Вначале о вопросах, не касающихся содержания и кинематографических достоинств или недостатков ленты. В России ее премьера состоится только в январе. Во многом именно по этой причине удивление вызвали время и место "допремьерного" показа, личности приглашенных на просмотр зрителей, а больше всего — истерическая реакция на картину. И если с критикой немногочисленных зрителей, по крайней мере, можно поспорить, то критика не видевших ленту представителей высшей власти напоминает реакцию трудовых коллективов СССР на роман "Доктор Живаго" лауреата Нобелевской премии Бориса Пастернака. Мол, книгу мы, конечно, не читали, но она — пасквиль на государственный строй, а ее автор — предатель родины.
И так — время и место. Начнем с последнего. В фильме участвовали и исторические события комментировали латвийские эксперты, среди которых был журналист и парламентский депутат от фракции ЗаПЧЕЛ Николай Кабанов. Вполне возможно, что именно он по личным журналистско-кинематографическим каналам договорился, чтобы фильм перед выходом на многомиллионную российскую телевизионную аудиторию могли посмотреть представители той страны, о событиях в которой он собственно повествует. Правда, кроме Кабанова в роли экспертов участвовали его коллега Юрис Добелис, историки и представители Музея оккупации. Впрочем, представить этот просмотр во фракции "ТБ"/ДННЛ или в Музее оккупации просто невозможно. Хотя если инициатором подобной премьеры стали они, этот факт имел бы совершенно другой контекст.
Теперь о времени. Премьера состоялась скоро после того, как посол РФ в Латвии Виктор Калюжный заявил, что политические отношения между Ригой и Москвой начинают налаживаться. Взвешенная и самокритичная реакция на фильм могла бы поспособствовать дальнейшему улучшению этих отношений. Нынешняя же истерика способна внести в них только новое напряжение. С другой же стороны, реакцию латвийских политиков на картину предугадать было нетрудно. Содержание фильма при этом могло быть каким угодно, противникам добрососедских отношений с восточным соседом для раздувания скандала хватило одного лишь факта его существования. Посудите сами — просмотр без малого часовой документальной картины почти двадцатью зрителями оказался достаточным предлогом для заявлений официальных высокопоставленных государственных лиц, которые картину даже не видели.
Борьба за независимость под знаменами со свастикой
Теперь собственно о самом фильме и его создателях. Если в чем-то и можно упрекнуть его авторов — режиссера Бориса Черткова и компанию "Третий Рим", то только в отсутствии в картине линии о солдатах, дезертирующих из подразделений Waffen SS. Однако за пятьдесят минут экранного времени при всем желании невозможно охватить всю полноту тех крайне противоречивых событий, объективную историческую оценку которым самим латышам рано или поздно все же придется дать. Во-вторых, режиссер во многом отталкивался от того документального материала, которым он располагал, и упрекать его за это вряд ли стоит. Пусть кто-то другой снимет другой фильм о недостающих в этой картине фактах. Раз уж латвийские историки под четким руководством президента страны умудрились переписать историю того времени, то снять по этому произведению кино уже будет сущим пустяком.
Что же касается фильма, снятого Борисом Чертковым, то он состоит из восьми частей, отражающих события того времени почти в хронологическом порядке. Первая часть "Была ли оккупация" не дает однозначного ответа на этот вопрос, но ставит факт оккупации под очень большое сомнение. Правда, тут уместны лишь сомнения идеологически-нравственного характера. Ведь если народонаселение, в 1940 году целовавшее российские танки и мысленно плюющее на них, делилось приблизительно на две равные части, то почему мы сегодня безоговорочно принимаем сторону только одной из них, а аргументацию второй столь категорично отрицаем? Предвзятость подобного подхода в фильме убедительно доказывает нынешний депутат Рижской думы Виктор Калнберзс, и зрителю нет причины ему не верить.
Что же касается правовой оценки событий того времени, то аргументация другого эксперта фильма Николая Кабанова, что термин оккупация уместен лишь в случае, когда государство находится в состоянии войны, является предельно точным. Но в 1940 году Россия и Латвия не находились в состоянии войны, потому безоговорочное признание факта оккупации было бы правовым нигилизмом чистейшей воды.
Вторая часть фильма "Война с безоружными" повествует о фашистской пропаганде и воспитании фашистского духа, чем славилась Латвия после установления в стране диктатуры Карлиса Ульманиса. Здесь тоже никаких погрешностей по отношению к истории со стороны режиссера фильма не допущено. Можно, конечно, поспорить о том, портит ли время человека или наоборот, но сами исторические факты от этого не меняются.
Много места в фильме отведено теме Холокоста. Третья его часть "Гетто" посвящена ей целиком и полностью. И здесь не только документальные кадры, но и неумолимая трагическая статистика жертв свидетельствует, что по старательности в уничтожении еврейского народа Латвия далеко опередила своих соседей — эстонцев и литовцев. И осуществляли эти преступления совсем не эмиссары и наставники из Германии, а доморощенные фашисты, после присягнувшие на верность Гитлеру.
Именно присяга является самым уязвимым и болезненным местом в вопросе, боролись ли латвийские легионеры за независимость или же за воплощение в жизнь идеологии фашизма. Документальные кадры четвертой главы фильма "Присяга на верность" дает однозначный ответ на этот вопрос. И слова привлеченного в качестве эксперта Юриса Добелиса, что упоминание в тексте присяги имени Гитлера является всего лишь формальностью, в общем контексте представляется не более чем упрямым отрицанием очевидных вещей. Тему "борцов за независимость" развивает пятая часть фильма — "Штрафные дивизии SS", опять же документально подтверждающая, что латвийские легионеры за независимость своей страны по странному стечению обстоятельств больше боролись на территории России, Белоруссии и в других отдаленных от защищаемой независимости местах.
В следующей части фильма — "Саласпилс" — говорится о чудовищных пытках, которым подвергались узники "трудового исправительного лагеря", как его называет президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, в Саласпилсе. Зверствующие там палачи, точно так же, как исполнители Холокоста, были присягнувшими на верность Гитлеру латышами. Латвийские же историки президентского пула строят свою версию на аргументе недоказанности этого факта. Показания чудом выживших узников лагеря смерти они в виде доказательств не признают.
В завершающих частях картины "Брат на брата" и "Крах" опять же говорится о латвийской гражданской войне в рамках Второй мировой войны. По иронии судьбы и истории против латышских легионеров за пределами Латвии боролись латышские красные стрелки. Это еще один факт, опровергающий тщательно культивируемый миф, что под знаменами со свастикой велась борьба за независимость Латвии.
Правда истории и правда кино
Сразу после завершения просмотра с критикой в адрес картины обрушился научный сотрудник Музея оккупации Улдис Нейбургс. Его возмутил факт, что в некоторых местах картины во время дикторского закадрового рассказа о фашистских зверствах в Латвии на экране появляются кадры событий в Германии, в Югославии или в другой, охваченной фашизмом стране. Господин Нейбургс назвал это наглой ложью и искажением исторических фактов. Однако как человек молодой и в законах кинематографа неискушенный, он мог и не понимать, что режиссер таким образом всего лишь попытался воссоздать исторический контекст того времени. Более того, в каком-то смысле это даже выглядит попыткой если не оправдать латвийских нацистов, то по крайней мере понять причины возникновения нацизма в Латвии. С помощью контекста режиссер показывает, что отчасти легионеры сами являлись жертвами идеологии, которую миру попытался навязать Третий рейх.
Вопрос в другом. Разве исчезновение с экрана документальных кадров нелатвийского происхождения уменьшит вину и ответственность латвийских палачей, совершивших чудовищные преступления в Рижском гетто, в Саласпилсском лагере смерти, осуществляющих массовые казни в Бикерниекском лесу, проводивших карательные операции в России и в Белоруссии? Разве тогда национальный герой Герберт Цукурс, Виктор Арайс и участники его команды перестанут быть палачами и преступниками перед человечеством? Разве от этого менее чудовищными станут впервые демонстрируемые документальные кадры о казнях, проводимых присягнувшими Гитлеру легионерами в Лиепае? Почему-то эти кадры у молодого научного сотрудника возмущения не вызвали.
Но то, что можно простить молодому и неопытному научному сотруднику, не делает чести "бабушке" современной латышской журналистики Элите Вейдемане. В традиционной для себя эпатажной форме она возмущалась, что в то время, когда парламент борется с порнографией в ее традиционных проявлениях, в стенах самого парламента процветает политическая порнография. Однако низкое качество и неаргументированность все тех же обвинений создателей фильма в извращении исторических событий и пропаганде показали, что в вопросах традиционной порнографии госпожа Вейдемане чувствует себя намного увереннее, нежели в вопросах порнографии политической.
Интересно было наблюдать за риторикой историка и основателя Еврейского музея Латвии Маргерса Вестерманиса. С экрана он говорил одно, сразу после просмотра фильма — другое, а после в интервью латвийским телеканалам — третье.
Но больше всего удивили не присутствовавшие на просмотре политики. Они клеймили фильм и его режиссера на чем свет стоит. Кроме традиционных обвинений в провокации и разжигании межнациональной розни в ход шли самые нелепые предложения, например, обратиться в посольство РФ в Латвии с требованием запретить показ картины в России и призывы объявить ее режиссера персоной non grata в Латвии. Латвийских политиков понять можно. Им трудно признать, что почти вся Европа, в состав которой Латвия недавно вошла, во время Второй мировой войны боролась против фашизма, а Латвия фактически на уровне государственной идеологии поддерживала фашизм и в какой-то мере даже продлила его агонию.
Нежелание признать исторические ошибки почти всегда ведут к их повторению. Правда, вероятность возрождения фашизма сегодня практически равна нулю. Тем не менее и нынешним латвийским политикам пора наконец честно признать, кто победил и кто потерпел поражение во Второй мировой войне. Показ фильма не только по российскому, но и по латвийскому телевидению мог бы стать шагом в сторону такого признания.