Господа хорошие, вы ведь, кажется, не пишете в РУССКОМ издании своей книги — "столица Криевии город Маскава"? Так извольте употреблять по отношению к русским историческим топонимам их подлинные и широко распространенные наименования — Лифляндская и Курляндская губерния. Увы, в книге эти названия приводятся только однажды.

А вот какие эпитеты посвящены русской общине Риги конца XIX — начала XX века. "Говорившие на русском языке не представляли однородной группы… Они плохо владели другими языками, не знали чужой культуры, образовательный уровень их был достаточно низок" (с. 47). "Насаждалась шовинистическая национальная политика — предоставление особых преимуществ русским, масштабная русификация" (с. 53).

Как говорят, "чукча не читатель — чукча писатель". Иначе не должны были бы пропустить авторы изданную в 2003 году ассоциацией "ДВИНА" книгу Олега Пухляка и Дмитрия Борисова "Русские в Латвии со средневековья до конца XIX века". А там — первая русская общественная газета "Рижский вестник", что выходила под редакцией Евграфа Чешихина с 1869 года, в 1884–м открытое одно из первых женских частных учебных заведений — училище, а затем гимназия Людмилы Тайловой, купец Фирс Садовников, который открывал, по–современному, социальные дома… Но гораздо выгоднее с политической точки зрения объявить русских эдаким плебсом. И с чего, спрашивается, такие владели Прибалтикой более двухсот лет?

Роли латышских красных стрелков в революции 1917 года и российской Гражданской войне посвящено менее одной страницы (с. 88). "Из латышских стрелков вышли многие командиры и комиссары Красной армии, политические деятели высокого ранга, хозяйственные работники, чекисты". Что же так скромно, если латышскому легиону Waffen SS в "Истории Латвии. XX век" посвящено 10 страниц и упоминаются даже командиры полков и батальонов? Отчего в книге нет члена Политбюро ЦК ВКП(б) Яна Рудзутака, командующего ВВС Якова Алксниса, начальника ГРУ Яна Берзина и отца лагерей на Колыме Эдуарда Берзина?

По Карлису Улманису, официозные историки сознательно избегают термина "диктатура", упаси бог — "фашизм". Правление после 15 мая 1934 года характеризуется как "авторитарный режим". Доходит до абсурда: "Источники свидетельствуют, что К. Улманиса и его соратников особенно волновали усилившиеся в Латвии антисемитские настроения и… пропаганда идей национал–социализма после прихода к власти в Германии Адольфа Гитлера" (с. 162). Уж ли не в защиту еврейской общины ЛР сотворил Улманис военный переворот?

На сей счет могу привести аргумент эмигрантского биографа диктатора — Эдгара Дунсдорфса: "По тому, как говорил Улманис в интервью прессе и своих докладах после возвращения из путешествия по Германии, ясно, что ему импонировал "новый порядок". Поездка Улманиса в гитлеровский Рейх осенью 1933 года продлилась шесть недель — это был своеобразный мастер–класс. Но историки говорят, что лишь "в некоторой степени была урезана культурная автономия национальных меньшинств" (с. 172) — а вот "политика правительства К. Улманиса, способствовавшая скоропалительному переселению немцев, не может быть оправдана" (с. 184).

Зато нашим предкам в довоенной Латвии приписываются стремления "откровенной защиты русской великодержавной идеи" (с. 205). Там же: "Русский национализм в "Латвии 15 мая" был подавлен… Организации даже не пытались проявить хоть какую–то инициативу, что удивляло даже чиновников латвийской политической полиции" (как трогательно, право!). "Большинство русского общества не сумело идентифицировать себя с судьбой Латвии, — выносят свой вердикт авторы. — Долго скрывали свое нелояльное отношение… В местной русской прессе публиковались статьи и комментарии, в которых выражалось удовлетворение растущей мощью России в связи с аннексией Восточной Польши и агрессией СССР против Финляндии. Немалое число русских приветствовало и оккупацию Латвии, и насильственное включение страны в состав СССР летом 1940 года" (с. 206).

А вот что написано о партизанах: "Латышское национальное движение выступало за скорейшее восстановление суверенитета страны. Поддерживаемое Советским Союзом коммунистическое сопротивление ставило перед собой целью ослабление Германии и восстановление незаконного коммунистического режима… Граждан Латвии, которые по разным причинам сотрудничали с советским подпольем или партизанами, скорее следует причислить к коллаборационистам, а не к участникам сопротивления" (с. 279).

Ну а пока "коллаборанты" взрывали немецкие эшелоны и мстили карателям, национальная интеллигенция хранила ментальность. "В 1942 году в Риге открылся салон живописи и архитектуры Э. Хермановскиса. Это было семейное предприятие, предлагавшее живопись и предметы декоративного искусства, а также выполнение строительных работ" (с. 303). Ничего не скажешь — масштабное событие!

"Открытия" 5 историков можно смаковать до бесконечности. Завершим же цитатой, описывающей наше положение в начале XXI века. "Редко когда в Латвии был столь сложным, острым и доведенным до крайности отдельными безответственными политиками национальный вопрос, как это наблюдается сегодня. В основе сложной ситуации нежелание крупнейшего в Латвии национального меньшинства — русских (29% населения страны) смириться с политической реальностью и потерей привилегированного положения… Им трудно свыкнуться с мыслью, что живут они не в Советском Союзе, а в независимой Латвии" (с. 463).

А мы на это ответим необыкновенно творческому коллективу "Истории Латвии. XX век": это вам, господа, трудно свыкнуться с мыслью, что времена "латышской Латвии" остались в семидесятилетней дали. И в улманисовских пасталах по евроавтобану бежать будет ой как несподручно.

Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!