Чем молодые музыканты не понравились людям у власти, как их начали теснить и почему это происходит, рассказывает "Лента.ру".
Моргенштерн последние несколько лет — не только главная российская хип-хоп-звезда, но и один из самых мощных инфлюэнсеров в стране. Начинавший как блогер, он пришел к невероятной популярности благодаря рэпу, прославившись такими треками, как "Новый мерин", Cadillac, El Problema. Еще в конце 2010-х известность рэпера достигла таких высот, что российское федеральное телевидение уже не могло его игнорировать — артиста принялись звать в эфиры, он выступил в программе "Давай поженимся!" на Первом канале, а затем и на вручении премии МУЗ-ТВ. Чего уж говорить, оба выступления надолго запомнятся организаторам — настолько яркими перформансами они сопровождались.
Такая популярность привлекла, по-видимому, и внимание властных структур — еще в феврале Федеральная антимонопольная служба (ФАС) России обвинила Моргенштерна в нарушении закона "О рекламе" из-за ролика "Клип за 10 лямов". В апреле ФАС пообещала возбудить административное дело из-за видео.
В том же месяце на артиста завели дело за пропаганду наркотиков, которую нашли в клипах на композиции "Розовое вино 2" и Family, записанные совместно с рэпером Yung Trappa. Проверки творчества Моргенштерна от Генпрокуратуры России потребовала околоправительственная организация "Лига безопасного интернета", которую возглавляет член Общественной палаты Екатерина Мизулина, 37-летняя дочь члена Совета Федерации Елены Мизулиной. Ранее "разобраться в вопросе" по поводу песен хип-хоп-исполнителя призвали президента России Владимира Путина — обращение к нему опубликовал член наблюдательной комиссии Общественной палаты, основатель движения "АнтиДилер" Дмитрий Носов. Тот жаловался, что Моргенштерн якобы призывает девушек к порнографическим действиям, открыто пропагандирует наркотики и детскую порнографию.
К Моргенштерну оказалось приковано внимание общественности — если раньше его критиковали и требовали запретить в основном (что, к слову, весьма странное явление) российские спортсмены, в том числе дагестанец Хабиб Нурмагомедов, то после обвинений от официальных структур власти высказаться о Моргенштерне посчитала нужным чуть ли не каждая мало-мальски публичная персона, а слова рэпера как в песнях, так и в публичном пространстве, стали изучаться под лупой. Так, после коллаборации с DJ Smash "Новая волна", где артист станцевал в декорациях католического храма в образе папы римского, Моргенштерна раскритиковала Русская православная церковь, а депутат Госдумы Сергей Гаврилов и вовсе потребовал от Генпрокуратуры проверить клип на экстремизм, а также попросил Роскомнадзор закрыть доступ к музыкальному видео. Московские прокуроры, к слову, направили клип на психолого-лингвистическую экспертизу на предмет оскорбления чувств верующих, ее итоги ожидаются к концу 2021 года.
После слов Моргенштерна в интервью Ксении Собчак о непонимании того, зачем страна тратит миллионы рублей на празднование Дня Победы, на артиста ополчилась организация "Ветераны России", а также Следственный комитет России (СКР) и бесчисленные депутаты. Различные организации стали активно выступать против концертов хип-хоп-исполнителя — после жалоб родительских организаций было отменено выступление в Санкт-Петербурге, концерты также грозились запретить в Красноярске и Казани.
В ноябре творчество рэпера вновь взялись изучать — на этот раз СКР заинтересовался клипом на песню Раblо, в котором заподозрил склонение несовершеннолетних к употреблению наркотиков. В том же месяце еще одна композиция Моргенштерна, "Виски на завтрак", стала причиной судебного иска к лейблу Rhymes Music: в Зюзинский районный суд Москвы поступил протокол об административном нарушении в отношении лейбла из-за упоминания наркотиков. Параллельно власти нагрянули с проверкой и в московский ресторан Kaif, принадлежащий хип-хоп-исполнителю, — выяснилось, что в заведении торговали нелегальным алкоголем.
Но с самыми яркими обвинениями в адрес рэпера выступил глава СКР Александр Бастрыкин. Если во время скандала со словами о Дне Победы он лично поручил провести проверку в отношении артиста, то в конце ноября неожиданно обвинил его в торговле наркотиками. Доказательств своих слов руководитель Следственного комитета не предоставил.
Сам рэпер, по-видимому, обвинения главы одного из главных силовых органов страны воспринял серьезно — через два дня он выехал в Белоруссию на частное мероприятие, а позже отправился в Дубай и отменил российские концерты — в частности, московское выступление в клубе Gipsy, которое требовали запретить те же "Ветераны России".
После Моргенштерна Россия, кажется, взялась еще за одну звезду — хип-хоп-исполнительницу Инстасамку (Дарья Зотеева). Сперва ее концерт потребовал отменить депутат городской думы Сургута в Ханты-Мансийском автономном округе Дмитрий Нечепуренко, а затем на артистку ополчилась организация "по защите традиционных семейных ценностей" под названием "Иван Чай" — ее представители обвинили Инстасамку в пропаганде разврата и проституции среди детей и молодежи. Организация пожаловалась в Генпрокуратуру на то, что на концертах рэперши, в песнях которой присутствует ненормативная лексика, якобы были замечены несовершеннолетние. Учитывая происходящее с Моргенштерном, легко предсказать дальнейшую судьбу 21-летней артистки. Впрочем, ранее Инстасамка уже сталкивалась с законом — в 2020-м ее трек "АУЕ", записанный совместно с блогером CMH, был запрещен судом в Ульяновской области после того, как Верховный суд России постановил признать международное общественное движение "Арестантское уголовное единство" экстремистской организацией.
Судебные запреты песен — давний способ борьбы российской власти с артистами. Большинство таких запретов проходят совершенно незамеченными, поскольку о них редко пишут в СМИ, да и самих авторов песен о решении не уведомляют. Журналисты обратили внимание на происходящее в июле, когда Роскомнадзор во время очередного раунда борьбы за здоровый интернет заблокировал крупнейший международный портал с текстами песен Genius.com. Причиной стала "пропаганда экстремизма, криминального образа жизни, пронаркотического и суицидального контента" в 25 запрещенных судом композициях российских исполнителей.
Самым популярным табу стала пропаганда суицида — по этой тематике были запрещены 12 из 25 представленных на Genius песен. Причины запрета во многих случаях остаются крайне туманными — к примеру, в треках "Умер и мир ему" рэпера Галата, Crackhouse от хип-хоп-исполнителей Pharaoh и i61, "Панелька" Хаски, шутливой песне Suicidal исполнительницы Нексюши, а также в диссах российских рэперов. Также присутствовали и композиции с упоминанием наркотиков — лидером по числу запретов в этой номинации стал петербургский музыкант GSPD сразу с двумя треками "Героиновый шик" и "Амфетамин".
Такая война привела некоторых артистов к самоцензуре — к примеру, хит "Девочка с каре" петербургского рок-музыканта МУККА в ноябре был перезалит в стриминговых сервисах — в новой версии в припеве было заглушено слово "мефедрон", название синтетического наркотика.
Борьба с упоминанием веществ в песнях современных музыкантов, может, и выглядит как активная антинаркотическая деятельность, но на деле демонстрирует скорее полное непонимание российской властью того, что такое современная культура. Хип-хоп не просто так прозвали голосом улиц — именно о происходящем в общероссийской действительности, о том, что эстрадные артисты обходят за версту, читают российские андеграундные исполнители. А в реальной России тем временем развернулась эпидемия мефедрона — об этом уже долгие годы пишут многие российские СМИ. С влиянием западных трендов и отчасти из-за закостенелости и дряхления российской эстрады возросла и популярность рэпа; а массовая культура, как известно, всегда готова переварить любое культурное явление. В этом случае она, однако, натолкнулась на сопротивление охранителей морали.
Проблема в том, что про вещества артисты поют вовсе не наперекор "успешной" российской антинаркотической политике, и охота на них — это борьба не с самой болезнью, а с ее симптомами. С тем же успехом можно начать запрещать статьи, в которых рассказывается о наркотической эпидемии в России, — к примеру, спецпроект "Ленты.ру" об объемах наркотического рынка в даркнете и площадке Hydra. От нынешней антинаркотической политики могут пострадать музыканты и журналисты (как произошло, к примеру, с видеоблогером-интервьюером Юрием Дудем), но едва ли понесет урон подпольная наркоимперия. Все эти штрафы и запреты, быть может, создают иллюзию активной борьбы с наркотическими веществами, однако на деле не работают — согласно свежему докладу международной комиссии по наркополитике, Россия оказалась лидером по числу потребителей наркотиков в странах Центральной и Восточной Европы и Центральной Азии. Причиной этого, как следует из доклада, стало то, что российская наркополитика основана "исключительно на стигматизации и наказаниях, с полным пренебрежением к правам человека и научному подходу".
Более того, 1990-е и 2000-е полнятся не менее провокационными хитами, уже давно ставшими народными. Группа "Ноль" еще в начале 1990-х пела про человека и кошку, ждущих приезда наркодилера, и про лирического героя, разгуливающего по улицам Петербурга под воздействием гашиша. "Агата Кристи" рассказывала про напудренные кокаином ноздри и приглашала на опиум. "Сектор Газа" в жанре советской агитпесни призывал всех употреблять траву в песне "Марш наркоманов". Получила отражение в музыке и героиновая эпидемия 1990-х — о ней читала, к примеру, группа "Многоточие" в треке "Кто не бахался", рэпер Дельфин (его группа "Дубовый Гаайъ", песня "Я хочу умереть") и даже группа "Ленинград" в композиции "Мне бы в небо". Существует теория, что даже такой народный хит, как песня "Вахтерам" группы "Бумбокс", посвящена наркозависимым. Касается это и других табуированных ныне тем — группа "Пилот" пела про суицид в своем главном хите "Шнурок", "Мальчишник" без стеснений читал про секс, "Тату" — про лесбийские отношения.
Культура развивается только тогда, когда нарушает традиции и раздвигает рамки, а не заковывает себя в них. Она же отражает дух времени, становится зеркалом действительности, рассказывающим нам о том, что на самом деле происходит в стране, действуя вне замалчивающих проблему федеральных каналов и наперекор заявлениям политиков. Попытки запретить это являются не борьбой с развратом или наркотической эпидемией, а банальной и абсолютно неоправданной цензурой. Единственное обвинение, которое можно вменить и Моргенштерну, и Инстасамке, — в том, что их музыка является калькой современного американского хип-хопа. И преследовать артистов за такое "преступление", конечно, полное безумие. Но в свете последних событий — безумие вполне реалистичное.