В 1987 году бывший журналист и комсомольский активист Валерий Каргин и инженер Виктор Красовицкий зарегистрировали одну из первых в Латвии туристических фирм. К началу 90-х они заработали первый миллион, а в 1991 году получили знаменитую "лицензию № 1" – разрешение на обмен валюты. Были созданы первые на территории бывшего СССР пункты по обмену валюты (в других республиках эти операции еще были противозаконными). Рубли и доллары в Parex везли чемоданами. Через год Каргин с Красовицким получили лицензию на банковскую деятельность.
Так родилась империя Parex - самая мощная латвийская бизнес-структура 1990-х и первой половины 2000-х. В сентябре 2008 года активы банка Parex составляли 3,137 млрд латов (4,463 млрд евро), Parex был вторым латвийским банком по размеру активов (13,8% совокупных активов всех латвийских банков). В группу Parex входило 28 компаний действующих в Латвии, России и многих европейских странах. Валерию Каргину и Виктору Красовицкому принадлежало по 42,4% акций банка (в сумме 84,8%), а 15% - миноритарным акционерам. Виктор Красовицкий был заместителем председателя правления и председателем совета директоров банка Parex.
В воскресенье вечером, 8 ноября 2008 года, правительство Латвии сообщило, что на внеочередном заседании Кабинета министров было принято решение о перенятии банка Parex. Государство заплатило два лата за приобретенный у Каргина и Красовицкого контрольный пакет акций банка (51%). В результате, общий объем средств, вложенных Латвийским государством в Parex, составил примерно 1,2 млрд латов (1,7 млрд евро), из которых вернуть удалось более 700 млн евро.
После национализации Parex был разделен на "хорошую" (Citadele) и "плохую" (Reverta) части, а между бывшими владельцами и государством началась целая серия судебных тяжб.
Что произошло 10 лет назад? Почему Parex "утонул", и можно ли считать крах банка детонатором экономического кризиса в Латвии? Рассуждать на эту тему Виктор Красовицкий согласился только в письменной форме.
— Созданная вами и Валерием Каргиным "империя" Parex была разрушена 10 лет назад. Какие чувства испытываете сейчас, когда слышите название "Parex"? А Citadele?
— На самом деле, сам себе удивляюсь, но так и раньше было: и все текущие неприятности, и неприятные мысли и воспоминания исчезают почти сразу. Живу дальше. Про Citadele вообще не думаю - что толку. Рад, что многие из команды Parex нашли там приют.
Вспоминаются растерянность и непонимание того, что происходит со стороны членов правительства и Банка Латвии, когда мы пришли за помощью. Многое другое просто потеряло остроту и стёрлось из памяти. Хорошо помню, как удивлены были представители правительства, когда получили в ноябре 2008 года отчёт PwC (международной аудиторской компании - Ред.) о хорошем финансовом состоянии банка, который был отдан бесплатно. Мы до сих пор не можем получить эти бумаги. Впрочем, понятно, почему.
— Какую роль, на ваш взгляд, играл банк Parex для Латвии и ее финансовой системы?
— К концу 2008 года в Рarex обслуживалось примерно 60% местного бизнеса, так что влияние было, конечно, существенным. И существенным настолько, что в результате это углубило кризис в Республике. Не думаю, что были злонамеренные действия чиновников, которые не приняли план акционеров и нашу помощь. Скорее, это были просто боязнь что-то не то сделать и куча неумех-чиновников вокруг банка.
— На ваш взгляд, что стало причинами краха банка Parex? Только ли объективные обстоятельства на международных финансовых рынках в 2008 году? Или все же были ошибки, совершенные вами и Валерием Каргиным при управлении банком?
— Была ситуация, когда наступил коллапс межбанковских отношений. Мы, как и все остальные банки, сидели на "подушке ликвидности" из ценных бумаг, которые никто не покупал. Просто во всех странах правительства поддержали важные банки деньгами и гарантиями, а у Латвии такой возможности и желания не было. Если бы мы вошли к этому времени в еврозону, то ЕЦБ поддержал бы Раrex ликвидностью. Речь шла о паре месяцев... Вы, наверное помните, как правительства Швеции, Дании и Финляндии поддержали свои банки и их бренды в Латвии.
Помимо прямого влияния глобального финансового кризиса, вторым существенным фактором была экспансивная политика шведских банков по выдаче ипотечных кредитов. Если за пару лет до кризиса портфели таких кредитов у них были такими же, как в нашем банке, то к середине 2008 года портфель таких кредитов, например, у Swedbank был втрое большим, чем в Parex. В этой части мы не входили даже в тройку крупнейших ипотечных кредиторов, хотя у нас и был наибольший объем вкладов. И вдруг шведские банки резко прекратили выдачу таких кредитов. Это создало огромные проблемы для девелоперов: уже построенное невозможно было продать.
Начался эффект домино: девелоперы не могли обслуживать кредиты и получить новые. К тому времени также появилось много самодеятельных «специалистов» по развитию недвижимости, которые надеялись на легкие заработки, потому что до этого цены только росли. Они тоже не смогли обслуживать кредиты. У строителей не было заказов, росла безработица, семьи не могли выплачивать ипотечные кредиты. Все это прямым образом влияло на качество кредитных портфелей всех банков.
До сего дня планомерно поддерживается миф о том, что кредитный портфель Parex был плохим. На самом деле, от последствий "пузыря" ипотечного кредитования пострадали кредитные портфели всех латвийских банков. Их убытки превысили миллиард евро. Вся эта информация была обобщена Ассоциацией коммерческих банков и легко проверяется.
Но у Швеции был план по преодолению кризиса, было законодательство и деньги. У Латвии ничего этого не было. Это позволило вытолкнуть Parex, как конкурента, с рынка. Думаю, что такое выдавливание местного капитала из банковского бизнеса и сейчас продолжается, но я этим вопросом не занимался, поэтому не хочу подробнее высказываться.
— Если бы у вас была возможность вернуться в октябрь-ноябрь 2008 года, то вы, с учетом произошедших до нынешнего дня событий, обратились бы к правительству Годманиса с просьбой о спасении Parex?
— Не знаю. Тогда казалось, что это единственно возможный путь — подходил срок выплаты синдицированного кредита (В 2007 году Parex привлек синдицированный кредит на 500 млн евро, в начале 2008 года еще один - на 275 млн евро. Сроки возврата кредитов наступали в 2009 году - Ред.), и нужны были гарантии государства. Мы за ними и обратились, поскольку вся Европа в массовом порядке помогала банкам преодолеть глобальный кризис. Мы были убеждены, что это самый правильный путь. Однако, после короткого периода метаний и камланий (танцев с бубном у шаманов - Ред.) наш план был отвергнут. У нас отобрали банк, начались паника и хаос.
— Какие документы о перенятии Parex banka вы бы рассекретили, если бы это зависело только от вашего решения? Готовы ли вы дать согласие рассекретить текст договора о передаче 51% акций Parex banka государству за два лата, чтобы снять неоднократно озвученные в СМИ подозрения о том, что подписанная версия договора подразумевала существенные выгоды для вас и Валерия Каргина по сравнению с первоначальной версией документа?
— Не знаю, что там секретного и почему их нельзя посмотреть. Если кто-то говорит, что мы против, то это враньё. Мы в свое время дали согласие на "рассекречивание" договора в комплекте со всеми обосновывающими его документами, в том числе – документами проверки PwC, о которой я говорил. Государство это предложение отвергло. Более того, мы даже через суд пытались получить ряд документов, но власти были против. Сам договор имеется в целом ряде гражданских дел, его видели сотни людей – работники суда, адвокаты, различные консультанты. Поэтому его секретность – просто миф.
— В скольких актуальных судебных процессах по Parex banka вы все еще принимаете прямое или косвенное участие?
— Незаконченных там ещё полдесятка процессов. Счёт пока в нашу пользу. Мы давно готовы на мировую, но власти из политических соображений потратили уже около двух миллионов евро на безнадежную борьбу за наши несуществующие активы. И, кажется, готовы тратить ещё.
— Насколько эффективно государство и приглашенные им управляющие распорядились с активами, оставшимися от Parex banka?
— Не думаю, что власти эффективно распорядились нашим наследством. Там не было бизнеса, но были зарплаты и бонусы чиновников и, возможно, корысть при продаже активов и сотрудничестве с адвокатами.
— Считаете ли вы продажу банка Citadele частным акционерам удачной сделкой? Если нет, то почему?
— Тут у меня нет комментариев. Все уже прокомментировали парламентская комиссия, Госконтроль, министр финансов и финансовые специалисты (Госконтроль: Латвия потеряла на продаже Citadele 25-70 млн евро - Ред.).
— В 2010 году вы говорили в интервью Baltkom, что если бы управление национализированным Parex banka доверили вам с Каргиным, то «можно было бы вернуть все деньги, потраченные государством». Вы по-прежнему так считаете?
— Да, если бы нам тогда сразу просто выдали гарантию на отсрочку выплаты синдицированного кредита под залог акций банка, как мы предлагали... Потом властям пришлось все равно выдать эту гарантию, но этому предшествовали неуклюжие действия чиновников, забравших банк, паника, отток денег клиентов, кредит МВФ, распродажа активов за бесценок и, как следствие, убытки для бюджета.
Наибольшую травму банку причинили промедление и незнание. Вскоре после 10 ноября банк начал приходить в себя, но в результате нерешительности чиновников деньги снова начали уходить из банка. С ограничениями на выплаты все было сделано не так – когда они были нужны, их не ввели. Вместо этого уже 31 октября ввели частичные ограничения на деятельность банка, которые очень навредили и способствовали оттоку денег.
— В столкнувшейся с экономическим кризисом Исландии за последние годы 36 финансистов и банкиров были приговорены к суммарному тюремному сроку в 96 лет. В Латвии по итогам истории с Parex banka уголовная ответственность не коснулась ни политиков, ни экс-собственников банка, ни других активных участников процесса перенятия и последующего управления пассивами и активами Parex. Как вы думаете, почему так произошло? Кто, по-вашему, должен сидеть в тюрьме?
— Не знаю. Не думаю, что это были злонамеренные действия конкретных людей. Был кризис, коллапс, некомпетентность, спешка в принятии решений, страх навредить (себе), были расследования нашего (до перенятия) управления банка, в том числе иностранными специалистами. Мы знаем, что все заключения положительные, но документы об этом нам не дают. А что происходило с активами после нас, никто, насколько мне известно, не изучал.
Кроме того, ситуация с исландскими банками отличается от нашей – у Parex не было ипотечных векселей.
— Можно ли оценить, сколько денег латвийское государство потеряло, помимо вложенных в банк и так не возвращенных в полном объеме 1,7 млрд евро, за счет непрофессионального управления активами, полученными от Parex? И какую роль эта сумма сыграла в том, что Латвия оказалась самой пострадавшей в кризисе?
— Не знаю, о какой сумме идёт речь. Миф о том, что причиной кризиса стал Parex, был многим выгоден. Фактической причиной кризиса в Латвии был общемировой кризис и перегрев экономики Латвии, в результате чего в 2009 году ВВП упал почти на 20%. Второй причиной было чрезмерное кредитование, потому что объем выданных кредитов не соответствовал реальному состоянию экономики, доходам населения и, в особенности, уровню накоплений.
Ситуацию все время пытаются преподнести таким образом, как будто международный кредит Латвии был нужен только для решения проблем Parex. Фактически большую часть кредита тратили на покрытие дефицита бюджета на текущие расходы государства. Если бы этого не делали, уровень безработицы был бы еще выше и соответственно, пропорционально большими были бы убытки банков. Платежеспособность клиентов – важнейший фактор оценки качества кредитного портфеля.
— Можете ли назвать приблизительно порядок суммы убытков, которые вы лично понесли из-за потери Parex banka?
— За несколько месяцев до национализации мы имели на руках предложение о продаже наших акций банка за сумму, превышающую полмиллиарда латов (711 млн евро - Ред.).
— Кого после длящейся уже 10 лет "саги" Parex banka можно считать главными победителями и главными проигравшими?
— Не знаю, не думал об этом. Выиграли, на мой взгляд, те, кто получил возможность получать щедрую оплату за неудачное хозяйствование. Информация о зарплатах в Reverta уже много раз обсуждалась.
— Как вы оцениваете вынужденную самоликвидацию банка ABLV (куда ушло и много экс-клиентов Parex Banka) и произошедший в этом году вывод миллиардов евро средств вкладчиков-нерезидентов со счетов латвийских банков?
— Думаю, что в свете начавшейся борьбы властей США за прозрачность финансовых потоков и вступления Латвии в OECD логично, что подобную модель бизнеса с нерезидентами надо было менять. Мы, кстати, это постепенно делали...
— Григорий Гусельников в интервью Delfi так описал латвийскую финансовую систему: "Это люди, которые вместе учились, женились, были соседями по лестничной клетке, одному и тому же мэру города жарили шашлыки, были в совете его директоров на протяжении десяти лет, вместе участвовали в не очень красивых операциях — это все сильно объединяет. И такие люди чаще действуют в интересах друг друга, а не в интересах государства". Согласны?
— Не знаю, сам я всегда избегал местных тусовок, неформальных соглашений, каких-то "политических игр", наверное тем, кто что-то так описывает, виднее...
— Как вы оцениваете обвинения в адрес главы Банка Латвии Илмара Римшевича? Валерий Каргин в разговоре с агентством Bloomberg назвал его "одним из создателей и кураторов существующей банковской системы, включая надзор".
— Нет комментариев.
— Были ли мысли у вас или ваших детей покинуть Латвию? Почему решили остаться здесь, где давит груз прошлого?
— Мне здесь комфортно, никакой «груз прошлого» не ощущаю. Дети учились и жили за границей, но вернулись в Латвию. Здесь неплохо.
— В разговоре с Latvijas Avīze Валерий Каргин говорил, что его новый бизнес не будет связан с банками. Была информация, что его деятельность сейчас связана с Россией. Занимаетесь ли вы сейчас бизнесом? Каким и где?
— Я консультирую некоторые бизнесы, а занимаюсь детьми и внуками...
— Ваша семейная вилла "Марта", где устраивались пышные светские приемы, сейчас сдается в аренду. Максим Галкин снимает там забавные клипы на тему семейной жизни с Аллой Пугачевой. Что вы думаете по этому поводу?
— Сам я виллой давно не пользуюсь. Но дом огромный, места вдоволь, на лето все обычно уезжают, дети и внуки преимущественно живут отдельно.
— Голосовали ли вы на выборах? Кого хотели бы видеть сегодня в правительстве Латвии?
— Я лично политикой давно не интересуюсь, поэтому было бы некорректно высказываться о результатах выборов и борьбе партий.