Перед встречей с "Вести Сегодня" начальник Полиции безопасности почти два часа общался с премьер–министром Калвитисом. О чем? О самом актуальном, разумеется. Точно так шеф ПБ встречался с Эмсисом, а до него с Репше и далее, и прочая. C подобными приватными докладами генерал навещает глав Кабинета министров с 1999 года.
-На встрече с премьером мы говорили об актуальных проблемах в сфере государственной безопасности. Мы, как инструмент власти, имеем свои задачи, за круг которых стараемся не выходить. На этот год определены приоритетные направления нашей работы. Одним из них является предотвращение проявлений экстремизма, заметьте, как крайне правого, так и крайне левого толка.

В ушедшем году приходилось активно реагировать на возникающие ситуации. Весь год работали достаточно динамично. Очень существенной для службы была деятельность по недопущению провокаций, связанных с деятельностью общественно–политических течений. Пикеты, шествия, митинги, связанные со школьной реформой, как вы помните, держали общество в напряжении. Наша служба работала весь год, чтобы участники этих движений не выходили за рамки закона. И нам это удалось.

— В том числе путем депортации Александра Казакова?

— Да, у нас есть доказательства, что этот человек настроен деструктивно по отношению к государству, в связи с чем было принято решение о его депортации из страны.

— Охарактеризуйте деятельность местных национал–большевиков.

— Я охарактеризовал бы их как экстремистскую организацию. Они постоянно совершают правонарушения, например, поджог дверей Министерства образования. Одно дело стоять в пикете с плакатами "А ну давай гранату, я отодвину НАТО" и совсем другое — злостное хулиганство с политическими претензиями. Забраться в приемную президента России в Москве и все там разломать — это же экстремизм чистой воды! Там даже наша Алина Лебедева была. Если суд санкционировал обыск у местной ячейки партии Лимонова, то, поверьте, на это были веские основания.

— Разве у нацболов при последних обысках конфисковано что–либо помимо личных вещей?

— Тут вы не правы. Были найдены интересные материалы, которые надо проверить и которые могли бы помочь в расследовании уголовного дела. У нас есть очень любопытная информация по НБП, которая заинтересовала даже Управление по борьбе с организованной преступностью. Но об этом еще рано говорить. То же самое и в случае с Владимиром Линдерманом, который заверяет, что взрывчатку в его квартиру подбросили работники ПБ. Знаете, все преступники говорят, что они невиновны. Что улики им подброшены или что их вообще не было. К господину Линдерману у нас накопился ряд интересных вопросов. Не только по взрывчатке. Я бы сказал, что он далеко заступил за черту и его действия угрожали безопасности государства. А Россия на наш запрос о его выдаче уже дважды отвечала отказом. — Разве среди латышских правых радикалов нет еще больших экстремистов, чем среди левых движений?

— Мы занимаемся обеими сторонами медали. Айварс Гарда неоднократно становился объектом нашего внимания. Латвийский национальный фронт по своей идеологии и методам, которые он готов использовать, можно отнести к организациям национал–радикального толка. Я всегда говорю — это на грани. От экстремизма до преступления один шаг. Свободу слова мы не ограничиваем, но если при этом нарушается закон, значит, появляются основания для расследования.

— Но в парламенте Латвии спокойно работает активистка газеты DDD того же Гарды, которая ничуть не изменилась.

— Да, но, работая там, она не создает угрозы для безопасности страны. Другое дело, что человек, связанный с ЛНФ, привлекает к себе повышенное внимание общества, поскольку работает в парламенте. Но мы не имеем никакого отношения к проблеме ее трудоустройства.

— Каковы перспективы дела латвийских панк–рэперов из группы "Дихлофос энд Найлз", разместивших в электронной сети песни "Поганая страна" и "Гансы"?

— Песни очень неприятные и явно не вписываются в общепринятые представления о морали. Но вопрос о возбуждении уголовного дела пока не стоит. Такие песни, гуляющие в Интернете, пробуждают у молодых несформировавшихся людей негативные настроения. Во что это может вылиться, предсказать трудно. Это намного опаснее, чем один хулиган, ругающийся на улице.

— Помимо местного шовинизма, что еще занимало ПБ?

— Нам удалось реализовать оперативную информацию о подпольной типографии, печатавшей денежные банкноты в Риге. Это уголовное дело прозвучало не только в Латвии, но и вошло в десятку наиболее громких дел в Европе. Могу отметить также создание нашего антитеррористического центра, начинающего работать с февраля текущего года.

— Министр Марис Гулбис, помнится, почти три года назад говорил на брифинге, что МВД известны четыре организованные преступные группировки в Латвии: "харитоновская", "пардаугавская", "чеченская" и Зураба Шамугия. Так ли это в настоящее время?

— ОПГ в стране больше не стало. Масштабы их деятельности существенно сузились, а сами группировки постепенно перерождаются в обычные разрозненные преступные группы. Данными проблемами в основном занимается криминальная полиция. Однако происходящие в этой сфере процессы продолжают оставаться и в нашем поле зрения.

— Насколько актуальна для Латвии угроза терроризма? Не слон ли это, раздутый из мухи? Как влияет на ситуацию, в частности, участие НВС ЛР в иракской и афганской операциях?

— Потенциальная террористическая опасность в Латвии безусловно существует, как и в других европейских странах. В определенной мере она обусловлена нашим участием в международной коалиции, действующей в Ираке. При этом хочу отметить, что причин для беспокойства населения сегодня нет. Нами предпринимаются все необходимые меры по обеспечению безопасности как страны в целом, так и каждого из латвийских жителей.

— Спасибо за интервью.

Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!