1 февраля в 12.00 в здании РТУ (ул. Азенес, 12-к) научный журналист, нейробиолог по образованию Ася Казанцева выступит с лекцией "Виртуальная реальность в нейробиологии: новые возможности для исследований, диагностики и лечения". И ответит на любые вопросы слушателей (подробнее о лекции).
Про работу мозга Ася Казанцева готова рассказывать бесконечно — как на него влияет курение, спорт, музыка, чтение, любовь, ненависть, чем отличаются мужские и женские извилины, в чем разница мышления либералов и консерваторов, как устроены память и обучение, как избавиться от прокрастинации, как внедрить ложные воспоминания и обмануть мозг, есть ли таблетка от страха, можно ли жить без мозга, что делать, если есть хочется и худеть хочется…
По просьбе портала Delfi Ася Казанцева помогает разобраться в том, над чем не задумывалось Министерство образования перед запуском языковой реформы школ. Что для мозга значит родной язык, как внедрение второго языка влияет на процесс обучения и каких эффектов ждать от спешно проводимых перемен с аргументацией на уровне "в Европе никто не будет переводить образование на русский по просьбе желающих"? Как на всех нас влияет разная историческая память русских и латышей?
К слову, сама Ася Казанцева в данный момент живет и учится в Бристоле на неродном английском языке, признаваясь, что уровень владения им сильно ниже, чем родным русским.
Родной и неродной языки — в чем разница?
- Что для нашего мозга родной язык?
- Родной — это язык, который окружает ребенка на протяжении сенситивного периода. То есть времени, когда мозг наиболее восприимчив к чему-либо, в данном случае — к тому, чтобы овладеть языком. Дети предрасположены к тому, чтобы овладевать языком быстро и эффективно. Они впитывают его из окружающей среды буквально, как губка.
При этом мозг использует механизм, который называется statistical learning — статистическое обучение. Он обрабатывает огромный массив слов, который ребенок слышит вокруг себя (из разговоров родителей, прохожих, отчасти — из телевизора-радио и т. д.) и статистическими методами вычленяет закономерности. Например, одни слоги постоянно встречаются вместе, а другие — нет. В устной речи мы не делаем явных промежутков между словами одного предложения — это непрерывное звучание. Но мозг отмечает, что, скажем, три слога "сло-ва-ми" часто встречаются вместе.
В экспериментах младенцам дают слушать предложения на неизвестном им языке — и потом они лучше запоминают слова, которые встречались в этих предложениях, потому что разобрались, где у этих слов границы.
Этот процесс — настоящее чудо. Ребенок рождается, не зная ничего, а уже через несколько лет свободно говорит, не приложив к этому целенаправленных усилий. Взрослый человек не способен овладевать языком так эффективно. Но у этой способности есть две проблемы. Во-первых, она требует большого массива данных, постоянного пребывания в языковой среде.
Во-вторых, она теряется с возрастом. Ребенок идеально впитывает язык лет до семи, до какой-то степени продолжает делать это до пубертата. Дальше языки учить возможно, но другими способами — логически: запоминая правила и грамматику, прикладывая сознательные усилия. Это тоже вполне эффективно. Исследования показывают, что вне языковой среды, только в классе, подростки и взрослые обучаются, наоборот, быстрее, чем малыши, потому что у них лучше сформирована мотивация, усидчивость, логика. Но вот овладевать языком в совершенстве и без труда, увы, способны только маленькие дети.
- В качестве примеров мы часто слышим рассказы об успешном вливании детей эмигрантов из Латвии в немецкие, английские, французские садики и школы. Но у нас формула немного другая. Если в латышскую садиковую группу попадают один-два русских ребенка — "впитывание" получается, а если три-четыре, то неизвестно, кто у кого впитывать будет. А если на русскую группу — одна-две воспитательницы? Что тут с эффективностью?
- Накопленные данные говорят, что чем раньше ребенок попал в языковую среду, тем больше у него шансов овладеть языком, как родным. Но если языковой среды нет — семья, садик и школа русскоговорящие — тогда, скорей всего, "из воздуха" он язык не ухватит. Потребуются сознательные усилия — курсы и репетиторы. Понятно, что даже четыре русских ребенка в группе латышского садика будут как-то знать язык, но, скорей всего, хуже, чем один русский ребенок в латышской группе.
Если же только воспитатели знают латышский, то вопрос в том, сколько внимания они смогут уделить каждому ребенку. Здесь количество переходит в качество. Чем больше латышской речи ребенок слышит вокруг, чем больше говорят с ним, тем больше шансов для его мозга найти статистические закономерности в речи.
- Как понять, сколько нужно ребенку того и другого языка? И не будет ли смешение языков для него стрессом? Часто говорят, что у родного языка есть некая сверхфункция, для реализации которой ребенку важно первое время жизни воспитываться только на нем, не подмешивая сторонних языков. Как у грудного молока, по сравнению со всеми другими заменителями…
- Тут все очень индивидуально. Скорее всего, если в семье говорят на одном языке, а в садике — на другом, то ребенок выучит оба. Но в одних семьях принято много разговаривать с детьми, в других — очень мало. В одних много читают книжки, в других — мало. Садики тоже разные. Все зависит от объема информации, который поступает в обработку. Ребенок может много получить из двух языков и овладеть обоими, а может получить мало, и остаться с бедным словарным запасом и речью. По поводу стресса тоже нет универсальных правил — это зависит от возраста ребенка и того, насколько дружелюбная и поддерживающая среда.
Данные по билингвам — разные и противоречивые. Некоторые работы показывают, что они начинают позже говорить на обоих языках, но потом, к раннему школьному возрасту, все наверстывают. Я думаю, имеет смысл пользоваться возможностью вырастить билингва — это может дать дополнительные возможности для ребенка в дальнейшем.
Странно было бы пытаться ограждать ребенка от латышского языка, когда вы живете в Латвии. Ему будет неудобно взаимодействовать с обществом, и его возможности в стране будут сильно ограничены. Также глупо пытаться избегать русского языка, обучая ребенка только латышскому, потому что русский — важный язык. На нем написано много великих книг, много людей в мире на нем говорят. Если есть возможность, есть двуязычная среда, стоит этим пользоваться.
- Имеет ли смысл одному из родителей перейти в домашнем общении с ребенком на неродной язык?
- Если у этого родителя большая разница во владении русским и латышским, то вряд ли. Лучше предоставлять ребенку максимально качественную языковую среду. Но можно позвать латышскую няню, отдать ребенка в латышский детский садик, спортивную секцию, кружок, поселиться в районе, где ребенок во дворе будет общаться с латышскими детьми. Лучше всего работает живая речь, направленная на конкретного ребенка и побуждающая его давать обратную связь.
Lai turpinātu lasīt, iegādājies abonementu.
Lūdzu, uzgaidi!
Pielāgojam Tev piemērotāko abonēšanas piedāvājumu...
Abonēšanas piedāvājums nav redzams? Lūdzu, izslēdz reklāmu bloķētāju vai pārlādē lapu.
Jautājumu gadījumā raksti konts@delfi.lv
