— Четыре года назад, когда снимали Олафа Пулкса, вы его упрекали в том, что передачи LTV несовременны по форме и содержанию, что там работают старые кадры, которые не способны на свежие творческие решения. Что вы изменили в этом смысле?
— Качество новостных переда ч повысилось, они стали острее, интереснее, более динамичными по видеоряду. Появились новые передачи, например, Musu cilveks, Kas notiek Latvija… Кроме того, у нас было много планов, как улучшить и разнообразить русское вещание, но все уперлось в нехватку денег. Это считают моей виной: что я, мол, недостаточно настойчиво требовал у совета денег. Хотя мы запрашивали 7-8 миллионов латов, чтобы нормально работать, но получили отказ.
— Один режиссер LTV мне рассказывал, что во время записи передач ломаются микрофоны, выходят из строя камеры. Насколько реально делать современные передачи на старой технике?
— Да, техника на телевидении в самом отвратительном состоянии. Оборудование, на котором мы сейчас работаем, в европейских странах выставляют в музеях. Мы требовали денег на обновление аппаратуры, но с 1997 года телевидение не получило ни копейки. И знаете, почему? Потому что политикам выгодно держать телевидение на коротком поводке. Когда я общаюсь с западными коллегами и называю сумму в 4 миллиона латов, которую выделяют LTV, они спрашивают: "В месяц? На год?!! Но ведь на это невозможно жить!" То же ОРТ в день тратит около 1 миллиона долларов.
За что рекламные агентства не любят LTV
— Вы считаете, что вам выделяют недостаточно денег, поэтому вы не можете полноценно и качественно работать. А президент АО Radio SWH Зигмар Лиепиньш считает, что LTV, получая деньги из бюджета и от рекламы, демпингует на рекламном рынке, имея возможность продавать рекламное время дешевле, чем коммерческие каналы.
— Я согласен с Зигмаром, в этом он прав — ситуация ненормальная. Но, например, в прошлом году мы продали только 20% рекламного времени. И я не вижу ничего плохого в том, что мы предлагали его по более привлекательным ценам. Латвийскому телевидению это выгодно потому, что мы полу чаем живые деньги. Рынок есть рынок, и мы устанавливаем те цены, по которым можем продать рекламное время. Если в прошлом году мы смогли продать только 20% от всего рекламного времени, это значит, что или цена слишком высокая, или продукт не тот. Продукт поменять мы не можем, потому что выполняем госзаказ, значит, надо менять цены.
— То есть вы признаете, что гостелевидение продавало рекламное время по заниженным ценам?
— Не по заниженным ценам, а по более привлекательным. Это разные вещи. Говорить об убытках, которые я нанес телевидению своими действиями, глупо. Это живые деньги, которые поступили в бюджет телевидения. Что касается Media Bridge, то мы продали ему рекламное время по согласованию с правлением и со многими ограничениями: им нельзя размещать рекламу в прайм-тайм, деньги надо было уплатить вперед и так далее. Обвинения, что мы все делали втайне, не имеют под собой оснований: мы разослали официальные предложения всем ведущим рекламным агентствам. Если бы откликнулась хотя бы половина из них, мы продали бы гораздо больше рекламного времени. И эти деньги поступили бы в бюджет телевидения.
— Сколько рекламного времени вы продали Media Bridge?
— Примерно одну восьмую часть.
— И какую скидку они получили?
— Около 50%. Но мы заработали денег. Говорить, что можно было получить больше, это спорный вопрос. Предыдущие годы показали, что невозможно рекламу на LTV продавать дороже. В конце концов, если совет заинтересован в получении больших денег, пусть в Закон о радио и телевидении впишут норму, что закон обязывает всех предпринимателей покупать рекламное время именно на LTV.
— Компенсационный договор с Procter & Gamble тоже был выгоден LTV?
— Мы оказались должны компании и, чтобы на нас не подали в суд и нам не пришлось платить живые деньги, заключили этот договор.
Три пути в рай
— Как получилось, что вы оказались должны?
— Это долгая история, которая началась в 1998 году, когда я только пришел работать на LTV. Тогда не было механизма учета показов клипов, к тому же это был год выборов, по телевидению шло много передач в прямом эфире (встречи с депутатами, предвыборные дискуссии), и мы не могли кандидату в депутаты сказать: "Извините, нам надо прерваться на рекламу компании Procter & Gamble". А поскольку у нее большой объем рекламы, мы были не в состоянии показать все.
— Но вы же знали, что пропускали показы клипов, почему же вы сразу после выборов их не отработали?
— Я тогда работал на телевидении первые два месяца и еще не вошел в курс дел. Боюсь, что такая же ситуация может сложиться и у нового гендиректора, если его назначат до выборов. Чтобы вникнуть в суть дела, ему понадобится 3-4 месяца. Правда, сейчас мы разработали систему учета, сколько и когда рекламных клипов показано. Но если не изменится система финансирования телевидения, то всем последующим директорам придется очень туго.
— Какой, на ваш взгляд, должна быть правильная система финансирования?
— Есть три пути, как наладить дела на LTV. Первый — ввести абонентную плату, второй — установить фиксированный процент, который будет выделяться из госбюджета телевидению, и третий — вместе с трудовым договором на пять лет предоставлять гендиректору бюджет на те же пять лет. И пусть он спокойно работает, зная, что ему ничего не добавят, но и ни- чего не отнимут.
— Как вы думаете, какой вариант наиболее реален?
— Самый быстрый и безболезненный способ — это установить процент в бюджете, потому что это требует только решения правительства и голосования парламента. Тогда не нужно будет каждый год выпрашивать деньги. А сейчас получается так: приходишь, просишь денег, а чиновники говорят: "Не дадим вам денег — вы неправильно отражаете нашу деятельность в своих передачах".
Любой гендиректор — заложник
— Так что же явилось причиной вашего увольнения: политические игры или недовольство коммерческих СМИ вашей рекламной политикой?
— Думаю, что интересы политиков просто совпали с интересами коммерческих каналов. Политики были недовольны подачей информации, а коммерческие СМИ могут быть недовольны нашей рекламной политикой. Но вместо того, чтобы способствовать моему увольнению, они могли бы убедить политиков вообще избавить LTV от необходимости продавать рекламное время. Придет следующий директор и столкнется с теми же проблемами. Хотя ему будет гораздо легче: все главные реформы на телевидении проведены. Мы сократили расходы на один миллион латов, перестроили производство, ввели систему продюсеров, упразднив редакции. Я не жалею ни об одной минуте, что я отдал телевидению. Моя совесть перед ним и перед обществом чиста.
— Давайте подытожим. При нынешней системе финансирования Латвийского телевидения любой следующий генеральный директор это…
— …заложник, который рано или поздно будет снят. Нужен только повод.
— После увольнения вы сказали, что согласны работать на телевидении в другом качестве. Обычно в таких случаях люди хлопают дверью и уходят с гордо поднятой головой.
— Я слишком много времени и знаний отдал телевидению, чтобы так просто отказаться от него. К тому же я всем сердцем люблю телевидение и людей, которые там работают. Надеюсь, что мой опыт будет нужен.
— То есть вы согласны с поста генерального директора перейти, условно говоря, в "Панораму" и делать сюжеты?
— Да, только не сейчас: на ближайшее будущее у меня другие планы. Но я не исключаю, что, если это будет нужно телевидению и будет совпадать с моими намерениями, я вернусь.
"На шее у жены сидеть не собираюсь"
— Какие у вас планы на ближайшее будущее?
— Сейчас я хочу немного отдохнуть, заняться своим образованием и просто пожить для себя.
— Вы собираетесь учиться?
— Я уже учусь в докторантуре Латвийского университета, и мне нужно время для написания докторской.
— Чему посвящена ваша докторская?
— Роли общественного телевидения в условиях молодой демократии, которую мы наблюдаем в Латвии. Надо много работать над темой, чем я и смогу сейчас заняться.
— Но чтобы заниматься научным трудом, нужно иметь средства на жизнь.
— Мне полагается компенсация, и я думаю, что пару месяцев смогу не напрягаться по поводу денег. К тому же у меня не очень высокие требования. Мы живем вдвоем с женой, она работает и хорошо зарабатывает. Нет, вы не подумайте, что я собираюсь сесть ей на шею. У меня есть несколько предложений о работе уже сейчас, но пока я от них отказался. Хочу осмотреться, понять, что происходит. Я сейчас в привилегированной ситуации и могу выбирать.
— Можно поинтересоваться, какая зарплата у гендиректора LTV?
— 1500 латов "на бумаге". Из всех руководителей госпредприятий у меня была самая маленькая зарплата. Ниже только у генерального директора Латвийского радио.