«Однажды Бог разозлился на латышей, что они заповеди не слушают, а все делают по-своему. И решил в наказание наслать на них адский огонь. Святой Маре велел соткать большой мешок. И послал с ним за латышами святого Бертольда (Варфоломея). Всех собрав, тот полез на небо. Полпути не одолел, как мешок порвался и латыши рассыпались. Один упал на березу, другой — на горку и т. д. Кто на что упал, тот такую фамилию и получил». Такие анекдоты латыши сочиняли, когда Латвии еще не было. Фольклористы говорят, что уже в 17-м веке именно латыши считались лучшими зубоскалами и рассказчиками, чем их ,балтийские соседи…

Dadzis позднесоветского периода стал тренировочной площадкой для будущего сатирика Жаниса Эзитиса: в 60-х он работал следователем, а потом стал писать фельетоны. На закате советского времени Эзитис ездил по Латвии с юмористическими концертами («Тест проверки чувства юмора от Эзитиса»). Другой уникальный персонаж латышского юмора — артист Эдгар Лиепиньш («Ламбада про брак латышки и москвича» ). Когда после восстановления независимости первым президентом Латвии стал Гунтис Улманис, Лиепиньш предложил свою кандидатуру в качестве придворного шута. Президент отказался. Артист расстроился: по его версии, предложение было очень серьезным.

В начале 1990-х латвийских телезрителей смешил местный аналог российской передачи «Городок» — шоу «Imanta – Babīte pietur». Актеры Янис Яранс и Дайнис Поргантс в образах вздорных старушек Милдини и Скайдрите и других характерных персонажей разыгрывали сценки с народными песенками и обсуждали новинки свежеобретенного капитализма. Шутки порядка «клавиатура — дура» не претендовали на роль эталонов остроумия, но на отсутствие поклонников передача не жаловалась.

Главными весельчаками Латвии на рубеже 2000-х считались ведущие передачи BB brokastis радио SWH Фредис и Уфо — Андрис Фрейденфелдс и Каспарс Упациерис. В телевизоре конкуренцию им составляло шоу Savādi gan, ради которого по пятницам буквально вымирали улицы. Любителей юмора поизысканней тешил авторскими анекдотами про средних латышей философ Илмарс Шлапинс, редактор отдела анекдотов и шуток интеллектуального журнала Rīgas Laiks. И уж совсем за гранью понимания для простого человека — творчество эстонского иронического поэта Контры, который сочиняет также на латышском и способен перевести с одного языка на другой загадочное латышское выражение Jidritvai kociņ.

Сегодня главные законодатели юмористического цеха Латвии — ведущий телешоу Pusnakts šovs septiņos Янис Скутелис и резиденты Comedy Latvia под руководством Эдгара Балиньша. Но утолить голод по юмору на родном языке не под силу даже им: рекорды посещаемости в кинотеатрах бьют отечественные комедии «Фонд криминального превосходства (Kriminālās ekselences fonds) и «Свингеры».

— ...А что значит — быть депутатом Рижской думы?

— Ну… Там весело. Ничего особо серьезного не происходит. Про Рижскую думу, да и про все самоуправления, можно сказать одно: если их ликвидировать — никто и не заметит.

— Кроме тех, кто там работает?

— Ну да, они ведь больше не будут получать зарплату. Но честно говоря, зарплата там не очень большая. К примеру, я получаю 670 евро…

— В неделю?

— В месяц. Но я всего раз в месяц являюсь…

— Так получается, у тебя дико большая зарплата. Если ты приходишь раз в месяц, значит, получаешь шестьсот евро в день...

Ведущий юмористического шоу Pusnakts šovs septiņos Янис Скутелис легко и непринужденно выведывает у депутата Рижской думы главные тайны столичного двора. Вообще-то, признается Скутелис порталу Delfi, шутить о политике он не так уж любит: в ней надо разбираться и держать нос по ветру, да и публика далеко не всегда в контексте. Вот и в данном случае депутат пришел на шоу в связи с премьерой комедии «Фонд криминального превосходства». Он сыграл в ней смелую роль – без штанов.

Pusnakts šovs septiņos – латышский образец жанра late night show. Вечерние шоу в США выходят чуть ли не на каждом крупном телеканале (среди действующих звезд – Джимми Фэллон, Конан О'Брайен, Джон Оливер). На российском ТВ царит Иван Ургант.

Шоу Скутелиса существенно отличается от звездных аналогов. Это не телевизионная фабрика, где все снимается по частям и монтируется с «бурными аплодисментами» и «гомерическим хохотом». Это маленький, почти домашний театрик: все, что происходит в концертном зале Dailes вживую, записывается и потом выдается в эфир LTV и LMT Straume. Первые несколько лет 300 зрителей шоу, купившие билеты на запись почти вслепую (им не сообщали имена гостей), фактически и были спонсорами проекта — мероприятие бесплатно выкладывалось в YouTube.

Скутелис — не чета выросшему в артистической семье Урганту. Для своих героев невысокий, пластичный, с характерной манерой растягивания гласных и очень самоироничный ведущий Pusnakts šovs — надевший костюм сельский простачок с удивленным взглядом. Он готов обыграть и смягчить любую оплошность собеседника. Скутелис, выходец из крохотного латгальского местечка Декшары, где в школьной параллели было всего два ученика, располагает к откровенности: расслабишься и выложишь все как есть.

«В детстве я слушал две пластинки, — рассказывает Янис. — Жванецкого и еще не помню кого, но тоже очень остроумного. Потом родители стали смотреть Imanta-Babīte, но меня это не заводило. Зато когда появилась передача Savādi gan, сразу понял — хочу чего-то в этом репертуаре. Уже со школы я играл в драмкружке то дохлого цыпленка, то голого короля, который бегал по сцене в ночнушке учительницы… Перебравшись в Ригу, прошел конкурс в Театре импровизации. Если для многих участников этот театр стал хобби, то мне сразу пришлось на этом зарабатывать, чтобы выжить».

Очень скоро Скутелис стал вести крупные рижские корпоративы, колесить с персональными выступлениями по Латвии и вместе с Театром импровизаций сниматься в передаче Savādi gan. «Думаю, в Латвии быстро и без проблем можно стать кем угодно. Конкуренции нет», — объясняет он.

Он объясняет, почему вряд ли когда-нибудь выступит в родных Декшарах: «Маленькие залы не люблю. Дело не в снобизме. Если в одном месте собирается меньше 50 латышей… Они сразу начинают бояться проявить свое мнение. Смотрят друг на друга и чего-то ждут. А в толпе смеяться (или не смеяться) куда проще. Сами понимаете, народ вырос на Празднике песни — соберемся многотысячным хором, тогда и спеть можно. А сольно лишь единицы могут. К счастью, сейчас меняется поколение — молодежь уже меньше озабочена тем, что думают остальные…»

Был у Скутелиса и опыт работы на русском языке — в Москве, куда он отправился на корпоратив с латвийским кабаре и Интарсом Бусулисом: «Для такой аудитории надо быть немного фитнес-тренером — жестко рулить процессом, иначе тебя не воспринимают. Бусулис работал очень энергично, но публика все равно была вялой. До того момента, пока Интарс с песней не подошел к одному столику, взял из вазы тюльпан и съел его. Тогда в глазах зажегся интерес… Даже не знаю, что мне надо было в тот момент сделать. Как минимум, съесть самого Бусулиса».

«Для латышей самое трудное — смеяться над собой, — считает Скутелис. — В этом смысле мне нравится формат roast-comedy («прожарка» — Ред.), когда про другого человека говорят самые ужасные вещи, но так остроумно, что он не обижается». Прожарка латвийских политиков Politiķu cepiens стала уже традицией на фестивале «Лампа»: она неизменно собирает максимальную аудиторию зрителей и десятки тысяч просмотров на YouTube.

Возможно, именно поэтому юмор в Латвии в цене, считает он: «В любом латвийском театре ни одна постановка без него не обходится. Это такая вкусная приправка ко всему. Говорят, с кетчупом можно съесть что угодно. Этот кетчуп и есть юмор».

Любимые герои шоу Скутелиса — люди, которые одержимы своим делом. Например, инструктор Aerodium Томс Иванс, который научил летать Тома Круза, а на предложение звезды «теперь проси, чего хочешь!» попросил радиатор в комнату и чего-то поесть. Другой фаворит Скутелиса — физик Вячеслав Кащеев. «Viņš ir lapočka! — восхищенно закатывает глаза комик. — В отличие от политиков, он с таким энтузиазмом и так понятно говорит о своем деле… Слушаешь и завидуешь».

Сам Скутелис намерен пробыть в профессии ровно до того момента, пока не перестанет расти: «Как только не смогу делать лучше, сразу брошу это дело! А вообще, я хочу стать старым комиком, который всех учит жить и посылает подальше. Только в преклонном возрасте можно себе такой смелый формат позволить».

В свое время Скутелис элегантно разрулил скандал, который разразился после выступления на его шоу резидента Comedy Latvia Александра Гузенко. Тот пошутил, что «латыши носят шапки даже летом, чтобы, если русские снова оккупируют Латвию и вышлют их в Сибирь, им было бы не холодно». В откатанном на многих мероприятиях Comedy Latvia оригинале это была шутка не про латышей в целом, которые, вообще-то, в шапках летом не ходят, а про хипстеров, которые действительно круглый год носят «бини». А тут оговорился.

Сидевшая в зале Линда Мурниеце (в прошлом министр внутренних дел) бурно отреагировала в соцсетях. Но Скутелис тогда заявил, что он — на стороне комедии. И вскоре выпустил на эту тему скетч: в Латвии ведется подпольная торговля запрещенными шутками — про политику, секс, Сибирь и т.д. На вопрос, куда делся комик Александр, в скетче отвечали: он в Сибири. Неправильно пошутил.

Объединение Comedy Latvia возникло семь лет назад, когда любитель черного юмора елгавчанин Эдгар Балиньш сбил в банду латвийских комиков, работающих в жанре stand up. Вдохновился у соседей — Comedy Estonia, которые опередили Латвию лет на пять. «Один комик выступает около пять минут — насмеяться не успеешь. Шесть человек — уже мероприятие, можно залы собирать!» — объясняет силу комической синергии Эдгар (на первом фото ниже).

Cегодня резиденты Comedy Latvia собираются один-два раза в неделю, обычно в будний день, в барах у открытых микрофонов. Здесь они проверяют шутки и оттачивают мастерство, а затем собирают лучший материал на сольные программы. Билеты на них улетают как горячие пирожки. Сейчас, например, по Латвии колесит со стендап-туром «Kā to ņem» зажигательный Рудольф Кугренс (на втором фото выше).

Эдгар Балиньш на месте тоже не сидит. В прошлом году он снялся в мокьюментари (псевдодокументальной) комедии Lielie Muļķi: 8 серий по 20 минут можно найти посмотреть в пакетах интернет-телевидения Helio и Shortcut. По сюжету гастарбайтер Гарайс вместе с британской съемочной группой возвращается в родную деревню Lielie Muļķi (кстати, реальный поселок в Латгалии), где его уже поджидают дружки — альфа-самец Эгилс и поэт-кулинар Райнитис (Балиньш), а также мудрый мэр и его сексапильная секретарша (Йоланда Суворова). А дальше «у мудрости есть границы, у дурости — нет». Эта цитата Райниса стала эпиграфом к сериалу Lielie Muļķi, который уже просмотрели тысячи латвийских зрителей.

Оскандалившийся Саша Гузенко далеко не сразу решился шутить на латышском. Шесть лет назад на конкурсе-отборе в Comedy Latvia он заявил, что будет выступать по-русски — все же в первый раз. «Они не возражали, — вспоминает Гузенко. — Но в тур по Латвии и на фестиваль Positivus не взяли. Тогда мы с другим русским Максимом Тривашкевичем объединились в группу «ОКкупанты» и отправились выступать по стране: Максим — на латышском, я — на русском. Сейчас я понимаю, что делали мы это очень плохо. Но в Латвии такой дефицит смешного, что публика была рада посмеяться хоть над чем-то…»

В итоге через полгода Comedy Latvia позвали Гузенко к себе. На латышский новый резидент перешел лишь спустя два года. «За все время лишь однажды возникла проблема: я начал говорить, а какая-то девушка вдруг громко закричала «он что, по-русски тут будет?!» и вышла из зала... Больше ни разу ничего подобного не случалось. Помню, в свой первый латышский раз я очень волновался из-за акцента. Записал себя на видео, а потом посмотрел и испугался. Но ребята сказали: не бойся ошибок и не прячь акцент, всё равно все поймут, что ты русский, говорящий на латышском. Пусть это будет твоя фишка. И не стесняйся просить помощи у зала. Это работает. Мне все прощают, а я уже почти не ошибаюсь».

В итоге Гузенко, как ласковый теленок из поговорки, кормится в трех местах. Почти те же скетчи читает на русском языке на мероприятиях появившегося чуть позже русскоязычного объединения Stand Up Rīga. Иногда мероприятия приходятся на одно время, тогда надо очень быстро бегать. Кроме того, Саша по полгода пропадает в России: в Москве и Санкт-Петербурге стендапы идут семь дней в неделю по несколько раз в день. Залы — полные.

Так ли сильно отличается латышский и русский юмор в Латвии и России? Гузенко считает, что последнее время побеждает глобализация: «Все мы шутим по-американски. Американский юмор победил. У меня выступления на двух языках мало отличаются. Просто добавляю какие-то локальные мемы. Скажем, в Латвии молодежь хорошо реагирует на упоминание дешевого бренди Hektors и артиста Кивича — это местные мемы. В России их можно заменить на напиток «Ягуар» и Алексея Панина. Это не сложно».

В Латвии есть и англоязычные комики — им одновременно и проще, и сложнее. Англичанин Джон Эверетт, переехав в Латвию, стал выступать в латышском Comedy и русском Stand Up Riga – на английском со вставками. Публика так хорошо приняла его мрачный юмор, что буквально через месяц Джона взяли на разогрев гастролирующих российских звезд. Хрупкая нигерийка Лидия, которая приехала в Латвию учиться, смело шутит про страну: «Латвия, это хорошо, что у вас так мало населения. Потому что, если будет война, каждый может спрятаться". И она тоже везде желанна.

«Мы пошли с подругой Любой.
Мы в театре сняли шубы.
Наконец-то я в балете —
Позабыто все на свете...»

Телеведущая Байба Сипениеце-Гаваре, звезда телешоу Savādi gan, бодро декламирует любимые стихи своего детства. На днях ей исполнилось 50 — к юбилею она создала собственное стендап-шоу и нежданно-негаданно продала 52 концерта по стране. Могла и больше, но волевым усилием остановилась, чтобы смех не обернулся слезами.

«В детстве я просила маму подписаться на «Мурзилку» и «Веселые картинки». У латышей не было таких смешных детских журналов, — вспоминает Байба. — Они приходили с жутким опозданием: в январе с ёлками и «снегурками». Стишки оттуда не забыла до сих пор: «Говорят, у мамы руки не простые. Говорят, у мамы руки золотые! Погляжу внимательно, погляжу поближе: Маме руки глажу — золота не вижу». Без проблем мне в голову залезали и смешные латышские глупости: «Skrien pa ielu Milda Plukša, Nauda rokās, soma tukša».

Став повзрослее, мы с соседским Янисом сидели на мерзлых ступеньках и листали подшивки «Дадзиса» и комиксы Херлуфа Бидструпа. Тогда же слушала Жванецкого, Задорнова, Винокура... По-моему, цензура делала и доброе дело — учила выражать мысли между строк. Латышские комики не казались особо смешными. Исключение — Эдгар Лиепиньш и его передача Hugo Diegs… В общем, я рано поняла, что смех — отличная валюта. Вокруг шутника всегда будут люди. Он желанный гость на вечеринках, да и со смехом проще пережить любые трудности».

В драмкружке Яунпилсского ДК вместо ролей принцесс Байбе сразу стали предлагать сыграть тыкву, ракету и разных зверьков. В пьесе «Raibā vasara» Байба целилась на роль «дворового ребенка», но ей дали сыграть собаку. «Я обиделась, а потом решила: ну погодите! На репетициях моя псина вела себя тихо, зато на премьере стала искать у себя блох и гавкать невпопад… Режиссер жутко разозлился, а зрители сказали, что это был лучший образ в спектакле».

Класс с театральным направлением в Валмиерской школе Сипениеце закончила уже сложившейся комедийной актрисой. Встретив в Риге продюсера Андрейса Экиса, снялась в его гротескной комедии «Дорога в Тукумс» и получила приглашение на коммерческое телевидение с наказом: «Видела дикторов на LTV? Мне надо, чтобы ты не делала ничего похожего! Будь такой, какая ты есть». Вскоре в недрах LNT родилось самое популярное юмористическое шоу Латвии Savādi gan. Каждую пятницу Байба и ее коллеги появлялись в узнаваемых образах и обыгрывали латвийские события и явления.

Шоу несколько раз меняло название (Ak kungs!, Valstī viss ir kārtība) и формат. «Это были годы полной свободы! — вспоминает Сипениеце. — Шальные деньги, делай что хочешь, шути над чем хочешь, хоть над политиками. Многих это бесило… Как-то Кристиана Либане (депутат Сейма, супруга Андриса Шкеле — Ред.) жутко рассердилась на скетч, в котором она якобы сидит в Сейме, под столом красит ногти на ногах и смотрит порножурналы. Как ни шути над политикой, не достигнешь того уровня сюра, который там есть на самом деле. Простые люди были настолько расстроены масштабами беспредела и коррупции, что дали пятницы, чтобы высмеять все накопившееся негодование».

Экономический кризис похоронил проект, но звезды Savādi gan светить не перестали. Шеф команды Виестурс Дуле, официально сменив имя на Зуаргусс, основал Центр эмоционального интеллекта и партию «Красивое будущее». Алдис Калниньш создал детский научный центр «Голубые чудеса». Часть комиков до сих пор занимается разными теле- и радиопроектами. Не жалуется на нехватку работы и Байба Сипениеце. Она востребована в качестве ведущей мероприятий, передач на радио и разного рода телешоу.

Одним из самых удивительных явлений Латвии Байба считает ее разделенность: «Иногда это приводит в недоумение. Как можно жить в одной стране двумя отдельными мирами — со своими ведущими мероприятий, юмористическими шоу, кафе, парикмахерскими… Я-то более-менее знаю ту «поляну» — хожу в Рижский русский театр, делаю культурные новости, моя швея — украинка, массажистка — русская… Есть «хорошие русские», вроде Петренко и Наставшева, которые пробуют растопить этот лед, но я вижу, как им нелегко: в итоге, их не любят ни с той, ни с другой стороны. Еще и пеняют: облатышели совсем!

Как-то я поехала в Даугавпилс вести клиентское мероприятие банка. Подошли люди и спросили: «Откуда вы такие прикольные? Тоже в банке работаете?» Я была в шоке. Поначалу думала, что они шутят. Я же столько лет отработала на ТВ, из каждого утюга вылезала. Нет, они вправду знать меня не знали. И тогда я призадумалась: «Да-а, наши кони медленно скачут!»

Философ и писатель Илмарс Шлапинс считает, что хорошее чувство юмора и способность пошутить над собой — признак старой и жизнеспособной нации.

«Наглядный пример — еврейский и английский юмор, — рассуждает он. — Заметна традиция русского анекдота и чувство юмора в индийской и китайской культурах. К примеру, в болливудских фильмах героини обычно сильные, романтичные, умные, хитрые, а герои — всегда смешные… Наверное, чувство юмора помогает нации выживать в трудных условиях. И наоборот, получив богатый жизненный опыт, нация обретает способность шутить. У латышей с этим пока сложно. Ведь как бы мы ни хотели видеть корни латышской нации глубокими, ее самоосознание появилось лишь в конце 19-го века, а опыт национальной культуры еще созревает… Если хотим выжить как нация, очень важно научиться смеяться над собой и не обижаться друг на друга, когда мы шутим».

В середине 90-х Илмарс решил заняться юмором всерьез. Возглавив отдел анекдотов и шуток интеллектуального журнала Rīgas laiks, он стал экспериментировать в разных жанрах. Составлял шуточные гороскопы, в которых на месяц «прогнозировалась» жизнь знаменитостей и политиков разных знаков Зодиака. Писал классические анекдоты про политиков, примерно как Хармс о Пушкине: каждый выпуск — про «похождения» одного политика.

Когда политики иссякли, родилась идея писать анекдоты о рядовых людях — средних латышах: «Этот термин использовался в статистических обзорах. Кто же этот человек, которому столько-то лет, который пьет столько-то литров пива в год и т. д. Решил придать ему человеческие черты, используя свое представление о среднем латыше. Зачастую писал о самом себе — что делаю, что вижу, как чувствую себя в разных ситуациях и событиях».

Почти десять лет подряд Илмарс каждый месяц выдавал свежую порцию. По итогам выпустил многотысячными тиражами две книги «Анекдоты о среднем латыше и Райнисе» (брал темы из дневников Райниса и легенд о его жизни) и «Анекдоты о среднем латыше и конкретных людях» (фигурировали также политики и литераторы). С этими анекдотами Шлапинс выступал сам, а часть материала использовалась в постановке Театра Дайлес «Три спридитиса».

В прошлом году Шлапинс выпустил «Латыш. 100 национальных особенностей», ставшую изюминкой рекламной кампании сырков Karums. Часть качеств Илмарс взял из проведенного тут же опроса любителей сырков, часть — из латышских поговорок, многие из которых бродят из культуры в культуру. Например, народной мудростью считается, что «только латыш может заблудиться в трех соснах». А это ведь фраза российского писателя Мамина-Сибиряка.

Шлапинс копает глубоко. Его вывод: культурное пространство Восточной Европы по своим канонам ближе к Америке, чем к Западной Европе. Общие корни философ видит в культуре восточноевропейских евреев: «В том числе, у них особый принцип построения рассказа и шутки — развитие, умолчания (недосказанность важна) и правильный разворот в конце. Большинство голливудских фильмов, не только комедии, строятся на этом принципе. Латышская культура долго с этим сосуществовала — нам этот юмор понятнее, чем немецкий или французский. Но культурное пространство со временем меняется. Скажем, в стендапах чаще используется афроамериканский подход к юмору, который ближе к рэпу. Он более прямой и жесткий, не такой изысканный. Этот юмор понятнее молодежи».

По мнению Шлапинса, больное место латышских комиков — то, что они слишком много разъясняют: шутят, потом докручивают, стараясь угодить публике и выжать реакцию из зала. «Это от неуверенности в себе, — предполагает Шлапинс. — Латыш боится засмеяться слишком рано (людей насмешишь), но при этом боится припоздниться (посчитают еще, что нет чувства юмора). Он пытается поймать момент, такой кивок головой: вот, мол, теперь пора смеяться. Думаю, латышская культура юмора еще только ищет и нащупывает себя».