После перевода на русский и замены латышского «ir» на тире, в первой статье нашей Конституции остается четыре слова. После названия страны, первое и главное из них — «независимая». То, что стоит за этим словом, клянутся защищать наши парни, сжимая в руках старенькие шведские винтовки при поступлении на военную службу. Это же обещают клятвенно беречь бывшие неграждане, вливаясь в дружную семью владельцев синих паспортов. По данным ЦСУ, на благо и процветание независимой Латвии усердно трудятся и прилежно платят налоги около 800 000 работников, занятых во всех сферах экономики. Ежедневным трудом эти 800 000 человек кормят свои семьи.
На данный момент правительство собирается брать кредит, сумма которого обществу неизвестна, но в прессе мелькают цифры в 2-5 миллиардов латов. Путем нехитрых математических операций легко найти, что на плечи каждого латвийского работника намерены повесить от двух с половиной до шести с четвертью тысяч лат долга, который будет взыскан с них через повышение налогов. Чувствует ли себя независимым человек, на плечи которого в любой момент может быть повешен такой долг? Ощущает ли себя независимой страна, в которой в любой момент к власти может прийти «кризисный менеджер» и ввергнуть ее в долговую кабалу международной организации?
Что есть независимость в понимании современной Латвии?
О долговременном дефиците демократии в Латвии уже устали твердить правозащитники всего мира. Зарплату депутата Сейма у нас умудряются получать, сидя в тюрьме за фальсификацию выборов. Президента выбирают способом, достойном книги рекордов Гиннеса. Налогоплательщиков, чьи прадеды родились не там, где положено, не подпускают к выборам сельсовета, а в самоуправлениях, в которые не выбрана правильная народная партия, возникают проблемы с газоснабжением, почти как в фильме «Бриллиантовая рука».
Что есть демократия в нашей стране?
В далекой Африке есть нищая страна — Свазиленд. 70% его жителей имеет доходы ниже одного доллара США в день. Там — абсолютная монархия. Раз в год король Свазиленда Мсвати Третий собирает в своей резиденции Лобамба, близ столицы страны Мбабане, около пятидесяти тысяч девственниц, чтобы выбрать себе очередную жену. Иногда выбирает сразу трех. Часто — несовершеннолетних.
Я счастлива, что живу в республике, где можно любить того, кого хочу я, не считаясь с волей всесильного монарха. Республика — пожалуй, единственное слово из первой статьи, которое, казалось бы, можно пока принять без оговорок. Но если приходит «Кризисный менеджер» и ставит Парламент перед альтернативой банкротства здравоохранения и образования и долговой кабалой МВФ, то далеко ли нам до Свазиленда? По сути, правительство взяло в заложники население страны, заставив выбирать между немедленным падением в пропасть экономического краха и долговой кабалой. При этом надо четко понимать, что администрировать взятые в долг деньги будет команда «кризисного менеджера», а отдавать — мы все. Где же та грань, которая отделяет нас сегодня от Свазиленда? Что должно еще произойти, чтобы Рига ощутила себя Мбабане?
Что есть Латвийская Республика?