Им создали рабочие места, им платили в день столько, сколько стоили 44 французские булки, но они взбунтовались и были расстреляны. На днях 105–летие рижского бунта отпраздновал лидер социал–демократов Юрис Боярс с приближенными. Ой, не к топору ли зовет нас профессор международного права?
Растащили огромный завод

Льняная и джутовая мануфактура была возведена в начале 1899 года на берегу Киш–озера, за тогдашней границей города. В своем роде это было передовое предприятие — им руководил латышский топ–менеджер Балтозолс. Неудивительно, что в первую очередь он прижимал землячков — работники мануфактуры, коих было 777, получали по 44 копейки в день. Несмотря на то что сдобная булка во времена проклятого царизма стоила копейку, пролетарии решили побузить и потребовали с 1 мая платить им 60 копеек. Так как администрация не пошла на поводу рвачей, то началась забастовка — и на фабрику были введены 50 городовых. Первое столкновение со стражами порядка произошло 5 мая, задержаны были 9 рабочих.

Классовый гегемон решил просить правды у генерал–губернатора Суровцева, для чего учинил несанкционированное шествие по Александровской (ныне Бривибас) улице. Возле одноименных ворот, стоящих на месте нынешнего Воздушного моста, их встретил помощник начальника участка Аркадий Францевич Кошко, впоследствии — корифей уголовного розыска Российской Империи. По–отечески разобравшись с лифляндскими буянами, он приказал им разойтись. Но вот незадача — около завода "Феникс" (ныне РВЗ) уже подуставших текстильщиков встретили возвращавшиеся со смены полупьяные металлисты. "Сарынь на кичку!" — прозвучал роковой лозунг. Массовые беспорядки начались.

Стрелять, вяземцы–молодцы!

Рабочие кидали в полицию камни, бутылки, ломали заборы. Пожарные, прибывшие на место происшествия с брандспойтами, тоже были атакованы. И тогда бравым солдатушкам из дислоцированного в губернском центре Лифляндии 115–го Вяземского полка, кои в количестве 1000 были высланы на усмирение восставших масс, пришлось стрелять. Это был шок! Впервые за сто лет улицы Риги услышали ружейную стрельбу. Работали новомодные трехлинеечки Мосина. Испуганный гегемон спасался бегством. В больницы и морги поступили десятки тел.

С одной стороны, г–н Суровцев имел полное право стрелять по бунтовщикам. Но надо знать времена чеховской интеллигенции, чтобы понять, каковы были моральные страдания губернатора. Время томительно тянулось, и вот уже три тысячи взбешенных латышей идут клином на полицейские участки. 7 мая их не сдерживают уже два полных армейских батальона! И, что самое страшное, оскверняется честь государя императора — ведь 6 мая исполняется пять лет коронации царя Николая Александровича. Мятежники же срывали юбилейную символику и швыряли ею в правоохранительные органы. Семь офицеров и солдат получили ранения. Толпа громила винные лавки, общественные и частные здания. А на углу улиц Марияс и Матиса камни метали в самого губернатора Суровцева!

Это — день победы

В ночь на 9 мая в Риге наступил переломный момент — в город вошли казаки. Мерная походка их коней внушала инстинктивное смирение восставшим холопам. К тому же на помощь Вяземскому полку подошли 116–й Малоярославский и 177–й Изборский пехотные полки. Воспитанные в традиции православия, законопослушания и чинопочитания, нижние чины не имели ни малейших колебаний к применению оружия. Бунт обезумевшей черни надо было подавить во что бы то ни стало! Но до поры до времени прибывшие подкрепления расположились в Цитадели. Особая охрана была выставлена у дома Латышского общества, хотя именно в то время контроль над смутьянами пытались взять националы–разночинцы.

Студент Зутис размножил на гектографе листовки, в увеселительном саду "Аркадия" проходили совсем не веселые сборища против правительства, царя и православной веры. И вот 13 мая на приступ государственности пошли уже 12 000 рабочих! В Риге бастуют 12 фабрик! Панические телеграммы летят в Санкт–Петербург, но государь, как всегда, безмолвствует. Николай Александрович умывают–с руки — и, как по Божьему велению, мятеж в Риге заканчивается. В эти дни в Лифляндии весенняя жара сменилась холодными дождями — и мастеровые уныло разошлись по своим казармам… 11 убитых, 33 раненых, 212 арестованных — таковы печальные итоги рижского бунта. И только 68 осужденных, большинство которых отбыло вполне условные сроки. "Да, имя Риги тогда прозвучало по всей России", — удовлетворенно проговорил присяжный поверенный Ульянов. Недаром через год он сам выбрал именно Ригу для визита по маркетингу своей "Искры". А в пятом году уже вяземцы и изборцы поднимали на штыки своих офицеров. Кровавые семена бунта, посеянные в Риге, всходили по всей России.

Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!