"Постановление Бюро ЦК ЛКСМ Латвии", "Обращение Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза", "Резолюция XX съезда ЛКСМ Латвии","Об итогах декабрьского пленума ЦК КПСС", "Республиканское совещание передовиков производства", "Трудовые рапорты в ЦК КПСС", "Открытие совещания политического консультативного комитета государств–участников Варшавского договора", "Бессмертие дела Ленина. Научно–теоретическая конференция в Колонном зале Дома союзов", "О Всесоюзном социалистическом соревновании работников сельского хозяйства"… "Постановление ЦК ВЛКСМ о работе комсомольских организаций".
Вас уже тошнит? А ведь это лишь малая толика официоза, вылитого на голову бедного читателя всего за полгода!
Господи, а сколько крови выпил этот агитпроп из редакционного коллектива! Читателю было проще — он мог всю эту байду, не читая, разрезать на листочки и со спокойной душой повесить на гвоздик в клозете. (Тем паче что туалетная бумага в ту пору была в большом дефиците.) А вот газетчикам приходилось бдить: не дай бог неудачно заверстают речь генсека, сделают нескладный перенос, опечатку какую дурацкую пропустят… Тут уж, редактор, жди вызова на ковер в ЦК, крепкой головомойки от секретаря по идеологии, а то и оргвыводов.
В 1976–м жуткий скандал разразился из–за такого анекдотического ляпа. На "шапку" первой страницы был вынесен заголовок "Два башмака на одну ногу". ("Два сапога — пара", — поспорил со мной наш редактор Александр Блинов. Я с ним не согласилась — поэтому, кто вспомнит, как было на самом деле, пусть нас поправит.) Но суть одна. Напечатанный крупными буквами лид к материалу со второй страницы (кажется, о проблемах обувной промышленности) по недогляду оказался… над фотографией лобызающихся Брежнева и Хонеккера. Получился ужасный конфуз. Эта история стала притчей во языцех. Над ней хихикала вся Латвия, но журналистам было не до смеха. Я помню, как редакционный люд наутро хоть и прыскал в кулачок, но с трепетом ждал разносов по партийной линии, строгачей и увольнений, которые немедленно и последовали… Дежурил по злополучному номеру корреспондент Петя Вайль, которого и выгнали с позором из газеты чуть ли не как антисоветчика. Но никто не знает, что есть зло, а что — благо.
Через год Петр эмигрировал на Запад, объездил весь мир, стал известным писателем. А еще спустя пару лет после той "башмачной" истории жертвой "серьезной идеологической ошибки" пал редактор Юрий Лапин. Под официальной фотографией напутали с подписью — вместо "Секретарь ЦК ЛКСМ Латвии Артур Плауде вручает знамя передовой бригаде" написали "Секретарь ЦК КПЛ Артур Плауде…". Партийные боссы таких "очепяток" не прощали. Лапина в тот же день вызвали на бюро ЦК, откуда он вернулся уже освобожденным от обязанностей редактора. Случись такое в пятидесятых, высылка, а может, и "вышка" были бы обеспечены. А в семидесятых стрессы снимали винцом и водочкой в кругу друзей и жили дальше. Юрий Лапин тоже не пропал — уехал в Москву и сделал там хорошую карьеру.
Современная газета стала совсем иной. Но у журналистов появился другой серьезный конкурент на полосе — реклама. И она частенько тоже заставляет пишущую братию и редакторов наступать на горло собственной песне.