Как и почему голосовал латвийский народ — своими выводами делится социолог, профессор ЛУ Бригита Зепа.
Интересный в этот раз получился плебисцит: 40% избирателей не пожелали в нем участвовать, около 15% не смогли ввиду отсутствия такого права, а оставшееся меньшинство — 45 процентов — вновь доверило управление государством прежним руководителям. Несмотря на уже известные их достижения — катастрофическое падение уровня жизни и массовое бегство на чужбину. Так что ж мы, собственно, выбрали?

–Сначала о том, почему не пришли. Во–первых, все партии мало отличаются друг от друга и каждая себя чем–то дискредитировала. Поэтому многие избиратели, особенно латыши, просто не знали, кого выбрать. Во–вторых, определенная стабильность последнего времени вселила в людей уверенность, что все так же будет продолжаться и без их участия. Целиком, конечно, ситуация никого не устраивает, но хотя бы правительства не меняются, и это уже в какой–то мере людей успокаивает. В–третьих, в этот раз политической рекламы было мало. Когда на каждом углу тебе кричат о выборах, это подсознательно мотивирует: хочешь не хочешь, а надо идти.

И еще в этот раз политики не сконструировали межэтническое противостояние, что тоже успокоило избирателей. Раз на нас никто не "идет", можно расслабиться. Вообще в этот раз латышские партии значительно меньше говорили о национальном вопросе, национал–демократы разделились по мелким партиям, и все проиграли. Это хорошо демонстрирует настроение латышей — меньше 2 процентов поддерживает национал–радикалов. Результаты наших исследований показывают, что 80% латышей за то, чтоб русские знали латышский язык, но остались при своем родном языке и культуре. Это важный показатель толерантности.

— Плюс шесть процентов у "тевземцев".

— Это совсем другое. "Тевземцы" на эти выборы шли с очень сильной социально-экономической и социально ответственной программой. И многие их поддержали именно за это.

— Но латышские ценности прекрасно защищены и крупными партиями, так что интерес к этому не ослабел.

— Он никогда не ослабеет, потому что каждая этническая группа хочет сохранить свою идентичность и строит программу на противопоставлении ценностей своих и чужих. Это закономерность, и она изучена учеными. Другое дело, что латыши теперь чувствуют себя гораздо более защищенными, поэтому, кроме национальной идеи, их интересует и социальная справедливость.

— Так ведь все победившие крупные партии не поддерживают социальное государство — отчего же голоса отдали им, а не социал–демократам?

–В том и проблема, что у нас нет сильных лидеров из среды социал–демократов, хотя именно эта идея больше всего востребована обществом. Имеющиеся социал–демократы достаточно условны, избиратели успели посмотреть на них во власти и поняли, что собственные бизнес–интересы им ближе народных. Так что ниша социал–демократии остается свободной, и правые партии, весьма далекие от принципов социальной справедливости, перед выборами время от времени занимают ее и заметно левеют в своих обещаниях. Просто обещают то, что народ хочет слышать, — в течение пары лет в два раза повысить пенсии, зарплаты…

— А много ли латышей заинтересовались идеями "Центра согласия"?

— Нет, в основном за них голосовали русские избиратели. Это явно видно по округам. Так что межэтническое противостояние хоть и в более мягкой форме, но сохраняется. Иначе избирательные симпатии перемешались бы между партиями. Интересно, что в этот раз ничего не получила "Родина". Интересно, но не удивительно. Как правило, победившие на муниципальных выборах в парламентских симпатии теряют. Потому что за два года успевают разочаровать своих сторонников — и русские, и латыши очень быстро замечают, кто как себя проявил. А второй раз выборы этим партиям обходятся значительно дороже. Взять хотя бы Шлесерса…

Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!