До потери сознания. Зачем мужчины и женщины веками пытались казаться тоньше, чем на самом деле  (1)

Корсет, во всяком случае корсет второй половины XIX столетия, — изделие, как сейчас бы сказали, высокотехнологичное: это понятно любому, кто видел это сооружение в одном из музеев быта или моды.

Для корсетов использовался такой не самый распространенный в повседневной жизни материал, как китовый ус (гибкие костные пластины из ротовой полости морского млекопитающего), а для изготовления требовалось недюжинное владение не только материалом, но технологией кройки и шитья. Поэтому легко догадаться, что в те времена, когда такие технологии были недоступны, корсетов в понимании позапрошлого века просто не существовало.

Однако избыточная полнота не приветствовалась у женщин даже в древности. Первые упоминания о корсете (точнее, его примитивных прообразах) историки костюма относят к XVII столетию до нашей эры — нечто подобное носили в Древнем Египте и Междуречье. В античности мода сохранилась. Чтобы скрыть избыточность форм (помимо жирка на талии, это могла бы быть и слишком пышная грудь), девушки и даже молодые матроны в Древнем Риме, например, туго обматывали свои тела полосами плотной ткани (например, льна). Тот же прием использовался при желании по тем или иным причинам скрыть беременность на ранних сроках.

Корсет вошел в повседневный обиход в Европе в Средние века. Как ни странно, первоначально он появился не для того, чтобы поярче подчеркнуть женские прелести, а скорее наоборот — чтобы их отчасти скрыть.

Корсеты XVI века из металлических пластин и со шнуровкой на спине максимально прижимали женскую грудь, чтобы она не выглядела излишне пышной. При этом незамужним женщинам разрешалось обнажать верх груди почти до сосков: считалось, что им так легче найти себе супруга. На известном портрете работы Франсуа Клуэ Диана Пуатье, фаворитка французского короля Генриха II, изображена с декольте, смелым даже по современным меркам.

Платья такого рода были дорогими, их в основном носили аристократки. Именно они изображены на портретах кисти Гольбейнов и других художников позднего Средневековья и Ренессанса. Для простолюдинок был бюджетный вариант — похожий на жилет корсаж из ткани со шнуровкой спереди, который можно было быстро и удобно надевать самостоятельно поверх рубашки (корсет на аристократках затягивали служанки). Функции корсажа были те же, что и у корсета — поддержка бюста и формирование акцента на талию.

Подлинного своего расцвета корсеты достигли в начале XVII столетия. У самой утянутой талии все же есть какие-то чисто физиологические пределы. Даже если девушка очень худенькая от природы и затягивать ее начали еще ребенком, сделать талию уже 35 сантиметров (стандарт XVI века) сложно. Чтобы она все же казалась еще более тонкой, портные измыслили фижмы: накладки, набитые ватой, которые надевались под нижние юбки и собственно платье. Талия над широченными фижмами выглядела неправдоподобно узкой.

О том, что затягивать девочек-аристократок в корсеты начинали еще задолго до пубертата, свидетельствует знаменитое полотно Веласкеса "Менины": на переднем плане изображена маленькая дочь испанского короля Филиппа IV принцесса (или, на испанский лад, инфанта) Маргарита Тереза, будущая императрица Священной Римской империи, в пышном парчовом платье с фижмами и в корсете. Девочка затянута в рюмочку, хотя на момент завершения художником картины ей было всего пять лет.

Впоследствии традиция ношения узких корсетов и широких фижм никуда не делась — менялись лишь формы и материалы. В XVII столетии китобойный промысел был развит уже настолько, чтобы для дорогих корсетов использовать пластины китового уса, а не заставлять состоятельных аристократок мучиться в жестких корсетах с деталями из металла или дерева. И без того это был не самый полезный для женского здоровья предмет одежды: корсет стягивал и сжимал не только собственно талию, но и ребра. Из-за этого грудная клетка девушки могла формироваться неправильно, да и дышать ей было тяжело. Обмороки часто провоцировала именно слишком жесткая шнуровка.

Как выглядел ежеутренний процесс одевания девушки в корсет, отлично описано в романе американской писательницы Маргарет Митчелл "Унесенные ветром", действие которого происходит в Америке времен войны Севера и Юга — то есть начала 1860-х годов.

Там же упоминается и о последствиях ношения подобного рода одежды. Служанка-нянька одевает главную героиню, Скарлетт о'Хара.

"— Ухватитесь за что-нибудь покрепче и втяните живот, — распорядилась она.
Скарлетт послушно выполнила приказ, вцепившись обеими руками в спинку кровати. Мамушка, поднатужившись, затянула шнуровку, и когда тоненькая, зажатая между пластинок из китового уса талия стала еще тоньше, взгляд ее выразил восхищение и гордость.
— Да уж, такой талии, как у моего ягненочка, поискать! — одобрительно промолвила она. — Попробуй затяни так мисс Сьюлин, она тут же — хлоп в обморок!".

Во времена Скарлетт, кстати, старомодные фижмы давным-давно ушли в прошлое. Они уступили место сначала ампирным платьям прямого силуэта (самым, пожалуй, гуманным к женщинам из всей моды XVII-XIX веков), а потом — широченным кринолинам (поддерживающей юбки конструкции из нескольких соединенных друг с другом колец). Позже женщины отказались и от кринолинов: в них было неудобно ходить, сидеть в карете или даже в узком кресле. Вместо кринолинов в 1870-е годы и позже, в так называемую belle epoque, женщины стали носить турнюры (нечто вроде фижм, но надеваемое под юбку не по бокам, а сзади).

Корсет при этом никуда не делся: весь XIX век женщины продолжали затягивать талии. Причем делали это не только аристократки, но и горожанки, представительницы среднего класса: промышленное производство породило швейные фабрики и большие мастерские, где пошив белья был поставлен на поток. Бюстгальтеров в современном понимании этого слова не было до самого конца XIX столетия, и женщины поддерживали бюсты корсетами — разве что стандарт 35 сантиметров ушел в прошлое (и не мог не уйти: люди XIX века были выше и шире в кости, чем их далекие предки).

За девушек заступились врачи и гигиенисты. Медицина достигла развития, достаточного для того, чтобы связать проблемы с органами дыхания, строением грудной клетки и анемией именно с затягиванием в корсет. Более того: стягивались даже беременные женщины, что могло привести к выкидышу.

Специалисты по истории моды Валери Стил и Коллин Гау опубликовали научное исследование, базирующееся на анализе исторических документов — писем и дневников. Они сделали вывод, что в целом стягиваться буквально в рюмку женщин никто не заставлял — они делали это по той же самой причине, по которой сейчас увеличивают свой бюст или "накачивают" губы в клиниках пластической хирургии: из женского тщеславия.

Однако надо учесть, что даже в XIX веке женщина из привилегированного сословия могла устроить свое будущее только посредством удачного замужества. Нормальное образование и работа ей не светили. Затягиваться дочерей-невест могли вынуждать и родители, стремившиеся выдать их замуж самым перспективным образом.

Может показаться удивительным, но корсеты носили и мужчины. В belle epoque на страницах парижских модных журналов легко обнаружить различные модели этого предмета одежды для джентльменов. Он не был обязательным, скорее это была принадлежность светских франтов — преимущественно военных. Мода на мужские корсеты появилась еще на рубеже XVIII-XIX веков: например, из исторических анекдотов известно, что его носил российский император Александр I, вообще относившийся к своей внешности с большим вниманием, но склонный к полноте.

Примеру венценосных особ следовали и обычные люди. Если фигура бравого гвардейца, злоупотребляющего шампанским и жирной пищей, начинала терять былое изящество, и мундир уже не сидел идеально, офицер мог затянуться в корсет. Надевали его и молодящиеся холостяки и вдовцы, рассчитывавшие на выгодную женитьбу на богатой наследнице. Над такими мужчинами могли слегка подсмеиваться в мужских компаниях, но в целом ношение корсета джентльменом было абсолютно нормальной практикой.

Первые суфражистки, а затем и феминистки были чрезвычайно благодарны французскому модельеру Полю Пуаре, который первым предложил женщинам платья, которые следовало носить без корсета. Свою роль сыграло и изобретение современного бюстгальтера, пришедшееся на те же годы — начало XX века, и Первая мировая: война, на которую уходило много денег и "человеческого ресурса", упростила и нравы, и гардероб. До конца Второй мировой женщины о корсетах в сущности не вспоминали: исключением были разве что актрисы, которые на сцене и экране должны были выглядеть стройнее, чем в реальности, и дамы полусвета, для которых корсет, надетый без платья, был своего рода "эротической униформой".

Однако мода имеет тенденцию к цикличности. В 1947 году еще один французский модельер, Кристиан Диор, выпустил свою первую коллекцию под названием New Look ("Новый взгляд", или "Новый вид"). Как обычно бывает, новое оказалось хорошо забытым старым: центральной идеей дизайнерского взгляда Диора были широкие юбки, подчеркивающие осиную талию. Добиться ее можно было только с помощью корсета.

Как и в начале XX века, во второй его половине женщин от корсета избавила эмансипация. Женщины стали получать образование, перестали зависеть от замужества, а благодаря сексуальной революции смогли сами решать вопросы деторождения и планирования семьи. Почти сразу они избавились от корсетов, которые вернулись в среду эротической индустрии и в лучшем случае бурлеска.

Именно в этом качестве их воспроизводят в своих коллекциях современные модельеры. Для британки Вивьен Вествуд корсеты были панковской иронией в адрес зашоренной викторианской и неовикторианской моды. Тьерри Мюглер ассоциировал их с сексуальным доминированием "сильных женщин". Одной из самых знаковых модных вещей конца прошлого века стал концертный корсет певицы Мадонны с бюстье из остроконечных конусов, придуманный для нее модельером-хулиганом Жаном-Полем Готье к концертному туру Blonde Ambition в 1990 году. Великий дизайнер Александр Маккуин вводил корсет в свои коллекции, трактуя его посредством вечные проблемы насилия и свободы, красоты, требующей жертв, а Джон Гальяно не только одевал в корсет своих моделей на подиуме, но и надевал его сам.

Следуя примеру Мадонны, корсеты носят многие эстрадные звезды — от Мэрилина Мэнсона, нередко примеривавшего на себя имидж травести, до Бейонсе и Леди Гаги. Они могут появиться в этом предмете одежды и на сцене, и (при должном уровне эпатажности) на красной дорожке кинофестиваля или премии. В топах, похожих скорее на корсажи, чем на корсеты, появляются на публике члены семейства Кардашьян и другие телезвезды и соцсетевые инфлюенсерки.

В наши дни корсет — декоративный акцент в подиумных коллекциях (преимущественно haute couture) или эротическая игрушка в "будуарных" коллекциях производителей белья (особенно такими мотивами увлекается основанный некогда сыном Вивьен Вествуд бренд Agent Provocateur).

В повседневной жизни настоящие, жесткие корсеты не носят — и как, вероятно, сказали бы большинство современниц Скарлетт о'Хара, и к счастью.