Снимем с полки еще один запыленный фолиант в картонном переплете — подшивку "Советской молодежи" ну… хотя бы вот эту — за 1974 год. Расцвет застоя. Для журналистов семидесятые были явно не лучшие годы.
Жанр официального доклада довлеет на страницах над всеми остальными. Сколько толковых статей, новостей о реальной жизни страны, очерков о талантливых людях вытеснили из газеты эти пропагандистские "гробы"! Бесконечные отчеты с партийных и комсомольских съездов, конференций, пленумов, совещаний… Страницы газеты забиты аршинными заголовками, безразмерными слепыми текстами.

"Постановление Бюро ЦК ЛКСМ Латвии", "Обращение Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза", "Резолюция XX съезда ЛКСМ Латвии","Об итогах декабрьского пленума ЦК КПСС", "Республиканское совещание передовиков производства", "Трудовые рапорты в ЦК КПСС", "Открытие совещания политического консультативного комитета государств–участников Варшавского договора", "Бессмертие дела Ленина. Научно–теоретическая конференция в Колонном зале Дома союзов", "О Всесоюзном социалистическом соревновании работников сельского хозяйства"… "Постановление ЦК ВЛКСМ о работе комсомольских организаций".

Вас уже тошнит? А ведь это лишь малая толика официоза, вылитого на голову бедного читателя всего за полгода!

Господи, а сколько крови выпил этот агитпроп из редакционного коллектива! Читателю было проще — он мог всю эту байду, не читая, разрезать на листочки и со спокойной душой повесить на гвоздик в клозете. (Тем паче что туалетная бумага в ту пору была в большом дефиците.) А вот газетчикам приходилось бдить: не дай бог неудачно заверстают речь генсека, сделают нескладный перенос, опечатку какую дурацкую пропустят… Тут уж, редактор, жди вызова на ковер в ЦК, крепкой головомойки от секретаря по идеологии, а то и оргвыводов.

В 1976–м жуткий скандал разразился из–за такого анекдотического ляпа. На "шапку" первой страницы был вынесен заголовок "Два башмака на одну ногу". ("Два сапога — пара", — поспорил со мной наш редактор Александр Блинов. Я с ним не согласилась — поэтому, кто вспомнит, как было на самом деле, пусть нас поправит.) Но суть одна. Напечатанный крупными буквами лид к материалу со второй страницы (кажется, о проблемах обувной промышленности) по недогляду оказался… над фотографией лобызающихся Брежнева и Хонеккера. Получился ужасный конфуз. Эта история стала притчей во языцех. Над ней хихикала вся Латвия, но журналистам было не до смеха. Я помню, как редакционный люд наутро хоть и прыскал в кулачок, но с трепетом ждал разносов по партийной линии, строгачей и увольнений, которые немедленно и последовали… Дежурил по злополучному номеру корреспондент Петя Вайль, которого и выгнали с позором из газеты чуть ли не как антисоветчика. Но никто не знает, что есть зло, а что — благо.

Через год Петр эмигрировал на Запад, объездил весь мир, стал известным писателем. А еще спустя пару лет после той "башмачной" истории жертвой "серьезной идеологической ошибки" пал редактор Юрий Лапин. Под официальной фотографией напутали с подписью — вместо "Секретарь ЦК ЛКСМ Латвии Артур Плауде вручает знамя передовой бригаде" написали "Секретарь ЦК КПЛ Артур Плауде…". Партийные боссы таких "очепяток" не прощали. Лапина в тот же день вызвали на бюро ЦК, откуда он вернулся уже освобожденным от обязанностей редактора. Случись такое в пятидесятых, высылка, а может, и "вышка" были бы обеспечены. А в семидесятых стрессы снимали винцом и водочкой в кругу друзей и жили дальше. Юрий Лапин тоже не пропал — уехал в Москву и сделал там хорошую карьеру.

Современная газета стала совсем иной. Но у журналистов появился другой серьезный конкурент на полосе — реклама. И она частенько тоже заставляет пишущую братию и редакторов наступать на горло собственной песне.

Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!