мало правонарушений или недочетов. К слову, я смотрел его биографию — в ней написано, что он русский. Хочу подчеркнуть, что мы не делим людей по национальному признаку. У всех есть возможность подниматься по служебной лестнице.

— Сейчас в участках не принимаются заявления от пострадавших, написанные на русском языке. Ваш предшественник, господин Сеглиньш, предлагал даже ввести в штат переводчиков, чтобы пострадавшим было легче. Как вы считаете, не лучше ли все-таки узаконить прием заявлений на русском?

— Заявления и сейчас пишут на русском, хотя законом это не утверждено. Чтобы внести изменения в закон, тоже нужны деньги. Сейчас по уголовным делам, поступающим в суды, накопилось материалов и разных документов на русском языке в объеме примерно 560 тысяч страниц. Их все надо перевести. Потом, когда будут получены свидетельские показания, их тоже нужно будет перевести. Для этого понадобится более полумиллиона латов. Но это придется делать.

Почему в Эстонии лучше?

— Еще 9,5 миллиона латов вам нужно найти на обещанное повышение зарплат полицейским…

— Да, это очень важно. За последние пять лет им ни разу не повышали зарплату. Надеюсь, что парламент утвердит повышение зарплат со следующего года в размере 40-70 процентов. Кроме того, в прямом или косвенном виде полиция сможет вернуть эти деньги в бюджет.

— Ранее практиковалось поощрение полицейских за раскрытие дел по контрабанде. Им шел процент от стоимости задержанного товара. Как сейчас с этим обстоит дело?

— Такой вариант предлагался Финансовой полицией. Я знаю, что у этой идеи есть и сторонники, и противники. Понимаю тех, кто против таких методов. Их основным аргументом является то, что здесь можно перейти границы дозволенного, а при этом могут пострадать и честные предприниматели. Но думаю, что в измененном виде мы когда- нибудь сможем вернуться к этому варианту. Тогда нужны какие- то изменения в законе, чтобы не было ревности в структурах МВД. Потому что у остальных не будет этих доплат.

Интересен опыт Эстонии. Они сократили количество полицейских и подняли им зарплату. Я съезжу в Эстонию и посмотрю на работу полиции на границе — в Валке и Валге. У меня есть информация, что в Эстонии полицейские получают в два раза больше, чем в Латвии. Так почему эстонцы смогли за 10 лет это сделать, а мы — нет? Нам нужно, чтобы и полицейские, и пожарные жили в человеческих условиях, а пока у пожарных средняя зарплата 120 латов, а в полиции — 150.

— Материальная база МВД не укреплялась с 1995 года. Рассказывают, что в некоторых участках полиции сотрудники даже бумагу покупают на свои средства. Что ожидается в этой сфере?

— В нашем бюджете на следующий год предусмотрено полтора миллиона только на новые автомашины. Все-таки у нас немаленький бюджет — где-то 94 миллиона. Хотя этого не хватает: нужно построить новые изоляторы, несколько новых корпусов для полиции Вентспилса и Риги. Мы собираемся переехать с улицы Стабу. Сейчас Unibanka выиграл конкурс на предоставление кредита для строительства так называемого "Пентагона", здания для МВД на улице Гауяс. Думаю, правительство это одобрит.

Ревизор и "мертвые души"

— Планируете ли вы сокращение штатов в полиции? И если да, то в каких размерах?

— Пока я на этот счет ничего не планирую. Однако если мы повысим зарплаты, тогда должны повысить и ответственность — и за методы, и за результаты работы. Все-таки мы принимаем много заявлений от населения с жалобами на то, какими способами полиция от них получает доказательства. И мы должны научиться отличать пострадавшего от преступника. Нужно убедиться, что каждый человек на 100 процентов загружен работой. Я знаю, что в некоторых подразделениях полиции люди просто сидят в казармах и ждут происшествия. Но в нашем армейском бюджете предусмотрено 100 миллионов латов, которые требует НАТО. И мы можем использовать это, чтобы в каких-то ситуациях позвать на помощь армию. В начале следующего года у нас будет функциональный аудит. Мы проверим, есть ли у нас — как там было у Гоголя — "мертвые души". А я буду ревизором.

— Вы собираетесь переводить какие-то подразделения на гражданскую службу — к примеру, экспертизу, информационный центр?

— Посмотрим. Кто-то сможет выполнять свою работу, будучи на гражданской службе. Однако есть и специализированные подразделения. Время покажет.

— Какова дальнейшая судьба Государственной охранной службы (ГОС) и объединения Apsardze?

— Сначала — о Государственной охранной службе. Как считает господин Рекшня, мы можем эту службу реорганизовать, потому что она охраняет много лишних учреждений. Например, посольства государств, которые не обеспечивают охрану нашим дипломатам у себя. Может быть, расходуемые на это деньги тоже стоит направить на увеличение зарплаты работникам полиции? Что касается объединения Apsardze, то оно остается. Если мы его отдадим на приватизацию, то представьте, какие тогда цены будут на рынке! Ведь служба Apsardze держит такие цены, чтобы остальные компании их не повысили. Возможно, в дальнейшем она будет приватизирована. Но на данный момент я не вижу причин, почему мы должны идти на этот шаг.

Как избавиться от поборов на дорогах?

— Говорят, что из ГОС собираются уволить 800 человек?

— Цифры точнее может назвать начальник госполиции Юрис Рекшня.

— Но в любом случае сокращение будет значительным?

— В любом случае эти деньги поступят в фонд зарплаты полицейских. Моей целью остается — в течение ближайшего времени повысить зарплаты, чтобы у той же Дорожной полиции не было необходимости брать мелкие взятки по 5-10 латов.

— Вы планируете сейчас как-то бороться с этими поборами?

— Да, я уже дал задание господину Рекшне, и мы планируем провести масштабную акцию. Кстати, мне сказали, что сейчас Дорожная полиция ведет себя очень прилично, очень мало этих 5-латовых поборов.

— Может быть, они просто боятся перемен?

— Не знаю. Но главное, что хотелось бы донести до ваших читателей, — мы идем к реформам, и эти реформы — правильные. И для нас очень важно доверие всего общества — и латышей, и русских. Потому что мы хотим создать достойное и современное Министерство внутренних дел. А полиция — это наша визитная карточка.