С нового года возьмемся за Lattelekom

— В этом году на латвийский рынок телекоммуникаций пытались войти альтернативные Lattelekom операторы. Мы выдали кучу лицензий, однако сложность в том, что ни Lattelekom, ни мобильные операторы, понятное дело, не хотят уступать место конкурентам. Их весьма непросто сдвинуть с занятых позиций. Общество ждет, что мы вмешаемся в эту ситуацию, но дело в том, что мы должны действовать в рамках закона. Отступи мы хоть на йоту, и заинтересованная сторона немедленно подаст на нас в суд и оспорит наше решение. Мы же еще и убытки им должны будем оплатить. А закон о телекоммуникациях кишит лазейками для умных адвокатов, настолько нечетко он описывает права и полномочия Регулятора. В законе сказано, что если предприятия не могут договориться между собой на коммерческой основе, то мы можем вмешаться. А как именно — не сказано. Надо законодательно прописать методику этого вмешательства — на основании каких аргументов мы можем оценивать соответствие тарифов реальным затратам предприятия.

— Что же вы об этом только сейчас говорите? Ведь эта ситуация длится целый год…

— Вы же понимаете, менять законы — не наша задача, это дело законодателей. И тем не менее мы стараемся не стоять в стороне. Только что было благополучно разработано вторичное законодательство. Не так давно латвийская делегация, и я в том числе, побывала в Ирландии. Консультируясь с местным Регулятором, мы пришли к выводу, что наши права надо срочно расширять: в законе должно быть четко сказано не только то, что мы можем регулировать тарифы, но и — каким образом.

— В мае следующего года Латвии так или иначе придется менять нынешний закон о телекоммуникациях, ибо он не соответствует требованиям ЕС.

— Да, новый закон о телекоммуникациях должен будет приблизить Латвию к европейским практикам. Вопрос, принимать ли поправки до того, как будет изменен закон, зависит от готовности законодателей. Правда, собственно закона нам недостаточно. Нужна еще информация по расшифровке себестоимости каждой услуги и распределению затрат предприятия между этими услугами. Пока Lattelekom предоставил нам данные: такую-то сумму мы тратим на звонки, такую-то — на налоги. Но нам надо четко знать, сколько стоят международные, сколько внутренние соединения, сколько звонки из таксофонов. Тогда мы сможем подсчитать, сколько стоят эти соединения и какими должны быть межстанционные тарифы.

Есть еще момент, с которым сталкивались наши ирландские коллеги: бывает трудно оспорить затраты. Я не могу сегодня сказать представителям Lattelekom: "Вы завышаете расходы". На каком основании? В Ирландии в таких случаях пользуются межгосударственными сравнениями. Скажем, если у нас есть данные о том, что в Эстонии, Литве, Швеции подобные соединения стоят столько, а у Lattelekom почему-то более высокие показатели, то на основании такого сравнения мы будем иметь право признать их затраты не соответствующими действительности и потребовать снизить тарифы до определенного нами уровня. Но если это не будет оговорено в законе, то предприятие пойдет в суд, где скажет, что оценка Регулятора основана на неверном представлении о жизни, что в Латвии существует "уникальная ситуация", — и неизвестно, чью сторону примет суд.

— Да, сложно иметь дело с такими гигантами, как Lattelekom…

— Не только с ним. Любое предприятие неохотно идет на сотрудничество, если речь касается его прибыли. Нас никто не любит. Мы, в конце концов, не Большой театр, чтобы нас любили, но хотелось бы, чтобы все понимали: принимая решения, мы учитываем интересы всех сторон, наши решения выстраданы. Мы не задались целью задушить бизнес. Мы защищаем не только интересы населения, но и интересы предприятий. Ситуация с газовыми тарифами — лучшее тому подтверждение. Информацию о распределении затрат по услугам Lattelekom должен нам предоставить самое позднее в феврале, и мы сразу начнем изучать ее, ожидая поправок, которые развяжут нам руки.

— Как изменятся тарифы в связи с вступлением в ЕС?

— В сфере телекоммуникаций тарифы однозначно пойдут вниз. Уже к концу следующего года пользователи Интернета, мобильной и фиксированной связи ощутят это. А в течение двух лет требования Европы по либерализации рынка и усилению регулирования дадут свой позитивный эффект.

Что будет с тарифами по энергетике, трудно сказать. В Испании и Нидерландах в течение нескольких лет после вступления в ЕС тарифы снизились более чем на 30%. Но есть одно "но": у них до этого были очень высокие тарифы. И даже снизившись, они остались значительно выше, чем в Латвии. Поэтому обещать снижения не буду. Уровень тарифов в Латвии будет зависеть не столько от ЕС, сколько от того, как изменится инфраструктура энергопроизводства в Эстонии и Литве. Мы сейчас процентов 30 импортируем из этих стран, а когда закроется Игналинская электростанция, закроются не соответствующие требованиям экологии эстонские предприятия, работающие на сланце, — изменятся условия импорта, и тарифы могут подрасти.

— А газ?

— Тут Европа тоже мало на нас повлияет. Разве что в условиях общей концепции европейской безопасности ЕС решит вложить большие деньги в инфраструктуру, чтобы Латвия смогла получать норвежский газ. Но он тоже очень дорогой. В любом случае, хочу успокоить потребителей: тарифы не могут повышаться в отрыве от платежеспособного спроса. В том же Газпроме сидят умные экономисты, которые понимают: повысив цену на газ, Latvijas gaze лишится определенной части своих клиентов. Так что ситуации, когда рост тарифов и цен начнет опережать рост доходов нашего населения, точно быть не может.