Подробно о проблеме корреспондентам "Вести Сегодня" рассказала Татьяна Резник — магистр инженерных наук в области химии, преподаватель Олайнского механико–технологического колледжа, вдобавок, член ПНС. А ее предметы — инженерные науки в области химии, связанные с биотехнологиями, охраной среды. Татьяна Резник — специалист в вопросах переработки и вторичного использования полимеров, например, тех же PET–бутылок. Словом, она занимается дисциплинами, которые теперь особенно необходимы Латвии.
— Та мини–реформа, которая прошла десять лет назад, очень ударила по химии, — говорит Татьяна. — Уже в середине 90–х в школы приходили целые делегации с химфаков ЛУ и РТУ, преподаватели чуть ли не с надрывом в голосе звали к себе будущих выпускников: у нас и обучение бесплатное, и экзамены вступительные сдавать не надо! До сих пор ситуация практически не изменилась. У людей нет мотивации учиться на специалистов–химиков. Престиж профессии утерян. Почему? Ответ лежит на поверхности: в стране фактически нет промышленности, а значит, отсутствует перспектива куда–то устроиться по специальности после окончания вуза. Работать в лабораториях или в центрах по контролю за средой необходимо, но мало кому этого хочется. Нет соответствующего масштаба, да и сидеть все время в четырех стенах за копеечную зарплату неинтересно.
— Но есть люди, которые работают в научных областях — аналитической, органической, неорганической химии и так далее. Наука в Латвии благодаря мировой поддержке развивается ни шатко ни валко. Главная же проблема: не хватает инженеров, специалистов по прикладной химии. Хромает и подготовка экспертов в области охраны среды, что теперь очень актуально, — подчеркивает профессионал.
Тут всплывает и проблема убогого финансирования со стороны государства. Чтобы выбить какой–либо грант, надо буквально прыгать выше головы. А сумма даже европейского гранта все равно минимальная. Если после перечисления денег удается купить, допустим, лабораторную установку, без которой никак (эксперименты и разработки сперва проводятся именно в лабораториях, где уже давно стоит устаревшая техника), то приходится забыть о подготовке и зарплате персонала. Соответственно, приходится постоянно экономить, а это ни к чему хорошему, разумеется, не приводит.
— В советские годы в Латвии химия была на высоте. Олайне был центром химической индустрии всесоюзного значения! На этой базе развивалась наука, в частности фармацевтическая химия. При заводе "Биолар" активно действовал Институт прикладной биохимии с очень серьезными разработками. А в Риге продуктивно работал Институт органического синтеза. Он теперь — слава Богу! — все еще на плаву благодаря связям в мировой науке. Именно там разработали знаменитый противораковый препарат "Фторофур".
В советское время и завод фирмы Olainfarm был намного мощнее, нежели теперь. Некоторое время назад главы этой компании обратились в наш колледж с предложением разработать программу подготовки операторов химического синтеза. Производственники думают о будущих кадрах, есть над чем подумать и государству, — замечает Татьяна Резник.
Однако чаще разные компании предпочитают выписывать специалистов из–за границы, а уже "винтики винтить" берут своих неучей. Но зачем разоряться на зарубежных профессионалов, когда значительно дешевле подготовить своих, причем не одного–двух специалистов (как это сейчас практикуется), а десятки? Для настоящих знатоков дела всегда найдется место не только в Латвии, но и на Западе.
— Как никогда велика необходимость создания государственных программ по трудоустройству тех, кто заканчивает вузы. Я удивляюсь, куда пропала популярная в советские годы практика на производстве? Почему нельзя направить молодого человека с третьего–четвертого курса университета на временную работу по специальности?! Студентам же нужен опыт. Тогда после выпуска специалиста с дипломом не придется кидать грудью на амбразуру, он, придя на производство, уже будет знаком с работой, с современными технологиями, — говорит собеседник.
Однако государство не проводит кампаний, чтобы заинтересовать молодежь, которая, вполне возможно, и захотела бы заняться чем–то полезным, помимо решения проблем макроэкономики Латвии.
— Сейчас бум на факультетах экономики и юриспруденции. Люди, что вполне логично и естественно, сравнивают: или потом стать богатым банкиром, или бедным инженером. Сейчас переизбыток гуманитариев, которые все равно вынуждены будут переучиваться в других сферах. Латвии, как, впрочем, и ни одной стране мира, не нужно ТАКОЕ количество макроэкономистов, занимающихся решением финансовых проблем в глобальном масштабе! Теперь все актуальнее становятся специальности, связанные с точными науками, в частности, с химией. Инженеры действительно могут найти работу. В частности, сейчас довольно большой поток денег из Евросоюза направлен на создание всяческих энергосберегающих технологий, проектов очистных сооружений и вторичной переработки, вообще охраны среды.
— Специалисты нужны для подготовки систем очистки воды и воздуха. А что касается очистки почвы, так тут вообще беда. Если за границей соответствующие технологии были известны еще в 70–е годы, то у нас только теперь все появляется. И эти технологии очень сложные, — обращает внимание химик.
Пока же в Латвии применяется примитивная, не решающая проблему технология: загрязненные участки почвы просто снимают и захоранивают, но никак не очищают. В мире же чаще всего на месте загрязнения размещают специальную установку и пропускают через нее отравленную почву. Правда, такая очистка стоит от 200 и до 50 000 долларов за тонну — в зависимости от уровня загрязнения. А раз дорого, то большинство фирм предпочитает платить штрафы, нежели размещать у себя дорогую очистительную аппаратуру.
Здесь всплывает и большая нехватка профессионалов по контролю за уровнем загрязнения (за границей такие специалисты получают десятки тысяч евро!). Те же "мастера", которые теперь якобы решают проблемы экологии и дают всяческие заключения после экспертиз (зачастую липовых!), у нас крайне низкого уровня. Министерство охраны среды и всевозможные инспекции за неимением лучшего набрали себе то, что "валялось за ненадобностью", и периодически вляпываются в разные скандалы.
Теперь без химиков не обойтись и при рециклизации — вторичном использовании той же пластмассы, что, бесспорно, очень актуально. Сейчас практически все компании покупают первичные материалы и о среде, экономии ресурсов вообще не думают. А ведь вторичная переработка значительно уменьшает количество отходов (свалки перегружены всякими изделиями из пластмассы, срок разложения которой сотни тысяч лет), что в мире уже давно признано очень выгодным.
Но откуда возьмутся специалисты в столь специфичных областях химической технологии, когда даже с методическими пособиями и учебниками в стране бо–ольшая напряженка.
— Учебники советского времени были куда грамотнее (хотя я, химик, здесь Америку не открываю). Например, до сих пор людям при подготовке к поступлению в вузы советуют использовать отдельные пособия, по которым изучали предмет еще лет двадцать назад. Современных книг на госязыке практически нет, — говорит Татьяна.
Можно, конечно, использовать либо малодоступные и не признанные в нынешней Латвии российские учебные пособия, либо американские. Только с последними неувязочка, поскольку ученики и студенты читать их не могут из–за незнания языка. Сейчас почему–то молодежь, учась, например, в нашем колледже, считает: вполне достаточно знать лишь латышский язык. А не тут–то было! — завершает разговор Татьяна Резник.
Собеседница "Вести Сегодня" очень четко раскрыла проблемы последствий реформы десятилетней давности (да и в целом Латвии после Атмоды), казалось бы, в небольшой сфере — лишь в химии. А теперь остается только представить, что за плоды мы пожнем спустя какое–то время после действительно страшной реформы–2004: когда ученики не просто могут потерять интерес к предметам в школе, но будут вообще не в состоянии на должном уровне получать основной объем знаний!