В ушедшем году приходилось активно реагировать на возникающие ситуации. Весь год работали достаточно динамично. Очень существенной для службы была деятельность по недопущению провокаций, связанных с деятельностью общественно–политических течений. Пикеты, шествия, митинги, связанные со школьной реформой, как вы помните, держали общество в напряжении. Наша служба работала весь год, чтобы участники этих движений не выходили за рамки закона. И нам это удалось.
— В том числе путем депортации Александра Казакова?
— Да, у нас есть доказательства, что этот человек настроен деструктивно по отношению к государству, в связи с чем было принято решение о его депортации из страны.
— Охарактеризуйте деятельность местных национал–большевиков.
— Я охарактеризовал бы их как экстремистскую организацию. Они постоянно совершают правонарушения, например, поджог дверей Министерства образования. Одно дело стоять в пикете с плакатами "А ну давай гранату, я отодвину НАТО" и совсем другое — злостное хулиганство с политическими претензиями. Забраться в приемную президента России в Москве и все там разломать — это же экстремизм чистой воды! Там даже наша Алина Лебедева была. Если суд санкционировал обыск у местной ячейки партии Лимонова, то, поверьте, на это были веские основания.
— Разве у нацболов при последних обысках конфисковано что–либо помимо личных вещей?
— Тут вы не правы. Были найдены интересные материалы, которые надо проверить и которые могли бы помочь в расследовании уголовного дела. У нас есть очень любопытная информация по НБП, которая заинтересовала даже Управление по борьбе с организованной преступностью. Но об этом еще рано говорить. То же самое и в случае с Владимиром Линдерманом, который заверяет, что взрывчатку в его квартиру подбросили работники ПБ. Знаете, все преступники говорят, что они невиновны. Что улики им подброшены или что их вообще не было. К господину Линдерману у нас накопился ряд интересных вопросов. Не только по взрывчатке. Я бы сказал, что он далеко заступил за черту и его действия угрожали безопасности государства. А Россия на наш запрос о его выдаче уже дважды отвечала отказом. — Разве среди латышских правых радикалов нет еще больших экстремистов, чем среди левых движений?
— Мы занимаемся обеими сторонами медали. Айварс Гарда неоднократно становился объектом нашего внимания. Латвийский национальный фронт по своей идеологии и методам, которые он готов использовать, можно отнести к организациям национал–радикального толка. Я всегда говорю — это на грани. От экстремизма до преступления один шаг. Свободу слова мы не ограничиваем, но если при этом нарушается закон, значит, появляются основания для расследования.
— Но в парламенте Латвии спокойно работает активистка газеты DDD того же Гарды, которая ничуть не изменилась.
— Да, но, работая там, она не создает угрозы для безопасности страны. Другое дело, что человек, связанный с ЛНФ, привлекает к себе повышенное внимание общества, поскольку работает в парламенте. Но мы не имеем никакого отношения к проблеме ее трудоустройства.
— Каковы перспективы дела латвийских панк–рэперов из группы "Дихлофос энд Найлз", разместивших в электронной сети песни "Поганая страна" и "Гансы"?
— Песни очень неприятные и явно не вписываются в общепринятые представления о морали. Но вопрос о возбуждении уголовного дела пока не стоит. Такие песни, гуляющие в Интернете, пробуждают у молодых несформировавшихся людей негативные настроения. Во что это может вылиться, предсказать трудно. Это намного опаснее, чем один хулиган, ругающийся на улице.
— Помимо местного шовинизма, что еще занимало ПБ?
— Нам удалось реализовать оперативную информацию о подпольной типографии, печатавшей денежные банкноты в Риге. Это уголовное дело прозвучало не только в Латвии, но и вошло в десятку наиболее громких дел в Европе. Могу отметить также создание нашего антитеррористического центра, начинающего работать с февраля текущего года.
— Министр Марис Гулбис, помнится, почти три года назад говорил на брифинге, что МВД известны четыре организованные преступные группировки в Латвии: "харитоновская", "пардаугавская", "чеченская" и Зураба Шамугия. Так ли это в настоящее время?
— ОПГ в стране больше не стало. Масштабы их деятельности существенно сузились, а сами группировки постепенно перерождаются в обычные разрозненные преступные группы. Данными проблемами в основном занимается криминальная полиция. Однако происходящие в этой сфере процессы продолжают оставаться и в нашем поле зрения.
— Насколько актуальна для Латвии угроза терроризма? Не слон ли это, раздутый из мухи? Как влияет на ситуацию, в частности, участие НВС ЛР в иракской и афганской операциях?
— Потенциальная террористическая опасность в Латвии безусловно существует, как и в других европейских странах. В определенной мере она обусловлена нашим участием в международной коалиции, действующей в Ираке. При этом хочу отметить, что причин для беспокойства населения сегодня нет. Нами предпринимаются все необходимые меры по обеспечению безопасности как страны в целом, так и каждого из латвийских жителей.
— Спасибо за интервью.